Андрей Величко - Третья попытка

Впрочем, и без расспросов было ясно, что питаются наши собеседники из рук вон плохо, поэтому в финале встречи мы подарили им топор, нож, несколько рыболовных крючков и моток лески. Причем, что интересно, они почти сразу поняли, зачем все это нужно.

Ночевали мы метрах в трехстах от деревни критян, обнеся вытащенный на берег катамаран и установленную рядом с ним палатку охранным периметром на пяти столбиках. Кроме того, каждый из нас в меру своих лингвистических способностей попытался объяснить островитянам, что подходить сюда нельзя. Не знаю, кто именно оказался самым красноречивым, но цель была достигнута – за ночь нас никто не побеспокоил.

Итак, размышлял я, Крит как место для перебазирования отпадает. Мало того что здесь живут аборигены, так еще и охотиться не на кого. Да и климат, как мне показалось по местной растительности, более засушливый, чем на Родосе, хотя острова находятся недалеко друг от друга. Приличный лес есть только в горах, так что с любым строительством тут сразу возникнут трудности. Наконец, до ближайшего материкового берега километров сто, поэтому и регулярные охотничьи экспедиции устраивать будет не так просто.

Кстати, и без помощи аборигенов можно было достаточно корректно предположить, откуда они тут взялись. Либо когда-то, пусть даже и сотни лет назад, выдалась настолько холодная зима, что значительная часть моря замерзла, и люди перебрались на Крит по льду, да так тут и остались. Либо рыбаки с материка были унесены сюда ветром. В таком случае болезненный вид островитян объяснялся не только хроническим недоеданием, но и вырождением в результате регулярного кровосмешения.

В общем, вывод был ясен – Крит нам неинтересен, и его аборигены не представляют никакой опасности. Скорее уж мы можем оказаться опасными для них.

Я связался с Катей и услышал:

– Хоть мы все по тебе и соскучились, но, наверное, стоит все же обогнуть Крит с юга, как планировалось, а только потом возвращаться.

– Да, конечно, – согласился я.

Утром мы двинулись дальше, а уже около одиннадцати увидели вторую деревню. Она весьма походила на первую, но была меньше – всего три хижины, а из народа удалось заметить только две возившиеся в какой-то куче фигурки. На проплывающий в полукилометре от берега катамаран они не обратили внимания, мы тоже не горели желанием с ними пообщаться, и к часу дня деревня исчезла за кормой. Сразу после этого береговая линия повернула на юго-восток, что означало – мы прошли середину острова.

На то, чтобы достигнуть его западной оконечности, потребовалось двое суток. Ничего заслуживающего внимания на берегу не встретилось, так что мы делали остановки только для ночевок. И вот наконец утром третьего дня Крит резко кончился. За выступающим далеко в море низким и узким полуостровом была только бесконечная водная гладь.

Плавание вдоль южного берега Крита оказалось совсем не таким, как вдоль северного. Во-первых, теперь остров затенял нам ветер и пришлось почти все время идти на моторе. Во-вторых, в отличие о противоположной стороны, где пристать к берегу можно было в общем-то где угодно, здесь скалистые берега почти везде отвесно обрывались в море и найти пригодное для высадки место было не так просто. Поэтому путь вдоль острова занял у нас пять дней.

На третий день мы, в четыре часа дня высадившись на берег в небольшой бухточке, обнаружили на берегу развалины еще одной деревни аборигенов. Если бы я до этого не видел, как она выглядит, то мог бы и не обратить внимания на то, что осталось от домов. Одно было ясно – люди здесь не живут очень давно, и, значит, население Крита скорее всего постоянно сокращается. Что ж, ничего особенно неожиданного в этом не было.

Утром шестого дня пути вдоль южного берега мы наконец-то дошли до восточного края Крита, и спешно поставленные паруса тут же наполнились ветром. Обратная дорога по знакомому пути через Арматию и Карпатос особых трудностей не представляла, и еще через три дня, вечером, «Катран» пристал к берегу острова Родос. Первая географическая экспедиция в новом мире благополучно завершилась.

Ясно, что за время нашего отсутствия в поселке должны были образоваться какие-то новости, и первую из них Катя мне сообщила сразу после того, как обняла и расцеловала, едва я успел соскочить на берег.

– Знаешь, а неустанные труды по внесению в генофонд наших соседей свежей струи увенчались успехом. Ына – ну вторая из тех девушек, которые удостоились Пашиного мужского внимания, – явно беременна.

Потом Катя внимательно осмотрела меня.

– Господи, похудел-то как всего за тринадцать дней, – вздохнула она. – Ну ничего, мы тебя быстро откормим. Вот прямо сейчас и начнем. Или, может быть, сначала покажем друг другу, как мы соскучились?

– Конечно, сначала покажем, и, наверное, не один раз. А разжиреть я еще успею, не беспокойся.

Вторая новость встретилась у самого порога нашего дома – я, засмотревшись на Катю, на эту самую новость чуть не наступил. Выглядела она как шевелящийся мохнатый клубок из ушей, лап и хвостов, из недр которого раздавался радостный писк. Присмотревшись, я разобрал, что это наши котята играют с какими-то тремя щенками. Причем щенки были заметно крупнее, хоть и сильно моложе, они и на ногах-то еще держались не очень уверенно. Впрочем, играть им это не мешало.

Я начал было соображать, откуда здесь взялись собаки и какой они породы, но любимая пояснила:

– Это волки. Во время последнего похода на наших опять напали эти звери. Их мать пришлось убить, а волчат охотники привезли на Родос.

– А они не сгрызут тут всех, когда вырастут? Ведь сказано же – сколько волка ни корми…

– Не думаю, волков уже неоднократно приручали в будущем, и они неплохо изображали из себя собак, только что не лаяли. Если же учесть, что мы с Апой все-таки великие матери, то беспокоиться, я считаю, вообще не о чем.

Наверное, Паше с Ксенией хотелось услышать из первых уст, что же происходило в экспедиции, но этим вечером им пришлось ограничиться рассказами Угыма и Упума. Мы с Катей были очень заняты и ненадолго прервали наше занятие только тогда, когда настало время покормить детей. Отвлекаться же на болтовню лично у меня никаких сил не было.

Утром в честь благополучного завершения экспедиции был дан торжественный завтрак, который, впрочем, отличался от обычного в основном моим выступлением.

– М-да, – покачала головой Ксения, – значит, Крит не подходит. Тогда, наверное, нам действительно ничего не остается, кроме как двигать в Америку.

Я не стал ничего говорить, просто кивнул. Вот интересно, когда Катя впервые высказала свою идею, в той или иной мере против были все. И даже я. Потом она нас не уговаривала, не агитировала, а просто ждала, когда мы сами поймем, что это наилучший вариант. И дождалась.