Роберт Вегнер - Истории мееханского пограничья. Том I. Север

Десятник заколебался, демонстративно посмотрел на священника и закончил:

– Потом Сетрен поклонился быку, низко, приложив руку к сердцу, и замер так на некоторое время. А когда выпрямился, бык опустил голову, ударив рогами о землю. Так появился первый Закон Принятия: существо должно согласиться на то, что Бог войдет в него. Иначе тело не выдержит столкновения душ и будет уничтожено. И Сетрен вошел в тело быка. На больший срок, на три дня. Но что–то пошло не так, в тот момент, когда все уже начали поздравлять друг друга, бык внезапно помчался вперед, топча всех, кто стоял на его пути. Начались три страшных дня, в течение которых бык бушевал в горах, нападая на все и на всех. Разрушал дома, валил городские стены, уничтожал родовые замки. Его рога стали красными, а ноги по брюхо вымазались кровью. Любой, попавшийся ему на глаза, погибал, и никто не мог остановить бойню. Смерть пришла в горы и долины. И ни один из священников, шаманов и мудрецов не знал, почему это произошло, никто не знал, почему Сетрен, найдя сосуд, способный вместить его великий дух, начал уничтожать собственный народ. Многие были готовы бросить родную сторону и бежать, уйти в чужие места, склониться перед иными богами. Отчаяние охватило разум, сомнение поселилось в душах. Черные мысли и горькие слова наполнили ядом сердца.

Десятник замолчал, глотнул из кубка, снова глянул в него. За столом стояла тишина.

– На третий день, под вечер, когда уже сказано было много горьких, полных отчаяния слов, в круг мудрецов и старейшин племен пришел молодой воин. Сейчас все роды утверждают, будто он был именно их крови, но неизвестно, кто был ему родственником. И сказал он: не Сетрен рушит и топчет горы, но бык, который не может понять размер своей новой силы. Дух животного согласился принять и уступить место душе бога, но его ум, ум дикого зверя, способного только есть, пить, бороться за самок, не может понять, что происходит. Он видит мир по–другому, чувствами Бессмертного, и это сводит его с ума. А Сетрен почему–то не может освободиться. Так был открыт второй из Законов Принятия: бог может войти в чье–то тело, но не сможет оставить его, если ум и душа владельца не согласны на это, а бык не только не может дать такое согласие, но даже не может понять, что вокруг него происходит. Мы приготовили неподходящий сосуд, сказал молодой воин и вышел, оставляя удивленных старейшин. Он взял плащ, не ясно, какого цвета, – солдат посмотрел на Навера – топор, и пошел навстречу зверю. Ему не нужно было искать, бык, словно ведомый голосом предназначения, нашел его сам, едва воин покинул совет старейшин. Они встали друг напротив друга, человек и животное, первый из героев и полубезумный бог, первый из awenderi и тот, кто должен был объять его. Рассказывают, бык так раздался от переполнявшей его мощи, что вырос еще на фут, а его рога стали темно–красного цвета и сделались полупрозрачными, словно они были выточены из хрусталя. Его глаза и шерсть были черны, ноги словно стволы деревьев. Молодой воин посмотрел на быка, поклонился ему и сказал: «Господин, сосуд не может быть менее значимым того, что его наполняет, а величина и сила не имеет значения для души. Я буду вашим сосудом». В старом языке выражение «быть сосудом» произносили как av’deery . Так и пошло по свету имя для тех, кто был объят богом. Бык только взревел и бросился в атаку, но воин отскочил в сторону и ударил его топором по голове. Наши мудрецы говорят Сетрен изъял свою силу из тела животного, отобрал атрибуты божьего сосуда, и топор расколол голову зверя надвое. И в тот момент, когда сердце быка перестало биться, дух Сетрена покинул тело животного и вошел в новое. Это было короткое принятие, всего на несколько часов, потому как человеческое тело, даже если его наполняет сильный и храбрый дух, не в состоянии вместить всей мощи бога. Сгорает изнутри, как льняная ткань, обернутая вокруг раскаленного добела камня. Так познали третий из Законов Принятия: бог не может войти в одного человека надолго, ибо дух его слишком силен. Бог, пожелавший ходить среди людей, должен иметь много сосудов. Чем сильнее, тем больше. Говорят, во времена Войн Богов Сетрен ходил среди людей в обличье восьми, а иногда и десяти awenderi . Но это ослабляло его мощь, хотя один awenderi и превосходил силой сто наисильнейших магов того времени, он не был полностью неуязвимым. И если погибал, а рядом не было никого готового к принятию, то сам бог получал огромный ущерб. Так рассказывают наши мудрецы в Бергене… – тихо закончил десятник.

Он залпом осушил кубок и со стуком поставил его на стол. Еще мгновение все молчали.

– Красивая история – графиня звонко засмеялась и захлопала в ладоши. – Красивая, мудрая, и такая правдивая. А местная легенда намного отличается от бергенской?

Она повернулась к священнику. Явен Одеренн хмыкнул, поерзал в кресле, и с минуту казалось, будто он не ответит графине. Tahg потянулся к блюду с птицей и положил себе еще порцию.

– Мне тоже любопытно, – сказал он. – С тех пор как я себя помню, вы всегда спорили о мелочах, упал ли бык от одного удара, или от трех, был ли восьми футов в холке, или восьми с половиной, рога были красными как свежая кровь или как наполовину засохшая, и прочие глупости. Так какое официальное изложение культа?

– Один удар, но после него тело быка исчезло и появился красивый молодой человек, Сетрен в собственной ипостаси. Это был первый и единственный раз, когда Бессмертный одарил людей своим непосредственным присутствием. Награда за мужество и веру избранного, святого воина. Воин позже был живьем вознесен в чертоги Сетрена, дабы навечно пребывать рядом с ним.

Аэрисс насмешливо фыркнул:

– Хм, то есть дурите молодых глупцов, рисующих себе рогатый топор на теле, тем же, что и всегда – жизнью рядом с богом. Бессмертием и вечным блаженством. Мне всегда было интересно, почему все эти святые мужи, ковыряющиеся у придурков в головах, не следуют их примеру. Или скорее, почему сами не идут во главе, а?

Навер покраснел:

– Дядя!

– Сиди спокойно, мальчик, и не повышай на меня голос. – Еще одна куропатка была разорвана на куски. – Ты отыграл свою роль, у тебя было красивое представление и минута похлопывания по плечу, но теперь я разговариваю с настоящим вождем вашей банды. Что дальше, Одеренн? Подожжете всю границу? Начнете набеги вглубь Империи? Объявите священную войну? Даже если Меехан уведет все войска на восток, у него все равно будет достаточно сил, чтобы раздавить вас. Только Горной Стражи в приграничных провинциях почти шесть тысяч человек. Думаете, вам позволят безнаказанно грабить и убивать?

– Ну не знаю. – Священник холодно улыбнулся и удобней устроился в кресле. – Мне самому любопытно, как знаменитые отряды горных воинов поступят в такой ситуации. Снова будут проливать кровь в интересах захватчиков с юга? Что думаете об этом, лейтенант? Вы, правда, на четверть мееханец, но это не имеет значения. Вессирцы хранят верность Империи? Будут ли снова проливать кровь за чужие интересы? А может наконец задумаются, и увидят свое будущее в сиянии славы Сетрена Воителя? Пришельцы из юга достаточно долго правили в этих горах.