Алла Вологжанина - На тропе Луны

– Ты слышал, Арнольд? – с горечью спросила она ученика. Тот, не оборачиваясь, поднял руку с вытянутым большим пальцем. А Ангелия продолжала: – Артурас, бедный мой сын, не смог распознать… А я-то, старая дура, все время их спрашивала, не происходит ли с девочкой чего-нибудь странного, хотя бы по мелочам. И верила на слово, двоим бездарям. Но ведь люди-то неглупые… были. Ладно, знаккера не распознали… Но как не догадались, что враг в семье растет?

– О чем ты, наставница? – Резанов развернулся от ноутбука. – Какой такой знаккер? Она четырехмерница от природы. Но ты же сама подчеркивала неустанно, что знаккерство – это немного иное…

Ангелия издала нервный смешок.

– Ты меня разочаровываешь неустанно, – ответила она. – Разные-то они разные, да только различие, как между курицей и птицей.

– Опять? Не воробьи, так куры?!

– Тьфу на тебя, бестолочь! – разозлилась бабка. – Курица – это всегда птица, но не всякая птица – курица. Четырехмерник почти всегда – знаккер. А знаккер – почти никогда четырехмерник. Понял? Опять не понял? Возьми десяток тех и десяток других. А теперь поищи четырехмерников среди знаккеров, найдешь одного. Поищи знаккера среди четырехмерников – найдешь штук восемь.

– Прости, я не теоретик, я практик…

– Практик он… Заруби на своем недоразумении, по ошибке названном носом: обнаружил в ребенке четырехмерность, проверяй на магию. На любую – словесную, ритуальную… Вот эту, – она махнула рукой в Люськину сторону, – родители проворонили. А ты еще окончательно сбил с толку. Теперь забирай и делай с ней что хочешь. Мне отцеубийца без надобности. – И обернулась к онемевшей от обиды Люсии: – Интересно, Гедеминас-то знает, что ты почти собственными руками родителей убила?

Словно в ответ на ее вопрос неплотно закрытая дверь коттеджа распахнулась. В гостиную ввалились потрепанные, но целые и невредимые Митька и Дирке Эрремар.

– …пока живой, все поправимо, – закончил Дирке фразу, начатую, видимо, на улице. И замер, обводя ошалелыми глазами странную компанию.

Митька тоже огляделся, абсолютно проигнорировал бабушку и Резанова. Шагнул к Люське.

– Гедеминас… – выдохнула бабушка.

– Мить, привет… – начала было Люська, мучительно соображая, что делать.

– Привет, – ответил брат.

И в следующую секунду голова Люсии взорвалась от боли – брат со всей дури двинул ей в челюсть. Гостиная качнулась перед глазами и погрузилась во тьму.

Карина ушам своим поверить не могла.

– Мить, да ты гонишь! Ты в самом деле Люське по морде въехал?

Мир и вправду переворачивался с ног на голову и закручивался в ленту Мебиуса. Она уже почти пожалела, что вытянула из Митьки подробный рассказ об участии его сестрицы в жутких махинациях Резанова-старшего.

Митька только плечами пожал. Ну, не только… еще руками развел. И плюхнулся на диван.

– А ты на моем месте…

– Да не хочу я на твое место, мне и на моем проблем хватает.

Карина оглядела свою комнату. Комната медленно, но верно скатывалась во власть хаоса, чему способствовали Каринины попытки сложить кое-какие вещи и сокровища в рюкзак. К вещам относились: зубная паста, щетка, шампунь, смена белья и зарядник для телефона.

Сокровищем же являлась небольшая папка с бумагами из архива, недорасшифрованным обрывком старинной книги да дурацким блокнотом со стихами «пралюбоффь».

Карина упихала все это в рюкзак, и в нем еще осталось немало места для тетрадей-учебников. Что еще ей понадобится в «Доме Марко» в ближайшие несколько дней?

– Одежда, – хмуро подсказал Митька. – Ты что, опять собралась в одних и тех же трениках неделю бегать?

Ох, точно. Карина мучительно покраснела, соображая, не выставить ли Митьку на время сборов куда подальше. Хотя, если выставит, скорее всего, не сложит и половины всего нужного – просто не подумает об этом. Какая-то она неправильная девочка. Правильная бы тащила с собой пару чемоданчиков… Вот Люська та же…

– Мить, а ты потом так и не поговорил с… ну, с Люсией?

Митька замотал головой, белобрысая челка упала на глаза. Он смешно оттопырил нижнюю губу. Сдул прядку.

– Не-а, не получилось. Прикинь, она в тот же день пропала. Меня Дирке с папашей Резановым от Люськи оттащили и в комнате заперли. Вечером выхожу – а Люськи нет. И след простыл, ты же знаешь, я ее по запаху нашел бы… Но след как будто стерли.

– А у бабушки ты спросил?

– Первым делом. Она говорит: «Меня ее судьба больше не волнует».

– Жуткая у тебя бабушка. Ты, кстати, почему молчал, что она знаккер?

– Да я не знал. Я у нее летом часто бывал, но ничего такого не замечал, бабушка как бабушка. Строгая, я у нее полканикул за учебой сидел. И еще тренеров нанимала по боксу и по гимнастике, они меня в полседьмого по очереди поднимали. Зато она меня по Европе возила. И вообще она в нашей теме – разрешала превращаться сколько угодно, если из сада не выходить. Ну, там, правда, сад примерно как наш лес, так что было где побегать.

– Да ты мне уже рассказывал все это, забыл? Но насчет исчезновений, ты и сам хорош. Получается, ты позавчера нашелся, почему не позвонил? Я же чуть не спятила там, у Марка. Ларик еле живая, ты пропал неизвестно куда…

– Я звонил, – возмутился Митька, – у тебя телефон разряжен вечно. Ну ладно, ты у Марка могла без зарядника оказаться, но неужели там ни у кого такой древней фиговины, как у тебя, не нашлось?

– Да я и не спрашивала…

– Ну и кто «сам хорош»? Слушай, серый волк, ты бы собиралась, а то время идет…

Карина подошла к шкафу и открыла его. В глаза тут же бросился тот самый комбинезон, сшитый из бабушкиного платья. За те две недели между походом в архив накануне полнолуния и появлением в школе Арно Карина с помощью Митькиной мамы соорудила свободные клетчатые штаны и пришила к ним «грудку» с лямками. Комбез получился стильным и немного по-карлсоновски хулиганским. Вот только поносить его пока не пришлось. Карина стащила его с вешалки.

– Это еще не все, – сказал Митька. – Вместе с Люськой Дирке пропал и Резанов тоже. Только Резанов вчера вернулся, а Дирке нет. И с Резановым что-то не то. Ранен или что-то в этом роде. В комнате заперся, пускает к себе только бабушку. Она его обещает добить, но при этом пытается лечить. А сама… днем – железка, ночью – плачет. Ну, и Арноху тоже выцепить не могу.

– Да уж, весело, куда ни ткни – все пропадают…

– Бабушка спрашивала о тебе, – тихо, почти себе под нос, буркнул Митька.

Карина замерла, забыв развернуться.

– Как это обо мне? Откуда она…

– Ну, не прямо лично о тебе, – перебил ее друг. – Она спрашивала о других волках в этом Городе луны. И о других логовах, кроме нашего.

– И что ты ей сказал?