Константин Костин - Белое на белом

Государства — как люди.

Они точно так же рождаются, живут и умирают, совершают чудеса героизма или невероятные преступления, или же просто тихо-мирно проживают свой век, умирая незаметно для других. Кто сейчас вспомнит Псковскую республику? А ведь она прожила в десять раз дольше Третьего рейха.

Государства, как и люди имеют свой характер. Казалось бы, что общего у Речи Посполитой 18 века и Польши 21-ого? Ан нет, один и тот же характер, та же безудержная храбрость и бескрайняя вера в собственные силы, в собственную избранность, в то, что Бог хранит ее.

Государства, как и люди, имеют свою биографию. Только у государств она называется история.

Государства, как и люди, часто становятся героями книг.

Разве не является одним из героев книг о Великой отечественной Советский Союз? Разве Россия — не героиня «Войны и мира» Толстого? Разве не о Британской империи писал Киплинг?

А уж сколько государств родилось на страницах фантастических произведений…

И вот что интересно: из всех возможных разновидностей государства чаще всего встречается одна.

Империя.

Неважно, будет ли это империя Темного Властелина или Светлого Паладина, будет ли она полноправным героем книги или существовать где-то в отдалении, глухо упоминаясь в разговорах других героев. Даже давно умершая империя все равно в книге встретится, именно ее наследие будет попадаться главным героям на каждом шагу. Именно империя представляется самым лучшим устройством государства. Вспомните: галактическая империя. Космос, далекое будущее, космические корабли и лучевые бластеры… Какие еще императоры?! Но нет, в космосе обязательно будет существовать хотя бы одна империя, с императором в широком плаще и короне, с графами, герцогами, виконтами и баронетами в шитых золотом мундирах с эполетами. Про фэнтези я уж и не говорю: если в фентезийной книжке нет империи, значит, скорее всего, там вообще нет государств. Всегда есть императорский дворец, императорская гвардия, блистающая золотыми кирасами, сановники и патриции, плетущие интриги и погрязшие в разврате, как и подавляющее большинство придворных дам и фрейлин (причем кто такие фрейлины и чем они занимаются, автор обычно представляет слабо), самые сильные волшебники, естественно, императорские, ну а казна ломится от денег.

Впрочем, не будем зря ломать голову, причина такого засилия империй проста.

Что такое империя? Какой образ возникает при этом слове? Нечто огромное, могучее, с сильной армией, уважаемым и красивым — это важно — правителем, государство, где все довольны и счастливы, пшеница на полях гнется от тяжести спелого зерна — причем в любое время года — крестьяне поголовно едят мясо и не поют хвалу императору только потому, что петь во время жатвы — опять-таки в любое время года — не очень удобно, а нищие если и присутствуют, то, как правило, они пошли с протянутой рукой вовсе не потому, что у них нет денег, а просто потому, что они, на самом деле, гнусные преступники, воры и грабители и нищими просто притворяются.

Думаете, в какой-нибудь Черной империи Черного Властелина все иначе? Нет, все то же самое, огромное, могучее, с сильной армией — ну, состоят в ней, не живые солдаты, а скелеты-воины, всего-то разница — крестьян, конечно угнетают, постоянно отбирают у них еду и детей на органы… в смысле, на жертвоприношения, но это если автор не задумывался над тем, как, собственно, крестьяне в таких условиях выживали до появления главгероя и чем собираются питаться солдаты страшного, но непредусмотрительного Властелина в том случае, если его подданные разбегутся или перемрут с голодухи. Если же задумывается, то и Черный властелин оказывается для своих подданных не так уж и плох и живут они под сенью его черного плаща мирно и счастливо и не поют ему хвалу… Ну как-то не полагает хвалить злодея, даже если он на самом деле хороший и добрый.

Самое интересное — в книге обычно не упоминается, даже парой фраз, как империя, собственно, стала империей. Молчаливо предполагается, что она, как и остальные государства, как, в принципе, и все местные жители, возникла из ниоткуда в момент начала произведения в том виде, в котором существует.

Хотя, нет. Тут я несправедлив. Иногда все ж таки рассказывается о том, как империя стала империей. Чаще всего есть два пути.

Либо в уже имеющемся сильном и могучем государстве происходит переворот и некто подлый объявляет себя императором. Так обычно создаются Темные империи, «Звездные войны» — живой пример.

Либо же процесс становления империи выглядит так «Собрал король Ахтыж Первый войска, завоевал соседей и объявил себя императором». Вот так, просто. Взял и завоевал. Не напрягаясь. Махнула фея-крестная волшебной палочкой — и встали сильные, обученные воины, вооруженные по последнему слову маготехники… Ну, короче, сказки все читали, что я буду рассказывать.

Подводя итог краткому рассмотрению имперской темы можно сказать следующее: империя в фэнтези — нечто крайне сильное и могучее, пик могущества, силы и влияния, предел, который может достигнуть любое государство, получившее эту силу и мощь неким неназываемым или крайне простым способом.

Вспоминая то, что мы начали с утверждения «государства — как люди», можно сделать окончательный вывод.

Империя в фэнтези — Мэри-Сью среди государств.

Никто из пишущих об империи не задумывается над довольно простой вещью: то, что привлекает авторов в империи, все эти раззолоченные мундиры, растленные сановники, роскошные пиры, утонченный разврат, тонкие интриги… Все это — признаки ЗАКАТА. Старости, если речь идет о человеке.

Остается только один вопрос.

Где?

Где те титаны, стальные люди, которые железом и кровью построили государство, правитель которого с полным правом звал себя императором? Где они?

Где отважные солдаты, расширявшие свою страну за горизонт, которых ни один варвар не назвал бы «изнеженными слабаками»? Где они?

Где битвы за право стать империей, где отчаянные схватки рыцарей плаща и кинжала, где тонкие умы, великие ученые и гениальные поэты, вносящие свой вклад в дело построения великого государства?

Где все это?!

Я не хочу закат! Я хочу рассвет!

Мне неинтересно читать о Наполеоне на Святой Елене, о распутстве Екатерины Второй в последние годы жизни, о боевом генерале в маразме, о проржавевшем железном канцлере.

Дайте мне рассвет! Дайте мне молодость империи!

И вот тут я задумался…

А что мне мешает самому написать такую книгу?

Нет, правда?

Написать книгу о становлении империи самому, чтобы уве боллы не кричали мне «Сам попробуй, потом критикуй!».