Александр Арбеков - Девушка, которая, якобы, не умела любить

— Не надо…

— То-то!

— А Вы уверены насчёт моей неспособности что-либо сделать и предпринять в отношении Вас, а? — нахмурился незнакомец, закрыл глаза и очень сильно напрягся.

Ничего такого особенного, серьёзного, опасного и значимого за этим усилием не последовало. Так, — прошёлся по комнате лёгкий ветерок, взявшийся, вроде бы, ниоткуда.

— Абсолютно уверен, вы же совсем недавно сами сообщили мне эту радостную и великую весть!

— Ну, ну…

— Нукайте, не нукайте, храбритесь, не храбритесь, а нам обоим уже всё предельно ясно, — ухмыльнулся я.

— Вы совершенно правы… — вдруг неожиданно покорно согласился мой контрагент. — Я, Вас просто испытывал, потому что сильно сомневался… Извините, Величайший Господин.

— Вот как!? — удивился я. — Величайший?!

— Да, так…

— Предлагаю пойти проветриться, развеяться, прогуляться, спокойно всё обсудить, ну, и конечно, что-нибудь выпить. Как вам эта моя крайне оригинальная и блестящая идея?

— Она мне по душе, — расцвёл мой гость. — Следует обязательно смочить горло, иначе нам удачи не видать.

— Вот и славно, — улыбнулся я. — Но перед тем, как отправиться в вожделённое заведение, хочу задать вам пару-тройку вопросов.

— Я весь во внимании!

— Во-первых. Кто вы такой и как вас зовут?

— Я — Вождь низших кланов Первого Мира и зовут меня — Лапид.

— Лапид, Лапид, — задумался я на несколько секунд. — Снова латынь! Как же переводится ваше имя? Дайте вспомнить…

— Не напрягайте свой мозг, уважаемый Воин Первой Ступени. Лапид — «Камень», — поспешно произнёс мой гость.

— Ах, да…

— Каков будет второй вопрос?

— Извините за резкость, но какого чёрта вы явились ко мне почти ночью? Зачем и почему? С какой целью?

— Я прибыл в Вашу обитель для того, чтобы просить у Вас защиты и покровительства!

— Что?!

— Да, именно так, Величайший Господин! — Лапид вдруг посуровел, побледнел и встал на одно колено. — Время шуток, споров, тестов, испытаний и недомолвок прошло.

— Какой я вам Величайший Господин?! — изумлённо воскликнул я. — Только этого мне не хватало!

— Величайший Господин! — воскликнул пришелец. — Почти все Низшие Кланы истреблены Великим Господином Лупом. Великий Господин Серпент отсутствует во Внутреннем Мире и мы не можем обратиться к нему за помощью, сочувствием и поддержкой.

— А Великая Госпожа Милли?! — затаив дыхание, и очень сильно нервничая, спросил я.

— Эх, увы… — горько, странно и как-то криво усмехнулся Лапид. — В том-то и дело, что она полностью отошла от дел, страшно хандрит, а, возможно, у неё депрессия. Она безвылазно сидит в своём дворце, неторопливо выращивает розы, лично подстригает газоны, подолгу смотрит в небо, тяжело вздыхает, тренируется с мечом и арбалетом, играет на лютне и ей абсолютно наплевать на то, что происходит за пределами её обители! Раньше именно она была нашей главной защитницей и покровительницей, а сейчас ситуация кардинально изменилась. Увы…

— И в связи с чем произошло изменение ситуации? Каковы причины этого печального события? — живо поинтересовался я.

— В связи с кем, а не с чем, Величайший Господин!

— И с кем же?

— В связи с Вами!

— Что!?

— Да, да!

— Так, так… У меня имеется последний вопрос, — удручённо пробормотал я. — Ну, не последний, а очередной из последних.

— Я весь во внимании, Господин.

— Какой из меня Величайший Господин, если я даже мысли чужие читать не умею?! Я не способен путешествовать между Мирами! Я даже не могу сотворить несчастную бутылку коньяка из ничего! А ведь это же совсем не трудно!?

— А Вы попробуйте, — улыбнулся Лапид.

— Не говорите ерунды!

— Попробуйте! Расслабьтесь, напрягитесь чуть-чуть, представьте эту бутылку воочию, и всё получится.

— Так просто?

— Конечно. Возвращаюсь к вечному постулату.

— К какому?

— Всё сложное просто!

— Ну, ну…

— Уважаемый Величайший Господин!

— Внимательно слушаю.

— Так мы организуем трапезу здесь, или отправимся в магазин, или в кабак, или ещё куда-нибудь?

— А что вы подразумеваете под «куда-нибудь?».

— Ну, существуют же в этом мире бани, дачи, сауны, боулинги, казино, горнолыжные курорты, публичные дома и многое другое!?

— А как же Низшие Кланы? Они же почти уничтожены!? — искренне возмутился я.

— Их судьба, увы, решена и предопределена.

— Вы же просили моей защиты!? Зачем же вы ко мне припёрлись в сей неурочный час!?

— Это так, ради проформы, Величайший Господин.

— Ну, зачем вы, всё-таки, явились ко мне?

— Я хотел воочию убедиться в Вашем сегодняшнем статусе. Знаете, всё-таки, слухи слухами, чувства чувствами, ощущения ощущениями, волны волнами, колебания колебаниями. Но… Но всё это воспринято кем-то другим, смутно и на удалении.

— Убедились?

— Да.

— Так что насчёт обеда? Или завтрака?

— Неплохо бы сообразить следующее. Буженина, окорок, балык, баночка оливок, и чёрная икорочка, ну, можно ещё и красную, и лимончик нам не помешают, — улыбнулся Лапид. — И хлебушка. Я лично люблю отрубной или чёрный. Но можно и белый. И сливочное масло не будет лишним. Оно прекрасно идёт под икорку.

— Не уверен я, что у меня получится.

— А Вы всё-таки попробуйте.

Ладно, попробую, — я страшно напрягся, закрыл глаза, представил искомые продукты и напитки, и даже более того.

— Ну, вот и ладненько, ну вот и прекрасно, ну вот и славненько! — услышал я радостный голос Лапида.

Я крайне нерешительно и опасливо открыл глаза и с огромным изумлением увидел на столе ящик коньяка, блюдо с тремя лимонами, четырьмя банками чёрной и красной икры, двумя банками оливок, пачкой сливочного масла, несколькими кусками мяса различной консистенции и парой тушек какой-то изысканно-копчёной рыбы, четырёх бутылок пива с изморозью и огромной, очевидно, свежей, булкой хлеба! Ничего себе, однако! Вот это да! Ну, что же. Эх! Гулять, так гулять!

Нападение было совершено очень неожиданно и с особым коварством, вернее, с изощрённым, возмутительным и непередаваемым цинизмом, так как я только-только поднёс ко рту огромный бутерброд с чёрной икрой и, сглатывая слюну, вожделённо созерцая рюмку коньяка, попытался поглотить его, но, увы, сия акция не увенчалась успехом.

Десяток очень быстрых и, очевидно, очень сильных воинов, одетых, как всегда, в чёрную облегающую форму, размахивая мечами, с дикими криками набросились на меня и Лапида. В основном на меня. Я был страшно возмущён их поведением и вырубил половину бойцов ещё до того, как Лапид потребовал от небес меч. Он с некоторым опозданием упал к нашим ногам. Началось побоище.

Мы с моим новым знакомым скользили по его периметру и врывались в его глубь, как самые скользкие из змей. Мы уклонялись от ударов, как гигантские угри, обуреваемые манией преследования и одновременно величия, и ищущие удовлетворения в маневрировании, изгибании и извивании. Мы метались туда-сюда, как самые одержимые из сверх одержимых термитов, пиявок, пчёл или клещей. Мы кусались и всасывались во всё живое самозабвенно, жёстко, беспощадно и от души. Нам было очень страшно, беззаботно и весело и, несмотря на это, крайне печально!