Александр Арбеков - Девушка, которая, якобы, не умела любить

— Что!?

— А ты вспомни Наталью, Лиану, Ирину, Элеонору, Маргариту! А ещё Марину, Людмилу, Марию, Соню, Валентину! И Светлану, и Вику и, наконец, Галину! Самую святую, любящую, всё прощающую и невероятно терпеливую женщину, которая была в твоей никчёмной жизни, и которую ты так бездарно и глупо потерял!

— Боже! — ужаснулся я, снова схватился за голову и бешено заметался по комнате. — Да! Как много грехов накопилось, однако! Все шкафы переполнены скелетами! Готов взойти на гильотину! Где расстрельный строй и виселица!? Где крематорий?! Где электрический стул и смертельная инъекция!?

— Ну, ну, побесись, мой милый, побеснуйся. Дай выход пару, — усмехнулась Милли. — Это закономерно и подчас полезно. Главное, чтобы котёл не взорвался.

— Хорошо, я спокоен, я очень спокоен. Я глыба льда. Я арктический житель, укротитель белых медведей! Я брожу по Северному Полюсу! Я потухший вулкан! Что дальше? — злобно произнёс я. — Плевать на всё! Я готов быть в очередной раз атакованным, похищенным, а возможно и убитым! Ради Бога! Вперёд в бой! Где мой любимый пистолет и катана!? Я даже готов приступить к харакири!

— Ну и прекрасно, дорогой, — улыбнулась Милли. — Это же совсем другой разговор!

— А что стало с этими страшными спецназовцами, которые напали на меня последний раз? — глухо спросил я.

— Ты молодец, мой Воин! Ты вёл себя достойно! — оживилась девушка и кровожадно улыбнулась. — Пули в твоём пистолете были бронебойными. Ты лишил жизни троих нападавших, а ещё четверо получили ранения разной степени тяжести. Их бронежилеты ты вспарывал, словно жестяные банки. Молодец, мой герой!

— О, как?!

— Только так! И только так! — улыбнулась Милли. — Кстати, это не был спецназ, и твои теории о каком-то зловещем правительственно заговоре гроша ломанного не стоят.

— Ну и кто же тогда напал на меня?

— Наёмники, профессионалы. Они работали по контракту с одним довольно могущественным лицом. Зовут его… Луп.

— Снова латынь… Прелестное, однако, имя. «Волк», — поморщился я. — Ну, ничего, ничего. На каждого волка найдётся тигр или медведь!

— Ну, это же совершенно другой подход к делу, мой милый! — восхитилась Милли.

— А, уже «мой милый»?

— А как же. Меняется человек, меняется и отношение к нему!

— А что же всё-таки стало с тем парнем, который вырубил меня электрошокером, и с оставшимися в живых его товарищами?

— Оно тебе нужно?

— Нужно!

— Что стало? — девушка улыбнулась, рассеянно и задумчиво посмотрела в окно куда-то вдаль, потеребила полы кимоно и грустно сказала. — Иных уж нет, и те далече…

— Понятно… — задумчиво произнёс я. — Слушай, меня давно мучает один интересный вопрос.

— Какой?

— А почему ты не предугадываешь наступления определённых неприятных событий, которые должны случиться с тобою и со мною? Ну, предсказала же ты там, на озере тем типам на мотоцикле рождение ребёнка, рак и пожар в гараже? Что тебе помешало предсказать все эти нападения на меня и тебя? Совершенно не понимаю.

— Увы, при определённых условиях и обстоятельствах я действительно не способна что-либо предсказать.

— И каковы эти условия и обстоятельства? — мрачно поинтересовался я.

— Если говорить коротко, то мои способности в полной мере проявляются только в том случае, если объект предсказания находится недалеко от меня, понимаешь? То же касается и чтения мыслей и всего остального. Нужна определённая дистанция. Не достиг её или потерял, и ничего не получится далее.

— Примерно понял, — тяжело вздохнул я. — Так что? Возвращение домой мне не светит?

— Увы, мой дорогой, пока нет, — в свою очередь вздохнула Милли. — Без моей сегодняшней поддержки конец твой будет весьма скорым, скорбным и крайне печальным.

— И ничего нельзя поделать и изменить?

— Нет.

— Жаль, очень жаль, — глухо и безнадёжно произнёс я. — Ну, что же, попытаюсь я встать на путь Воина. Чему быть, тому не миновать. Жаль, конечно, и налаженного быта, и кафедры, и лаборатории, а особенно любимого мягкого дивана. Очень жаль всё это безвозвратно потерять.

— Да ничего ты не потерял и не потеряешь! — возмутилась девушка. — Ты прекрасно понимаешь в глубине души, что и твой быт, и лаборатория, и кафедра, и всё остальное яйца выеденного не стоят!

— Как так?

— Да так. Копошишься и лениво суетишься ты, не делая никаких заметных, значимых и кардинальных прорывов в своей жизни и в работе. Плывёшь по течению. Ты не живёшь, а доживаешь свои дни в полной скуке и равнодушии! Даже бабы приличной у тебя нет. Так, пытаешься иногда возобновить былые связи, но все попытки твои ни к чему существенному не приводят, потому что холод царит внутри тебя! Мелькают перед тобой и проходят безликой, мрачной толпой, и не оставляют следов в душе юные студентки и аспирантки. Всего лишь.

— Ну, и то хорошо…

— Может быть… Но любви-то нет!

— Вообще-то есть с некоторых пор, — горестно поморщился я. — Я о тебе веду речь. Но любовь безответная. Ладно… Я её заслужил. Ну, давай, добивай меня по полной программе и до конца! Издевайся, злорадствуй и извращайся, как хочешь!

— Сей момент! Пара секунд! — зло усмехнулась Милли. — И друзья твои былые разбежались в разные стороны и покинули тебя. Стал ты слишком ленив, равнодушен, циничен, скептичен и инертен, и потому никому неинтересен. Потерял вкус к жизни. Пожар внутри тебя почти совсем угас. Так, тлеют какие-то немощные, дымящие и затухающие угольки, никого и ничего не согревающие вокруг. Да и самого себя ты не согреваешь. Жалкое, смешное и позорное зрелище!

— Ну, спасибо за объективную оценку моей личности, — насупился я. — Конечно, намного интересней ускользать от преследования неизвестных и непонятных мне лиц, попадать в автокатастрофы, стрелять налево и направо из огромного пистолета с глушителем, быть готовым к харакири и так далее и тому подобное. Заманчивая перспектива! Я выбираю диван!

— Ты забыл самое главное, — усмехнулась Милли.

— И что же я такое упустил?

— Ни что, а кого. Меня…

— Вот как? — встрепенулся и взволновался я, и сердце тяжело забухало в моей груди.

— Да, вот так, мой милый.

— И что, у меня есть надежда на ответное чувство с твоей стороны? — глухо и с дрожью в голосе спросил я.

— Надежда, как известно, всегда умирает последней, — Милли ласково, трепетно и нежно улыбнулась и дотронулась своей прелестной ручкой до моего пылающего лица. — А вообще, обожаю Воинов. Только в этой ипостаси проявляется истинное мужское начало, ни в коей более.

— Так! Где мой пистолет и мечи?! — засуетился я. — Где злобные и коварные враги?! Я готов немедленно идти в бой и одолеть весь мир в грандиозной и кровавой схватке!

— Вот и славно, — засмеялась девушка, вдруг быстро поцеловала меня в щёку и, как всегда грациозно и плавно покачивая шикарными бёдрами, вышла из комнаты.