Тимофей Костин - Науфрагум. Дилогия

На глаза попалось пятно сверкающего щелка - относительно недалеко и чуть выше спускался другой парашют. Оттуда донесся протяжный крик:

- ...Ереги-и-и-сь!..

Но я уже и сам понял грозящую опасность. Опустившись в воду, мы, стиснутые, точно селедки в банке, не сможем пошевелить ни рукой, ни ногой, пойдем ко дну и захлебнемся еще до того, как нас накроет куполом.

Нож!..

Выхватив из кармана нож, я принялся остервенело кромсать поперечные стропы мешка - сверху донизу.

Инсургентка, перед лицом которой щелкнуло, раскрываясь, острое лезвие, отшатнулась, снова задрыгала ногами и отчаянно завизжала:

- ... Помогите!.. Он меня убьет!..

- Обязательно убью!.. - орал я, распарывая неподатливый брезент. - ...Если не утонем, своими рукам задушу!..

- Пусти-и-и!.. Спасите!!!

- Сейчас разрежу - и раздевайтесь, быстро!..

- Насильник!..

- Очнитесь, г-господин Немирович!.. - пищала из-за спины отличница. - вы... вы... перевозбудились!

- А вы как думали?! Я что, снежный человек?.. Ну, сейчас охладимся!

- К-как... охладимся?.. - судя по всему, госпожа Госпич еще не понимала, в какой переплет мы попали.

- В озере! Когда упадем, выпутывайтесь изо всех сил, сбрасывайте одежду и плывите к берегу! Хватайтесь пока за стропы, сейчас разрежу мешок!

- Но... - ее голосок вдруг сел - ...я не умею плавать...

- Ах, ты ж в бога-душу-мать!.. - складывая и пряча в карман нож, пробормотал я.

Ветер, рябивший поверхность озера, ощутимо сносил к берегу, но когда мои подошвы вспороли воду, до смутно белевшего песчаного пляжа оставалось не менее полусотни ярдов.

Вокруг взбурлило, и холодная вода стиснула тысячью оков. Вокруг взбурлило бурное облако пузырьков, и медленно зазмеились стропы.

Не перерезанными остались лишь две нижних стропы, опоясывающие мешок, поэтому определенная свобода движений уже имелась. Закинув руки назад, и перехватив запястья отличницы, попытавшейся в ужасе схватить меня за шею, я выдернул ее из мешка и толкнул вверх, навстречу смутному пятну лунного света. Несколько рывков ногами, и я тоже оказался на свободе. Но инсургентка, вместо того, чтобы ухватиться за протянутую ладонь, вдруг оттолкнула ее, сложила руки на груди, и, безжизненно замерев, медленно ушла в глубину.

В груди жгло, кровь стучала в висках, требуя воздуха, и я уже и сам не помнил, как взлетел на поверхность, жадно схватив ртом кислород. Радом кто-то отчаянно плескал руками, но я мигом перевернулся и ушел головой вниз, шарахаясь в стороны от извивающихся, точно ловчие щупальца осьминога, строп. Теперь они стали опасны - и инсургентка это лишь подтвердила, запутавшись ногами и повиснув в толще воды с раскинутыми руками и колдовски колышущимся ореолом черных волос. Но она уже потеряла сознание, и не сопротивлялась, когда я нащупал ее неподвижное тело и повлек обратно, навстречу лунному свету.

Вынырнув чуть в стороне от распластавшегося по поверхности купола, и поддерживая потерявшую сознание Софию так, чтобы лицо оказалось над водой, я выбрал момент, когда отчаянно молотящая по воде руками Госпич окажется рядом, и второй рукой схватил ее.

- Г-господин... Немирович!.. - выдохнула она, цепляясь за меня.

- Спокойно, все вынырнули - полдела сделано. Теперь гребем к берегу.

- Но... но... я...

- Знаю, не умеете плавать. Ну и что? Плыть и не требуется, просто держитесь и не мешайте. Понятно?

Она истово закивала. Перевернувшись на спину и поддерживая девушек, я изо всех сил заработал ногами.

Науфрагум: Под саваном Авроры - Том второй

Глава четвертая

Подземная одиссея

Черная стена береговых деревьев нависла над головой, и онемевшие ноги задели твердое песчаное дно. Наконец-то! Постанывая от облегчения, я протащил тяжелые обмякшие тела еще немного, потом, не в силах устоять, повалился на задницу и, пихаясь ногами, спиной вперед пополз к узкому пляжику, призывно светящемуся светлой полосой песка. Все так же придерживая буксируемых девиц за подбородки, чтобы они не захлебнулись, и нелепо извиваясь, я тяжело преодолел еще пару метров. Когда дно подступило совсем близко, мне пришлось отпустить одну и парой рывков выволочь их из воды по очереди, так, что девушки оказались навзничь лежащими на песке. На большее сил не осталось.

Я замер, не веря, что плавание, наконец, завершилось. Мелодично поплескивала крохотная волна, шумно отфыркивалась и кашляла неподалеку Алиса - видимо, она тоже добралась благополучно.

- Охо-хо-хо-хо-о-о-о... - выдохнув со дна души, я позволил натруженным мышцам расслабиться. Бам. Песок под затылком оказался плотным, но неожиданно теплым по сравнению с водой. Неподвижность доставляла настолько острое, ни с чем не сравнимое наслаждение, что я помедлил пару секунд, борясь с желанием закрыть глаза и остаться так навечно.

Нет, положительно, приводнись мы еще на пятьдесят метров дальше от берега - и выплыть бы не удалось.

Увы, как бы то ни было, на отдых тратить время было нельзя. Я сел - мышцы протестующе застонали - и похлопал по мягкой щеке черноволосую отличницу, каким-то чудом сохранившую свои круглые очки.

- Приплыли, милостивая государыня. Вы как, в целом?..

К счастью, она и так уже вышла из ступора: закашлялась, завозилась, перевернувшись на бок так, что мокрая растрепанная косичка вывалялась в песке, обхватила руками голову и завсхлипывала, сотрясаясь крупной дрожью.

- Ну-ну, чего уж теперь-то реветь... - пробормотал я, но, по-хорошему, времени на утешения не имелось. Вторая утопленница не шевелилась и не подавала признаков жизни, ободранное черное концертное платье обвило стройные ножки, подобно савану, четко очертив ремешок на бедре и пустую кобуру. Спутанная вороная грива, заострившийся носик, тени от длинных ресниц на полупрозрачной коже... в памяти всплыла картина, которую я видел в Музее изящных искусств. Не хватало только равнодушного полицейского, раскуривавшего трубку над бессильно распростертым телом утопленницы. Нет, погодите...

Я перекатил неудачливую инсургентку животом себе на колено так, чтобы голова оказалась внизу. Зажурчала вытекающая изо рта вода. Ага, получилось.

Теперь - искусственное дыхание. Славен будь занудный семинар Красного Креста, который я прослушал по требованию отца перед первой археологической экспедицией, в которую он взял меня с собой!

Вернув девушку в исходное положение, я подтянул колени под себя, наклонился, набрав побольше воздуха. Мертвенно бледное личико оказалось прямо перед глазами, бледные губы раскрылись, подобно чайной розе. Не знаю, каким опытом могла похвастаться инсургентка, но мне пока еще не доводилось лезть с галльскими поцелуями к беззащитным красоткам. Как ни крути, а что-то в этом есть. В живых девушках отсутствует эта декадентски-романтичная перчинка, да и пощечину отвесить могут, в конце концов. То ли дело смирные утопленницы.