Юрий Мещанов - Милосердие победителя (СИ)

Наконец, вышел сам Всеслав Строгов. Он величественно подошёл к купцам и громко провозгласил: "Сегодня эти добрые люди сделали очень большое дело для меня и всех нас. Они донесли мне об опасном заговоре, созревшем в купеческих концах". После чего поочерёдно поблагодарил Ольгу, Юрия, Айвара и Фёдора, демонстративно пропустив Константина. Отойдя чуть в сторону, Всеслав указал на Солеторга: "Вот этот человек замыслил убийство меня, моей жены и детей. Но, слава Единому, мои добрые друзья предупредили меня об опасности. Стража, взять его!" Подбежавшие с двух сторон бойцы Тайной стражи, окружили Константина. Перед рядами ратников поставили большой пень. Вперёд вышел глашатай, развернул бумагу и громогласно стал зачитывать приговор.

- Ты бы снял свои одеяния дорогие, Константин, - обратился к купцу державный князь, - запачкаются.

- Вот значит как ты своё правосудие творишь, государь? - Солеторг стал невозмутимо расстёгивать пуговицы на кафтане.

- Мои добрые друзья предупредили меня, - Всеслав указал на открывших рты и в ужасе наблюдавших за происходящим оставшихся заговорщиков. - Не переживай, тело твоё отдадут семье и похоронят как полагается.

Палач со своим топором уже был на месте. Жена Всеслава Зима со своими воспитанницами удалились, дабы не смотреть на казнь. Константин остался только в рубахе. Когда приговор был зачитан, купца поставили на колени, а шею его положили на пень. Перстень на его руке засверкал в лучах вылезшего солнца. Всеслав наклонился к уху Степана Глазкова: "Пусть твои люди пустят слух, что заговорщики все сдали его единогласно, пускай все запятнанные ходят. Так они друг друга подозревать станут и доверие к ним ещё не скоро вернётся". Палач убил Константина с одного удара. Ольга лишилась сознания, упав в руки Айвара и Юрия. Ещё один удар понадобился палачу, чтобы отделить голову от тела. Шлёпнувшись в сырую истоптанную землю, она прокатилась немного и остановилась. Белая купеческая рубаха окрасилась кровью.

Вражда

Проснувшись, Любица ещё некоторое время лежала с закрытыми глазами. Во сне ей всегда открывались яркие красочные видения, наполненные интересными и радостными образами. Она знала, что пробудившись, вернётся в реальный мир, более серый и скучный, поэтому попыталась задержать ускользавшее сновидение. Но тщетно. Огромное море снов опять выбросило её обратно на хмурый берег реальной жизни. Любица сладко потянулась и открыла веки. Рядом было пусто. Муж её, небольшой по меркам предельного города купец, отбыл вчера днём по торговым делам в верховья реки Сувы. Там он занимался тем, что приобретал у местных племён пушнину, выменивая её на хлеб, соль, оружие и предметы роскоши. С чего имел весьма неплохой доход. Поэтому, как только река очистилась ото льда, он немедленно собрал своих боевиков, спустил нагруженные зерном и другим товаром ладьи на воду и уплыл.

В свои двадцать три года у Любицы было всё о чём только может мечтать молодая женщина. У неё был приличный молодой супруг, терем, прислужники в необходимом числе. Был достаток и сытая жизнь. Большинство женщин её возраста с рассвета до заката трудились в полях и нянчили детей, помимо этого волоча на себе ещё и всю заботу по дому. Любица же в полях не трудилась, о детях её заботилась няня, а все работы по дому выполняли прислужники. Словом, было у неё всё. Не было лишь житейского счастья.

Конечно, хлопоты у Любицы тоже имелись. Дочерей, девочек двух и пяти лет она разбудила сама. Расчесала им волосы, накормила и передала няньке. Потом распорядилась по хозяйству, велела наколоть дров и натаскать воды для бани. Устроилакое-комунагоняй за нерасторопность. И что теперь? Она вышла на гульбище, облокотилась на резные перила и посмотрела во двор, где суетились прислужники. Можно пойти сесть за прялку и вновь занять себя хотьчем-то, пока не кончится очередной серый день. Даже весенний воздух и тёплое солнце не радовали Любицу. Всё равно всё казалось серым и однообразным.

Её отношения с супругом в последние несколько лет стали прохладными, потеряли всякую живость и нежность. Это сильно огорчало Любицу и очень выматывало. Мужу нужен был сын, наследник. А она родила ему двух дочерей, поэтому он был недоволен своей женой. И пока зачать ещё ребёнка у них не получалось. Может, если бы муж был более нежным и ласковым, а во время близости проявлял побольше страсти, то Любица смогла бы подарить ему наследника? Она с тоской вспомнила то время, когда супруг только начинал за ней ухаживать. Как посылал в её дом сватов и просил у её отца отдать Любицу ему в жёны. Всё чаще казалось, что то время было самым счастливым в её жизни. Но с годами быт съел все чувства, как плесень краюху хлеба. Хотя на что ей жаловаться? Большой дом, сытость, прислуга, достаток. И тем не менее полное отсутствие значимых событий и равнодушие мужа, не прибавляли личного счастья. Так чем себя теперь занять? Подумав немного о прялке, Любица решила первым делом посетить торжище Миргорода. Это было единственным её развлечением, позволявшим немного отвлечься от дурных мыслей. Там она гуляла, смотрела на людей, слушала сплетни и новости, приценивалась, делала мелкие покупки. Лишь затем возвращалась за прислужниками, чтобы с ними уже сделать все основные покупки.

Торжище Миргорода бурлило ежедневно. Там продавали и покупали всё: живую скотину, рыбу, свежее мясо, мёд, воск, посуду, ткани, ножи и оружие. Продавцы зазывали к своим латкам, покупатели приценивались, торговались. Было очень шумно. Рыночная суета, обилие лиц и постоянное внимание зазывал, подняли Любице настроение. Она приметила где закупит необходимые для стола лакомства. Присмотрела себекое-какиеткани.

Любица повесила небольшую корзинку на левую руку, расправляя правой красивый платок красного цвета, расшитый чудесными узорами в виде цветов. Она выслушивала торговца, который нахваливал ей свои платки, когда заметила шагах в пятнадцати от себя высокого статного воина, возрастом не старше тридцати. Он был светловолос, имел крепкое телосложение, на круглом лице его сверкала жизнерадостная улыбка. Слегка запачканные весенней грязью зелёные сапоги и небрежно придерживаемая на левом боку сабля в дорогих ножнах, говорили за его принадлежность к воинскому сословию. Любица невольно восхитилась этим крепким красивым парнем. Воин явнокого-топоджидал, потому что никуда не отходил и посматривал в разные стороны. Неожиданно их глаза встретились. Любица заулыбалась незнакомцу, ей вдруг захотелось подойти к нему и заговорить с ним, голова её стала приятно кружиться. Но в последний момент она смутилась, взяла себя в руки и отошла подальше, спрятавшись за развешенными для продажи меховыми накидками.