Павел Корнев - Падший

– На случай падения давления в дирижабле, – объяснил он, – клапаны немного травят.

Логичное объяснение, но меня оно не удовлетворило. И виной тому был страх миллионера. Чего он боялся?

Гелий легче воздуха, отравить им никого не получится. Заложить заряд среди баллонов тоже не выйдет – охрана ее высочества проверит посадочную площадку непосредственно перед прибытием наследницы престола. Неужели заряд уже в баллоне?

Предположение выглядело логичным, но покоя не давало что-то еще. Какое-то полузабытое воспоминание вертелось на самой границе памяти, ухватить его никак не получалось, и это выводило из себя.

Казалось, вот-вот и соберу все кусочки в единое целое, но не собрал.

Прием закончился, гости двинулись на выход. За воротами немедленно полыхнули ослепительными огнями магниевые вспышки. Фотографы поторопились делать фотографии знаменитостей, и, пока они возились с камерами, я успел отвести Лилиану в сторону.

– До завтра? – улыбнулся, подсаживая подругу в дожидавшуюся ее коляску.

– Не хочешь заехать на чай? – удержала она мою руку.

– Увы, – вздохнул я. – Меня ждут дела.

– В такое время?

– Обещал встретиться с одним человеком, а он свободен только вечером.

– Мне уже надо начинать ревновать? – прищурилась Лили.

– Это вряд ли!

Я прикоснулся губами к кончикам ее пальцев, помахал на прощанье и кивнул Томасу Смиту, который маячил неподалеку. Тот убедился, что его заметили, и зашел в бар.

Питейное заведение для приватной беседы нисколько не подходило, но в этом же заключалось его преимущество: наткнуться на общих знакомых было просто-напросто нереально. По крайней мере, я не мог представить себе миллионера Меллоуна и прочих важных господ из его окружения вот так запросто попивающих пиво с простыми курортниками.

Внутри оказалось нещадно накурено, бренчала расстроенная гитара, цыганского вида дамочка заунывно тянула жалостливый романс. Томас Смит занял свободный столик в самом глухом углу и помахал оттуда рукой. Когда я присоединился к нему, нам выставили по кружке сливочного стаута.

– Что-нибудь узнал? – немедленно потребовал отчета сыщик.

Я осторожно пригубил пиво, оценил сложный вкус с намеком на молочные ириски, но пить не стал. Пиво никогда особо не привлекало меня, даже сладкое и слабоалкогольное. К тому же хотелось сохранить ясность мысли.

– Лев! – дернул меня встревоженный Смит. – Не молчи!

– Результаты вскрытия? – спросил я, слегка опуская темные очки. – Они у тебя?

– Сначала расскажи, что удалось узнать!

– Удалось, удалось, – усмехнулся я. – А теперь дай мне заключение о смерти индуса.

– Мы так не договаривались!

– Когда мы договаривались, я не особо рассчитывал отыскать зацепку. Но отыскал. Боюсь, ты убежишь, не дослушав меня до конца.

– Черт с тобой! – сдался сыщик, передвинул свисавший с плеча планшет на колени и принялся возиться с застежками. – Только не тяни! – потребовал он, подавая мне тоненькую стопочку листов, заполненных на печатной машинке.

Я отодвинулся с ними к газовому рожку и пробежался глазами по тексту, благо читать было особо нечего.

«Причина смерти – «удушение». Орудие убийства – гибкая мягкая лента, не оставившая видимых повреждений на коже. Следы борьбы отсутствуют».

Время смерти коронер определять не взялся, написал лишь, что убили Рошана в день исчезновения. Дальше шли малопонятные медицинские подробности, из них отметил лишь, что индуса задушили непосредственно после приема пищи, поскольку в желудке были обнаружены непереваренные «кусочки белого теста и мясного фарша». Что за экзотическое кушанье и самое главное – в какой именно забегаловке их употребила жертва, никаких предложений не выдвигалось.

– Ну? – поторопил меня сыщик, допив кружку пива. На дне осталась липкая белая пена.

Я вернул ему заключение коронера и спросил:

– Где и кем было обнаружено тело?

– Лев! – вспылил Томас Смит. – Это переходит все мыслимые границы!

– Где и кем?

Сыщик яростно раздул ноздри, но устраивать скандал не стал. Вытер с усов остатки пивной пены и сообщил:

– Кто-то из приезжих прогуливался за городом и наткнулся на неглубокую могилу. Его толком и не закопали даже.

– Все говорит о тугах, так? – предположил я. – Индус, задушен, неглубокая могила.

Томас откинулся на спинку стула и улыбнулся.

– Ожидая этот вопрос, специально поинтересовался у детектива перспективами расследования. Да, туги – это основная версия. Но душители в городе – это плохо для бизнеса, для курортного – так и вовсе смерти подобно, поэтому отрабатываться будут все варианты. – Смит оперся на стол и мрачно уставился на меня. – Если не хочешь снова стать подозреваемым, рассказывай, что удалось узнать!

– Это лишь мое предположение, – сразу предупредил я, – но советую присмотреться к баллонам с гелием, которые сложены на посадочной площадке.

– Почему? – прищурился Смит.

– Меллоун очень нервно отреагировал на интерес к баллонам. Приглашенный мим просто рядом дурака валял, но его моментально выставили с крыши.

– Гелий летуч, им никого не отравить.

– А кто сказал, что в баллонах именно гелий? Или только гелий? С инертным газом можно смешать что угодно.

Сыщик забарабанил пальцами по краю стола.

– Хлипкая зацепка, – вздохнул он, а потом замер, будто даже дышать перестал. – Как ты сказал? Инертный газ?

– Ну да. А что?

– Гюнтер Клоссе! – объявил Томас Смит и хлопнул ладонью по столешнице. – Химик со специализацией по инертным газам! Он долго здесь отдыхал и частенько бывал в гостях у Меллоуна.

И тут я понял, какое полузабытое воспоминание не давало покоя все это время.

– Гюнтер Клоссе повесился в своем гостиничном номере в Новом Вавилоне, – сообщил я сыщику.

– Именно! – наставил тот на меня указательный палец. – Я читал об этом. Еще удивился: здесь химик был на виду, но сплетен о его интрижках слышать не доводилось. Так с чего ему тогда лезть в петлю?

Смит быстро сложил листы в планшет и вскочил из-за стола.

– Расплатись! – потребовал он и рванул на выход, но сразу вернулся. – Да, ты принес мой кольт?

– Нет, – привычно соврал я, не собираясь расставаться с заткнутым сзади за ремень брюк оружием.

– Черт с ним, после заберу!

– Стой! – рявкнул я и понизил голос: – А паспорт?

– Завтра! – пообещал сыщик и убежал, я заплатил за пиво и вышел на улицу. В голове была сплошная пустота, словно кто-то мокрой тряпкой стер пыль воспоминаний, ощущений и впечатлений сегодняшнего дня. Отстраненность – вот что я ощутил.

Неужели так переволновался?

Захотелось пойти домой и лечь спать, и я даже направился к ближайшему переулку, но навстречу откуда ни возьмись вывернула знакомая парочка: Иван Прохорович и Емельян Никифорович шли, слегка пошатываясь, опираясь друг на друга и пытаясь не упасть.