Алексей Пехов - Созерцатель

– Не все. – Свой голос я услышал, словно чужой. – И перед тобой один из таких примеров.

– Н-но… Баллантайн…

– Он здесь ни при чем. Думаешь, только в Риерте занимались подобными экспериментами? Ты ведь слышала об искирских кадзе?

– Конечно. – Мюр быстро справилась с удивлением. – Но в Империи просто травили детей моторией. И лишь несколько из них выжили и обрели способности. Никакой науки. Удары дубиной вслепую. Они давно прекратили эксперименты.

– Это нам так проще считать. Что происходит на Больших Плеядах – еще тот вопрос. Искиры, потерпев поражение в войне, не слишком охотно рассказывают, что делают у себя на островах. А насчет научного подхода – мой ингениум появился исключительно благодаря науке.

Девушка ничего не говорила и не спрашивала. Лишь смотрела на меня.

– Первый год войны для нас едва не стал плачевным. Союз отступал по всем фронтам, армии таяли, северный флот разгромлен, колонии захвачены. Тогда в одном из отделений Научно-технической лаборатории возникла идея создать уникальных солдат со способностями, чтобы они переломили ход войны в нашу пользу. Я до сих пор не знаю, действовали ли эти умники сами по себе или с разрешения Министерства обороны. Я, как и еще двести других идиотов, желающих защитить страну, вызвался добровольцем.

Ее зрачки расширились.

– Проект был секретным, нас забрали из учебки и, по всем документам, отправили на фронт. На самом же деле мы торчали на юге Республики, где нас пичкали растворами, пилюлями и еще сотней других дрянных штук. Но вскоре это дало отличный результат. В некоторых из нас проснулись те или иные способности. В основном пламя. Как у меня. Генерал Харрис, он был нашим командиром, начал уже строчить радостное письмишко в министерство, чтобы доложить об успехе, когда появились первые проблемы. Перемерли все, в ком ингениум не проснулся. А затем… затем такие, как я, стали сходить с ума. Бросались на других. Стреляли себе в голову. Вешались. Перерезали горло. Чем чаще мы пользовались ингениумом, тем быстрее слетали шестеренки. Утром один, вечером двое, и так по нарастающей. Нас стали называть созерцателями, потому что мы пытались рассмотреть то, чего не было, а когда кто-то из нас это видел, наступало безумие и смерть. «Уникальные солдаты» дохли один за другим.

– Мне жаль.

Я пожал плечами. Нечего тут было жалеть. Всего лишь маленький эпизод большой войны.

– Проект признали неудачным и закрыли без лишнего шума. В то время мы как раз оказались на острие наступления, и славный генерал Харрис, отвечавший за эксперимент, решил, что солдаты Империи слишком близко и высок риск потери разработок и попадания их в руки врага. Уничтожение ценных материалов начали с нас. Семь выживших к тому времени опытных «образцов» застрелили во время сна. Я уцелел лишь потому, что меня донимали галлюцинации и я решил выйти подышать свежим воздухом. Разминулся с патрулем буквально на минуту. Стоял наблюдал, как вспыхивает горизонт из-за артиллерийских разрывов, когда началась пальба в палатках.

– Тебя не заметили?

Я нехорошо усмехнулся:

– О… Они не успели. Я довольно быстро соображаю, так что… Пфф!

Руками я изобразил взрыв огненного шара, и она меня поняла. В ту ночь я спалил весь наш мерзкий лагерь с лабораторией и палачами, довольно близко встав к грани, за которой меня ждала тень.

– Я бы поступила так же, – твердо сказала Мюр. – Подло убивать тех, кто пожертвовал всем ради победы.

– Ну, я не сомневаюсь в правильности своих действий. Тогда я был молод, испуган и, несмотря на войну, очень хотел жить.

– Тебя не искали?

– Среди головешек и пепла? Нет. О проекте «Созерцатель» к тому времени уже знали в министерстве и даже у искиров, как я понял недавно, но списка участников или же не было, как я тебе сказал, или его уничтожили. Пожар в ту ночь случился такой, что они, видно, решили: кто-то из свихнувшихся спалил весь цирк дотла и выживших нет.

– Ты так считаешь?

– У меня осталось мое имя. После войны я вернулся домой. Прошло двенадцать лет. Если бы они знали, кто я, – давно бы наведались в гости. За что генералу Харрису стоит отдать должное, так это за то, что он не публиковал наши имена на первой полосе «Зеркал». Итан Шелби просто оказался среди сотен отступающих солдат, а затем попал в новый полк и сразу отправился в бой. Прямиком до Компьерского леса. Тогда царил форменный бардак, и отдельная солдатская жизнь мало кого беспокоила. Мы дохли ежедневно, нас и запомнить-то было невозможно со всеми ранеными, пополнением, дезертирством и перебросками. Я не прятался, а те, кто мог обо мне рассказать, остались где-то на пепелище. Надо было просто не привлекать к себе внимания и делать то, зачем я пошел в армию. Вот так со мной остался ингениум, и теперь ты понимаешь, почему я не спешу им пользоваться.

– Мне было четыре года, когда началась война, и я мало что помню, но видела, как искиры захватили мой город. Помню солдат, которые возвращались после боев. Война покалечила столько людей. Тебя, Кроуфорда, Вилли, моего отца, даже Панайоту… – Мюр прервалась, когда я поднял руку:

– Тихо. Мы не одни.

По слабо освещенной набережной Новой земли быстро шагала высокая женщина.

– Это ко мне.

Когда она подошла, я понял, что мое первое впечатление о ее росте оказалось ошибочным. Не высокая. А очень высокая. На дюйм выше, чем я [110] Как мы помним, рост Итана в метрической системе Королевства – шесть футов и три дюйма, это 190,02 см. Следовательно, рост женщины – шесть футов и четыре дюйма – 192, 56 см. . А это, признаюсь честно, большая редкость.

Она не была массивным гигантом, но и не походила на нескладного аиста. В ней была та легкость, что присуща людям, способным прекрасно контролировать свое тело.

Берет на коротком, выше мочек ушей, бубикопфе [111] Бубикопф , или бюбхеншнитт (Bubchensnitt (йевенск.) – прическа под мальчишку) – короткая стрижка, часто с выбритыми висками, косой челкой и выстриженным затылком. Стала популярна во время Великой войны, сперва среди женщин в армии, а затем мода пришла и в повседневную жизнь. сидел так лихо, что даже Кроуфорд, большой специалист в этом деле, одобрил бы. Женщины обнялись (Мюр пришлось привстать на цыпочки), и незнакомка вопросительно глянула на меня.

Глаза у нее были глаза… цвета молодых васильков. И пушистые ресницы. Я, можно сказать, чуть не рухнул в эту пропасть, оказавшуюся со мной на одном уровне (обычно на женщин я смотрю сверху вниз и не помню случая, когда мы были на одинаковой высоте, что, признаюсь, крайне интересное впечатление).

– Итан, – сказал я, представляясь первым.

– Рин [112] Сокращение от имени Рианнон, на гаэрском языке (Rhiannon). Как и все старые имена, вышедшие из Королевства, имеет разное произношение в разных областях страны (Рианнон, Риннон, Рийеннон, Рианна и т. д.). . Это и есть твой друг? – Голос у нее оказался довольно мелодичным.