Андрей Величко - Третья попытка

Уйдет еще минут десять, если не пятнадцать. Пока «скорая» приедет, да пока довезет мужика до больницы… нет, часом тут и не пахнет. Хорошо бы за два успеть, да и то не факт, что получится. В-третьих, неизвестно, когда именно начался приступ. Возможно, сразу после того, когда инструктор дал команду на изменение курса, а потом замолчал – это было минут десять назад, если не больше. Кажется, Пал Михалычу не повезло. Впрочем, чего волноваться-то? Вряд ли новый инструктор будет хуже этого, таких в аэроклубе просто нет. А уж самостоятельно долететь до Тушино и сесть, не разбив самолет, выйдет в любом случае.

Катя попыталась прислушаться к своей интуиции и поняла, что инструктора надо спасать – и плевать на риск не только для карьеры, но и для жизни. Вот только как?

Девушка в общем-то неплохо представляла, где она находится. Справа, километрах в семи – Волоколамское шоссе. Под ней дорога, проходящая мимо их дачного поселка. До него километров двадцать. А немного не доезжая… точно, там какая-то ведомственная больница! Но какая бы она ни была, пусть даже кремлевская, вряд ли в ней откажутся принять нуждающегося в неотложной помощи летчика. Сесть можно будет прямо на шоссе, движение тут небольшое, но могут помешать столбы с проводами, да и до больницы останется примерно полкилометра. Но, кажется, дорожка от шоссе до главного корпуса практически прямая, и столбов на ней нет, быстро вспоминала Катя, чуть дав ручку от себя и двинув вперед сектор газа.

Только через два часа девушка смогла спокойно обдумать, что же она сделала. Кажется, все получилось правильно. Посадка удалась неплохо, самолет остался цел, хоть и выкатился с дорожки в конце пробега. Зато остановился буквально в трех шагах от главного входа. Инструктора приняли без возражений и даже поблагодарили за своевременную доставку и четкий первичный диагноз – у него действительно был инсульт. Потом старшая медсестра проводила Катю до телефона, чтобы девушка могла позвонить в аэроклуб. На том конце провода велели ждать машину и не пытаться взлететь самой. Чего, между прочим, Катя и без их распоряжений делать совершенно не собиралась. Потом трубку взял сам начальник аэроклуба и поблагодарил ее за мастерство и находчивость – он так и сказал.

И вот теперь девушка пыталась сообразить – неужели эта посадка у больницы нужна была только для того, чтобы ее отметил начальник? Хотя, возможно, оно и окажется не лишним… у отца явно начинается полоса неприятностей. Его последнюю повесть на пленуме Союза писателей очень резко критиковал сам Фадеев, и это может иметь серьезные последствия. Не оказаться бы дочерью безродного космополита – ведь то, что отец на самом деле чистокровный белорус, после соответствующего распоряжения сверху никого интересовать не будет. Сейчас, конечно, не тридцать седьмой и членов семей не репрессируют, но все равно заступничество начальника аэроклуба, а он, между прочим, генерал-майор и Герой Советского Союза, лишним не будет. Неужели дело только в этом?

Катя посмотрела вправо и поняла: нет. Разумеется, нет!

Справа и чуть сзади стояла настоящая причина ее авантюрного полета и посадки на больничную аллею. Но боже ж мой, мысленно застонала девушка, до чего же она… это… в смысле он… как он далек от идеала!

Нет, Катя, конечно, понимала, что в жизни прекрасные принцы на белых конях выглядят несколько не так, как в сказках. Но не до такой же степени!

Старый, на вид ему лет сорок пять, если не все пятьдесят. Плюгавый, ростом сантиметра на три ниже Кати. Рожа мало того что небритая, так еще и перекошенная. Впрочем, это может быть от волнения, ведь не просто же так он приехал в больницу и совершенно явно не находит себе места. Наверное, у него тут лежит кто-то близкий, и с серьезным диагнозом. М-да-а… костюм хоть и несомненно импортный, но давно не глаженный, а под ним какая-то вульгарная мятая рубаха в красную клетку. У него что, даже приличной домработницы нет? И только конь не подкачал – сквозь застекленные двери был хорошо виден белый ЗИМ, стоящий у самого входа.

Катя специально позволила себе немного расслабиться, потому что в обозримом будущем это станет невозможно. Сейчас ей нельзя допустить ни малейшей ошибки, то есть фальши.

Девушка глубоко вздохнула. Ну что, Екатерина Арнольдовна, поныла, облегчила душу? А теперь можешь навсегда засунуть свои оценки куда подальше, и начинаем работать.

Доктор геолого-минералогических наук, лауреат Сталинской премии Сергей Петрович Мезенцев овдовел в пятьдесят первом году. А в начале пятьдесят второго женился снова – на отважной девушке-летчице, на его глазах с риском для жизни, но вовремя доставившей своего товарища в больницу. И если к первой жене он просто неплохо относился, но особого места она в его жизни не занимала, то Катя стала для него всем. Ученый был уверен, что без ее постоянной поддержки он не достиг бы и половины того, что ему удалось. И – в чем он боялся признаться даже себе – отсутствие детей его не только не расстраивало, но даже скорее радовало. Дети могли нарушить то волшебное чувство единения с любимой, в котором он всегда пребывал рядом с женой. Катя, Катюша, солнышко…

Сергей Петрович прожил долгую жизнь и был счастлив до самой смерти, настигшей его в семьдесят седьмом году.

Ну вот, квартира отныне моя, а дядя Марик теперь сосет… хм… ладно, будем считать, что лапу. Глядишь, и пойдет на пользу, а то он, как мне рассказывали, слегка поехал крышей еще в поздней молодости, а сейчас рехнулся окончательно. Нет, я, конечно, не идеализирую Советский Союз, которого почти и не видел, но, говорят, принудительная психиатрия там была на высоте. Хрен бы такой двинутый, как этот не к ночи будь помянутый родственник, там по улицам свободно разгуливал и уж тем более претендовал на чужие квартиры. И ведь, главное, он хоть и псих, но от политики шарахается как черт от ладана! Жаль, а то, глядишь, примкнул бы к какой-нибудь оппозиции и сел бы в психушку как миленький, невзирая на демократию. Однако он, зараза старая, вместо этого подал в суд, утверждая, что имеет право как минимум на половину квартиры моего умершего полгода назад деда, несмотря на то что имелось совершенно однозначное завещание в мою пользу. И это при том, что он всего лишь вдовец дедовой двоюродной племянницы!

В общем, неудивительно, что квартиру в конце концов присудили мне, причем это сопровождалось минимальным расходом нервов и денег. В силу чего наконец я могу вступить в полноправное владение ею, а свою старую однушку в Черемушках сдать или даже продать. В принципе я прекрасно мог жить и в однокомнатной, а сдавать эту, за которую можно просить как минимум вдвое больше, а после ремонта так и втрое, но у меня были свои планы.

Читать дальше