Юрий Мещанов - Вольница обречённых (СИ)

Наконец, к началу второго осеннего месяца подготовка к войне была завершена. Пятьдесят тысяч воинов, всё что смогли выжать князья из трёх пределов, двинулось от Миргорода к границе. Однако по настоящему серьёзную силу из них представляла едва ли треть. Годы кровавых междоусобиц не прошли даром, сильно уменьшив число ратных людей. План был очень сложный и рисковый, но после множества часов военных советов он был признан единственно возможным. Согласно нему, конница должна была напасть на катхоров и, отступая, заманить их в топкую лесистую местность, где они бы подверглись ударам пехоты. Всё могло сорваться на любой стадии, но выбора не было. Пришлось использовать тактику сваяльцев. Войско перешло восточную границу Рустовесского государства и встало лагерем в местности, намеченной как поле боя. До катхоров отсюда было около половины дня пути.

Военный лагерь давно затих, лишь изредка можно было услышать переклички часовых и потрескивание огня в кострах. На завтра намечался выход лёгкой конницы, которая должна была сыграть роль приманки. Пути на Миргород перекрывались пехотой, а тяжёлая конница расположится неподалёку, чтобы нанести свой удар и прижать врага к болотам. Всё было оговорено сотни раз и теперь нужно было отдыхать, набираться сил. Но Всеслав не спал. Не из-за того, что нервничал, не первый раз ему было вести войско в бой. Он размышлял. Уже достаточно много узнав о своём противнике, Всеслав чувствовал, что понимает его. Кроме одного -- мотивов, движущих этим странным народом, явившимся из глубин загадочного Востока. С дозволения Всеслава часовой пропустил в шатёр лазутчика. "Государь, - сказал тот, переводя дыхание, - за войском катхоров огромная стоянка. Там женщины, дети, старики. Охраны почти нет".

Лютогост крепко спал, когда рано утром к нему в шатёр заявился брат. Всеслав растолкал начальника тяжёлой конницы и, задыхаясь от перевозбуждения стал говорить:

-- Слушай, я всё думал над требованием врагов. "Земли и воды". Зачем кочевникам земля и вода?

-- Стой, стой, брат! Такая рань, завтра в битву, даже сегодня уже, а ты решил поговорить о...

-- Да ты слушай! Почему у них такая несоразмерность между пехотой и конницей? Да у кочевников вообще пехоты нет! Понимаешь, что это значит?

-- Ничего не понимаю, успокойся!

-- Ладно, - махнул рукой Всеслав, сообразив, что слишком сумбурно излагает свои мысли, а брат не слишком настроен внимать подобным вещам, - слушай мой приказ. Утром поднимаете войско и ждёте. А я еду к катхорам.

-- Ты сдурел?! Куда ты едешь? Тебя же сварят в кипятке! Или что там делают обычно со знатными пленниками?

-- Не перебивай. Я поеду один. А вы исполняйте мой приказ. Поднимаете войско и спокойно ждёте. Если я не вернусь в течение трёх дней, то на четвёртый день действуете по намеченному плану.

Лютогост схватил брата, пытаясь удержать, но руки наткнулись на броню. Всеслав уже облачился в доспехи и плащ. "Отец всегда говорил, что лучшая победа, это победа без убитых, - сказал ему Всеслав. - Я знаю, что делаю. Я могу победить". У выхода из лагеря его ждал знаменосец и старший алим.

-- Ты взял Книгу Откровения? - спросил князь.

-- Да, государь, - элаитский жрец показал спрятанный в особый кожаный чехол с ремнями для ношения на спине увесистый том, содержащий священные сказания последователей Единого бога.

-- Хорошо, тогда вперёд.

-- По правде говоря, мне страшно, - признался алим.

-- Если всё пойдёт не так, я смогу уговорить катхоров, чтобы тебя убили быстро, - подмигнул ему князь.

-- А если всё пойдёт так?

-- То быть может тебя станут прославлять в молитвах как просветителя. На всё воля Элая.

-- Истинно так, - согласился алим.

***

Когда солнце было уже достаточно ярким, их остановил передовой разъезд катхоров. Конные воины с удивлением осматривали знатного всадника, которого сопровождал знаменосец и какой-то жрец. Они оглядели знамя Дома Строговых -- серебряную звезду на красном поле. Всеслав невозмутимо продолжал ехать вперёд, лишь указав конникам своё направление. К удивлению старшего алима, их не остановили, а стали сопровождать. Одному из воинов командир разъезда что-то приказал и тот быстро умчался вперёд. Спустя примерно час, воин вернулся в сопровождении какого-то человека.

-- Я толмач, - представился человек на рустовесском языке, - служу хану катхоров. А кто Вы, господин?

-- Я Всеслав, сын Лесьяра из Великого Дома Строговых, державный князь Рустовесского государства.

-- Я приветствую Вас, государь, - толмач почтительно наклонил голову. - Куда Вы держите путь?

-- Я еду поговорить с ханом. Лично. Передайте ему, что у меня есть для него земля и вода.

Толмач объяснил конникам из дозора что к чему и двое из них ускакали.

-- Кто ты? - спросил Всеслав переводчика. - Как оказался у катхоров и где выучил их язык?

-- Моё имя Александр, я был ратником Рубежной стражи, государь. Попал в плен пятнадцать лет назад, всего через год как поступил на службу. Долго бросали меня боги и туда и сюда. Я выучил много языков. В итоге оказался у катхоров. Когда хан узнал о моих талантах, то приблизил к себе. Я езжу вместе с его посланниками. Последнее время мы много мест посетили. Я и в Миргороде был.

-- А почему вы посетили так много мест?

-- Простите, государь. Боюсь об этом мне нельзя говорить. Лучше спросите об этом самого хана.

В ставке хана их уже ждали. Правителя катхоров окружали знатные воины и полководцы. Проезжая мимо них, Всеслав вглядывался в лица, пытался угадать настроения. Чем больше он наблюдал, тем больше в нём крепло ощущение, что лица этих людей выражают не враждебность, а любопытство и надежду. Ими движет надежда. Если рустовесский государь хоть что-то понимал в людях, то это было именно так и предположения его находили всё больше подтверждений. Для переговоров вынесли два больших резных кресла. Всеслав Строгов сразу подметил этот момент. Настоящие кочевники ведут переговоры только сидя в седле. У одного из кресел стоял одетый в богатые убранства и доспехи мужчина лет сорока. Спешившись, Всеслав поприветствовал хана и назвал своё имя и полный титул. Тот в свою очередь тоже назвался. Вождя катхоров звали Элек. Он указал гостю на кресло и подал пример, сев напротив. Переводчик встал между правителями, отступив шаг в сторону, чтобы не мешать им смотреть друг другу в глаза. Толмач и правда оказался очень хорошим, почти мгновенно переводя реплики собеседников.

-- Стало быть, ты самый верховный правитель Рустовесского государства, - понимающе кивнул Элек, глядя на Всеслава, - а с кем же говорили мои посланники?

-- Их принимала Мирина, моя сестра. Она супруга наместника одного из шести пределов, которые составляют нашу страну.