Сергей Панов - 2101

Лицо её разрумянилось. Даже руки, которыми она держала Лёнины кисти, стали горячими. Лёню самого бросило в жар. Бесконтрольное чувство опять стало возобладать над ним, но он вновь был рад этому. И казалось ему сейчас, что вся его жизнь была всего лишь дорогой на это озеро, к этим глазам.

Саша прижалась к нему, положив свою голову Лёне на грудь… Через минуту они уже вместе шли по незнакомой Лёне тропе, держась за руки. Впереди бежал Сашин любимчик – Волчик, так называла его она, а Лёня приходил понемногу в себя и с интересом глядел по сторонам.

– Мы идём в село, – стала говорить Саша. – Утром приходили люди. В селе заболел ребёнок. Ни травы, ничего не помогает. Он очень быстро теряет силы. Такое иногда случается здесь.

Лёнин рассудок окончательно прояснился.

– Скажи, Саша, – начал он. – Как произошло, что вы так мирно живёте с дикими животными и неужели ваша местность чиста от загрязнений?

– Я с ними выросла, – начала Саша. – Дедушка рассказывал, как они начинали здесь жить. Уцелевшим голодным людям и животным делить было нечего. В этот уголок, как по наитию, собиралось всё живое. И не могла подняться рука человека на измученного голодом и войной зверя, потому что в нём он видел себя! Так сама жизнь распорядилась их судьбами.

– И если хочешь… – Саша остановилась и с сияющими глазами произнесла, – Творец увидел воплощенье здесь своей мечты после жестокой битвы. И он же чувства вечности в них воскресил!

Сказанное Сашей поразило Лёню ёмкостью и простотой.

– На счёт загрязнения? Ели в нашем лесу слишком смолистые. Утки на озере довольно крупные. Бабочки иногда встречаются с разными крыльями, – весело смеясь, стала перечислять Саша.

– Люди иногда умирают раньше времени, как мои родители, – уже погрустнев, добавила она. С тех пор мне очень захотелось, чтобы этого больше ни с кем не случалось. Поэтому мы идём с тобой в село, – заглянув Лёне в глаза, утвердительно произнесла она, крепче сжав его пальцы.

Дорога была неблизкая. Всё время приходилось то спускаться с пригорков, то подниматься вверх по скользким валунам и торчащим корневищам.

Волчик всегда был где-то рядом. То и дело можно было услышать, как с возмущёнными криками или без взлетали спугнутые им птицы, которых вокруг было в достатке. Иногда он появлялся на тропе впереди них. Важно поворачивал голову назад, как будто подтверждая, что это именно он. Но надолго его не хватало, и, завидев какую-нибудь живность, он вновь пускался в погоню, высоко задрав свой хвост.

Лёню это очень забавляло. Он совсем перестал его опасаться и теперь наслаждался путешествием. Вскоре лес неожиданно закончился, и они вышли на обширный луг, залитый солнцем, сплошь заросший клевером и ещё какой-то травой.

Кое-где клевер уже начинал цвести. В этих местах зелёное покрывало начинало играть розовыми и фиолетовыми оттенками, переливаясь в солнечных лучах. Немного сладковатый запах чуть кружил голову. Над первыми цветами уже кружили пчёлы, создавая вокруг атмосферу важности бытия.

Вдали виднелись большие животные, пятнистые, с двумя рогами. Они спокойно гуляли по лугу, мирно щипая траву. Лёня стал напрягать память. Но в лепрах коровы не жили, а информация о них в Лёниной голове отсутствовала.

– Это коровы! – радостно, с долей удивления, смеясь, прозвенела Саша, обратив внимание на его озабоченное лицо. – Неужели ты коров не видел?

Лёня пожал плечами, ему было немного неловко, но приближался он к ним всё же с опаской.

Откуда ни возьмись, на луг выскочил Волчик, подбежал к животным и начал кружить вокруг них. Но как он ни старался, лишь пару раз одна из них оторвалась от травы и подняла свою голову, пронзительно промычав в его сторону.

Удовлетворённый этим, он счастливый побежал к невысокому холму, на котором одиноко росла большая развесистая берёза, и остановился там. На этом холме луг заканчивался. Дальше был склон, заросший кустарником, а в самом низу у небольшой речушки раскинулось село.

Лёня и Саша также остановились на вершине холма. Лёнины чулки, непригодные для дальних переходов, совсем износились. На правой ноге вылез большой палец и торчал, как будто указывая направление пути.

На левой красовалась голая пятка, испачканная глиной. Но Лёню это совершенно не удручало, он был счастлив.

– В этом селе много чего мастерят, – взглянув на Лёнину обувку, улыбаясь, обнадёживающе произнесла Саша. Они стояли под берёзой, и вся деревня была перед ними, как на ладони.

Вдоль реки располагались дома сельчан. Лёня насчитал их около пятидесяти. Все были примерно одного размера, бревенчатые, крытые тёсом. Каждый дом располагался ближе к речке; там же у каждого был свой мосток. Обширные, не огороженные сады и огороды с одной стороны поднимались на холм и заканчивались кустарником. А за речкой упирались в дремучий еловый бор.

Ещё Лёня заметил странные ящики из брёвен: одни с длинными задранными вверх жердями, другие с ещё большей нелепицей сверху. Располагались они и в огородах, и на улице.

Над речкой добротный деревянный мост, который связывал две части села. От него шла дорога на небольшую площадь. В её центре стоял высокий столб. Вокруг толпился народ и еле слышный гомон доносился, как показалось Лёне, именно оттуда.

Кто то, сгорбившись, возился в огородах. Дети весело резвились на реке, плавая на небольших лодках и плотах. Саша с улыбкой смотрела на весь этот живой пейзаж. Волчик уже подвывал и ёрзал на месте от нетерпения, услышав деревенских собак.

Саша строго посмотрела на него и погрозила пальцем. Он неожиданно успокоился и улёгся, грустно глядя куда-то вдаль. Лёне всё казалось сказочным. Он видел деревню, неброские домики, местами утопающие в садах. В огородах нестройными рядами первая зелень. Речка, переливающаяся на солнце, как будто от детского веселья, царившего на ней. А ещё завораживала даль – бирюзовая, с белыми клубистыми облаками. Лёня стал дышать глубже, закрыл глаза, раскинул руки в стороны, а желание объять необъятное, казалось, сейчас поднимет его в воздух.

Наверное, он мог простоять так вечность, но Саша потянула его за рукав. Лёня вернулся на Землю… Саша вся светилась, глядя на него, будто он распустился только что и благоухал весенними красками. Лёня чуть смутился и опомнился уже тогда, когда Саша тянула его за собой, спускаясь с холма.

Тропинка бежала меж цветущих кустов. Иногда острые шипы цепляли одежду. Лёня дёргал рукава и от этого на них появлялись бугорки торчащих волокон.

– Это шиповник! – пояснила Саша. – Не бойся, ты ему не нужен! А сельчанам он очень даже годится.

Рядом уже был слышен взволнованный лай собак. Лёня и Саша, наконец, выбрались из зарослей и увидели, что впереди на тропе толпились несколько деревенских шавок, разных размеров и мастей. Самый крупный, рыжий, взлохмаченный пёс явно был главным.