Юрий Мещанов - Единство государства (СИ)

Державный князь рассчитывал, что плохо обученная Благая рать разбежится в самом начале битвы. Но ошибся, враг сопротивлялся до последней возможности. Это и стало причиной больших потерь с обеих сторон. Как подсчитали офицеры Лесьяра, на Михайловом лугу пали девятьсот тридцать ратников державного войска. Около полутора тысяч получили раны. Благая рать оказалась уничтоженной и бежать не смогла. Она потеряла три тысячи убитыми и тысячу ранеными.

Князь распорядился захоронить погибших в общем рву, вне зависимости от того под чьими знамёнами кто стоял. Только элаитов, тела которых не полагается сжигать, положили в противоположную половину общей ямы. Отдельно находилась лишь могила мудрейшего Вейкко. Когда солнце стало клониться к западу, Лесьяр Строгов приказал начинать.

Глубокая яма в человеческий рост была крест на крест накрыта двумя массивными досками. На этом помосте положили одетое в траурные платья тело Вейкко. Поверх траурных одежд, мудрейшего обернули в пропитанные горючим маслом куски погребальной материи жёлтого и красного цвета. Аккуратно уложенные вокруг и поверх тела сухие ветки довершали сооружение.

Державный князь приказал начинать. Искусный из местного станового подворья, вызванный специально для проведения похорон по всем правилам, прочитал заупокойную молитву. Просил Позара и Светлобу провести души павших в битве к Благу, дабы даровать им возможность слиться с ним. Воины запалили с разных концов помост, настеленный над общим рвом. Искусный поднёс зажжённый от храмового очага факел к погребальному костру Вейкко.

Лесьяр Строгов не отрываясь смотрел как языки пламени растекались, охватывая обложенное ветками тело покойного. В десятке шагов уже бушевал пожар, в котором сгорали трупы рядовых ратников. Наконец, доски прогорели настолько, что хрустнули и, выбрасывая искры с дымом, обрушили тело Вейкко в могилу. Стоявшие неподалёку воины, начали закидывать её комьями промёрзшей земли, смешанной со снегом и льдинками.

Лёгкая победа

Тяжёлые весенние тучи нависали со стороны реки. Зима ещё не отступила, но было ясно, что её хватка слабеет. Снег таять пока не начинал, но чувствовалось, как начинают сыреть сугробы, готовые пролиться тысячами ручьёв. Воздух стал пахнуть не морозом, а скорым потеплением. Ещё несколько недель и подует с юга долгожданный горячий ветер, несущий с собой тепло и лето.

С деревянной крепостной стены, опоясывающей Старогулье, предельный князь Суломатья осматривал своё войско, расположившееся к северу от города. Чернек пришёл сюда один, чтобы принять окончательное решение. Никто ему здесь помешать не мог. Лишь чуть поодаль обходил свой участок стены молчаливый стражник. Но предельный князь не обращал на него внимания.

Войско собралось так быстро, как только это было возможно. Такая проворность порадовала предельного князя, не зря он тратил время на их подготовку. Все наличные силы Дома Озеровых открывались глазу в проём бойницы. Старшая дружина, Железное войско, Младшая дружина, Поместное войско племенного союза приплавтов - целых двадцать три тысячи бойцов. Ждут приказа своего князя.

Глава Дома Озеровых был готов драться. Если бы Лесьяр Строгов пришёл со своим войском сюда, Чернек без колебаний вступил бы в битву. Но державный князь не явился. Ни сразу после уничтожения Благой рати, ни через месяц. Тогда Чернек решил, что дождётся письма от Лесьяра. В сложившейся ситуации оно наверняка будет гневным и наполненным укоризной. Тогда его можно будет использовать как повод, чтобы явиться на Михайлов луг и дать там сражение. Но время шло, а писем или посланников так и не было. Державное войско просто продолжало сидеть в бывшем лагере Вейкко. Решимость Чернека начать войну растаяла.

А час назад прибыл его разведчик и донёс, что шесть дней как Лесьяр Строгов снялся с лагеря и ушёл в Гужвоземье. Всё было ясно. Ушёл пока лёд крепок, чтобы не оказаться отрезанным от своих владений вешними водами. Что теперь, брать войско и идти на Древгород? Одних лишь сил его Дома для этого маловато. Юрьевы из Густошумья на осторожное письмо Чернека, написанное с целью узнать точнее их мнение, ответили общим плетением словес о почитании власти державного князя. Храмы даже Вейкко в войне не поддержали, что уж говорить про него. Нападать на державного князя сейчас было равносильно повторению поступка его друга, павшего на Михайловом лугу. Только в чуть более кровавых масштабах. Шанс уничтожить Лесьяра Строгова на своей земле был безвозвратно упущен. Правитель Древгорода переиграл своего подданного. Переиграл... Что остаётся теперь?

Всё! Растает лёд, решил Чернек Озеров, возьму Старшую дружину, сяду на ладьи и поплыву в Древгород присягать державному князю по элаитским обрядам. А войско по домам распустить. На этот раз воинам умирать не придётся.

***

Правый нижний угол разложенного на столе Ратной палаты чертежа Рустовесской земли стал медленно сворачиваться. Лесьяр Строгов поправил его. Через несколько минут обозначенные на юго-восток от Рустовесья солёные топи, оставшиеся на месте высохшего моря, вновь потянулись к северо-западу. Скручивающаяся бумага вместе с топями зацепила край Кочевых степей и неумолимо приближалась к нижнему течению Сувы. Всеслав подал отцу бронзовую чернильницу. Лесьяр прижал ей край чертежа. Внимательно проследил проделанный его войском путь от Древгорода к Михайловому лугу и обратно. Затем провёл глазами линию к находящемуся юго-западнее Древгорода храму Благопроявлений. Конечно, дорога со дня на день раскиснет, но небольшое войско сможет пройти. В крайнем случае спешить не будем, пусть мудрейший понервничает. Поднял взгляд на сына.

- Я доволен тобой, - произнёс Лесьяр. - Не стал расхваливать тебя при всех, но здесь скажу. В моё отсутствие ты отлично справлялся с обязанностями державного князя. Скажу тебе по секрету, специально искал промахи и огрехи, которые ты допустил. Ничего не нашёл. Разговаривал с главными писарями управ, все были о тебе высокого мнения.

- Спасибо, отец. Я рад, что не подвёл тебя. Но что касается главных писарей...

- Что?

- Они могли расхвалить меня, чтобы сделать тебе приятное. Это ещё не значит, что я и правда хорошо справился с делами управ.

- Значит. Этот вопрос я не задавал лично, для меня его вызнали доверенные люди невысоких званий. Ещё я знаю, что ты с вечера до ночи читал рукописи в библиотеке Законной управы.

Всеслав смутился.

- Да... Я читал. Это тебе тоже доверенные люди рассказали?

Лесьяр Строгов засмеялся. Он всю жизнь был занят военным делом и управлением государством, и не имел склонности интересоваться вопросами, выходящими за эти рамки. Но старший сын очень любил почитать и поразмышлять над материями, не имеющими отношения к практической стороне княжеской жизни.