Андрей Величко - Третья попытка

Если бы такая благодать продолжилась хотя бы неделю, то за эту самую неделю наше путешествие с блеском завершилось бы. Но ее хватило только на четыре дня, а потом ветер начал усиливаться и менять направление по часовой стрелке.

Я распорядился всем оставить из парусов только штормовые стаксели и идти строго по ветру, не заботясь о навигации. Ибо идти бакштагом при таком ветре и заметно увеличившемся волнении было весьма чревато.

Поначалу мы еще видели друг друга, но на второй день шторма нас разбросало так, что связь поддерживалась только по радио. Причем с «Дельфином» она была отличной, а вот Павел то появлялся в эфире, то пропадал. У него, похоже, возникли какие-то проблемы с передатчиком.

Волны и ветер разгулялись так, что я уже подумывал отдать команду убрать все паруса и сбросить штормовые якоря, но на третью ночь шторма ветер вдруг почти стих – только изредка налетали порывы, но и то со скоростью меньше десяти метров в секунду. Волны немного уменьшились в размерах и, главное, стали более пологими, без пенистых гребней. Если бы мы шли вместе, можно было ложиться на прежний курс, к Канарам, но перед этим следовало если не построиться в колонну, то хотя бы увидеть друг друга.

Связь с Катей была нормальной, и, как рассвело, я увидел «Дельфин» километрах в трех на запад. Павел к утру заменил передатчик, так что стало неплохо слышно и его. Но если и «Кашалот», и «Дельфин» благополучно пережили шторм, то с «Косаткой» дело обстояло иначе.

– Бушприт полностью накрылся, – доложил Павел, – ни одного стакселя поднять не могу. Штормовой вообще унесло вместе с фалом.

– Рама держится?

– Пока вроде да, но в левом корпусе уже небольшая течь.

– Что с такелажем?

– Стаксель-лееру кирдык, передние ванты еще живы, но их крепления болтаются. Если идти строго по ветру на трети грота, как я сейчас, то это не критично, но никакие другие галсы мне недоступны.

– Ясно, на четверть часа переключай передатчик в режим маяка, попробуем определить, где ты находишься.

Как уже говорилось, «Дельфин» я видел, Катя меня тоже, и мы, взяв дальномеры, измерили расстояние друг до друга. От меня до Кати оказалось три тысячи тридцать метров, а от нее до меня – три тысячи семьдесят. Затем мы замерили направленными антеннами углы на Пашин передатчик, после чего я открыл ноутбук. Пока он грузился, я в уме прикинул расстояние до «Косатки». Получилось не больше пятидесяти, но и не меньше двадцати пяти километров.

В ноутбуке заранее была установлена программа, которая по расстоянию между двумя кораблями и углам от каждого из них к третьему могла вычислять расстояние и направление до него.

– Двадцать семь километров плюс-минус пять, курс триста пятнадцать, идем на помощь, – передал я, становясь к штурвалу.

Как только истекли оговоренные пятнадцать минут, Паша снова перешел в голосовой режим и заорал:

– Земля!

– А поточнее можно? – кротко поинтересовалась Катя.

– Мой курс ровно триста, скорость девять, прямо по носу земля, до нее километров пятнадцать – восемнадцать. Вроде невысокая, видна одна гора. Или просто холм, пока не могу сказать.

– Возьми еще один риф и продолжай идти к ней, – распорядился я, – мы тебя должны догнать на подходе. Если не успеем, километрах в трех от земли убирай паруса и сбрасывай плавучий якорь.

Чтобы увеличить скорость, мы на треть подняли гроты и завели моторы. Скорость увеличилась до двадцати трех километров в час. Часа через полтора идущая впереди Катя увидела «Косатку», а еще через час мы ее догнали. До неведомого берега оставалось километра четыре. Мне показалось, что это остров, его видимый размер составлял километров шесть, не больше.

– Паш, заводи мотор, – скомандовал я. – Повернуть на курс триста тридцать сможешь?

– На моторе смогу.

– Тогда поворачивай, будем обходить эту землю с севера, прямо по курсу высаживаться негде.

Когда мы миновали северную оконечность только что открытой земли, стало видно, что это действительно остров, причем небольшой, километров двенадцать в длину и семь в ширину. Посередине острова, немного ближе к северному краю, торчала гора высотой примерно метров триста – триста пятьдесят. Восточный берег острова был довольно низким, и вскоре мы причалили к нему в устье еле заметного ручейка. С этой стороны острова почти не дуло, и волны были гораздо ниже.

Измученные трехдневной качкой пассажиры гурьбой повалили на берег, благо ног они замочить не боялись, а до суши было метров двадцать. Я же, убедившись, что «Кашалот» прочно стоит на двух якорях, достал из кормового ящика и подключил к компрессору маленькую надувную лодку «сихоук», дабы сойти на берег не по грудь мокрому, а солидно, как и полагается командующему эскадрой.

Первым делом я обнял и расцеловал Катю, затем подбежавших детей, а потом спросил у любимой:

– Как ты думаешь, что это за остров? До Мадейры, по моим расчетам, еще километров двести, а больше тут вроде ничего не должно быть. Может, его в будущем просто нет?

– Да как же ты мог во время шторма хоть сколько-нибудь точно определить истинную скорость? Получается, что нас снесло на запад заметно дальше, только и всего. Думаю, что это Порту-Санту, а до Мадейры километров сорок на юго-запад. Ой, Вадик, извини. Макс, что ты потащил в рот? Выплюни немедленно! Сейчас сядем кушать.

Как только позволила погода, я произвел измерения наших координат и убедился, что мы, скорее всего, действительно на острове Порту-Санту. А потом убедился еще раз, отплыв на «Дельфине» километров на пятнадцать от берега и увидев на горизонте вершины двух гор именно там, где должен был находиться остров Мадейра.

– Пожалуй, нам лучше перебраться туда, пока погода позволяет, – предложила Катя. – Этот островок мне как-то не очень – каменистый, лесов почти нет, и ни одной хоть сколько-нибудь защищенной бухты. Мадейра куда больше, наверняка на ней можно будет найти подходящее место.

– Так мне уже недолго осталось ремонтироваться, а потом быстренько доберемся до Канар, – не понял Павел.

– А зачем? До Америки что от них, что от Мадейры почти одинаково. Колумб отправился в путь с Канарских островов потому, что Мадейра тогда была португальской территорией, а его экспедицию отправила Испания. Но нам-то какая разница? На Мадейре зимовать ничуть не хуже, чем на Канарах. Вот и надо снарядить «Дельфин», чтобы он в темпе нашел удобное место для зимней стоянки. Вадик, ты завтра выйти в море сможешь?

– Запросто.

Через два дня мы перебрались на Мадейру, в место, где в будущем располагался городок Фуншал. Причем тогда здесь не было никакой бухты, просто немного вогнутый участок берега, а сейчас имелась лагуна с узким входом, отделенная от моря низкой песчаной косой. Если учесть, что в эту лагуну впадала небольшая речка и два ручья, то лучшего места можно было и не искать.