Алексей Трефилов - Шустрый. Рождение воина

Стоят! Стоят, родные! Лица постные и печальные – еще бы: обед удрал! А как у нас с реакцией на пули дело обстоит? Взвел один курок у пистолета, приложил ствол к дырке и выстрелил. Посмотрел. Никак, пуля попала в грудь, а мертвяк даже не почесался. Просверлил еще одно отверстие на уровне их голов. Выстрел! Вот теперь он точно труп! Толпа оживилась, стала дружно поедать товарища и стучать в двери. Может быть, не стоит мучиться? Пристрелить парочку, остальные подтянутся. Вижу, что уже идут со всех сторон. Ничего подобного, мне все перед дверью нужны! Вдруг снаружи на группу наткнусь? Отбиться не успею, они меня задержат, а потом склад с понятным результатом взорвется.

Восстановил баррикаду и направился отдыхать: устал я что-то.

Проснулся от того, что у меня ломило все кости, трясло и знобило. Рот пересох. Жадно попил из кружки и обратил внимание, что моя правая кисть разительно изменилась: кожа посерела, вены вздулись и стали черными, царапины, которые нанес мне аллигатор, воспалились. Тварь явно рук не мыла и занесла заразу. Я тоже хорош: вместо санитарной обработки завалился спать.

Повело в сторону, упал и скрючился на полу. Подняться не смог – в глазах мельтешили точки, в ушах шумело. Мысли ворочались вяло и безразлично. Обратил внимание, что стук в дверь усилился, твари как будто чувствовали мою слабость. Рано или поздно они ворвутся, а я даже до стола с оружием доползти не смогу. Кое-как вытащил из чехла Кусаку – его по привычке не снимал. Обхватил руками и прижал к груди, лезвие секиры приятно холодило лоб. Провалился в беспамятство.

Очнулся через какое-то время. Долго не мог сообразить, что происходит. Самочувствие немного улучшилось, но дурнота не пропала. Задрал рукав и посмотрел на руку: чернота распространилась почти до локтя. Ясно же, что, когда она доберется до моей тупой головы, я умру. Превращусь в одного из мертвяков и буду бродить по этому складу вечно, наружу выбраться мозгов не хватит. Отрубить и истечь кровью? А что это изменит? Получится однорукий зомби, только и всего. Жгут мне не поможет, поменяю быструю смерть на продолжительные муки. Гангрены никто не отменял! А она у меня без медицинской помощи точно начнется. Имею печальный опыт. Глупцы те, кто думает, что можно оттяпать себе конечность и выжить. Выздоравливают вовремя получившие помощь, лекарства и уход. С серьезной травмой ты можешь сделать только одно – как можно быстрее добраться до других людей и надеяться, что еще не стало слишком поздно.

Не хочу так! Не желаю десятину помирать один и в темноте! Пошатываясь, поднялся на ноги, правая рука не работала и болталась плетью. Нашел кожаный ремешок, зубами и левой рукой затянул его выше локтя. Положил руку на верстак и примерился топором. Сосредоточился и…

Не смог! Выронил топор и скорчился на полу, шипя и тихо ругаясь. Не пойдет! Так нельзя! Нужно добраться до речников, неужели какого-нибудь лекарства не найдется? Тут же изменена генетически половина растений! Пожую травки, и все пройдет! Если нет, то в любом случае лучше сражаться и умереть в бою, чем тихо загнуться в темноте, скуля от бессилия. Распустил ремешок и кое-как привязал больную руку к поясу. Надо действовать, пока меня новый приступ не накрыл!

С одной рукой мне лаза не вырыть, и силенок почти не осталось. Смастерить мину, как задумал, не смогу. Нужно придумать вещь более простую в изготовлении. Потом идти на прорыв. Вновь раскидал баррикаду, при этом не очень старался – лишь бы пройти и дверь открыть было можно. Подтащил котел, кружкой насыпал в него порох из бочки, накрыл тряпкой и немного утрамбовал. Накидал сверху всякой металлической мелочи, какую только смог найти: обрезки, осколки, куски свинца, нарубленные мной из прутков. Острота топора позволяла сделать их без проблем. Воткнул в дырку прохудившегося днища пистолет и закрепил его проволокой за скобу. Предварительно пропустил веревку через спусковые крючки. Установил котел напротив двери и подпер его с трех сторон хламом так, чтобы начинка смотрела на входной проем. Взвел курки. Осталось открыть доступ мертвякам, спрятаться и дернуть за веревочку.

Примитив полнейший: пистолет выстрелит и воспламенит порох. Стенки котла направят взрывную волну вперед. Туда же полетит металлолом. Дым, шум, под это дело и я смогу проскочить, наверное. Навесил на себя оружие и вещи. Поглядел в отверстие – ближайший ходячий стоял от меня метрах в четырех, всего их было штук семь, остальные разбрелись. Отодвинул засов и чуть-чуть приоткрыл дверь. Двигаясь как можно тише, отошел во вторую комнату, взял веревку, громко крикнул:

– Идите сюда, нелюди бродячие!

Дверь распахнулась почти мгновенно, мертвяки в очередной раз поразили меня своей скоростью. Не раздумывая, рванул конец веревки со всей силы и присел. Самодельная мина меня не подвела – грохнула так, что пыль с потолка посыпалась. Отдачей котел отшвырнуло в другой конец комнаты. Все заволокло дымом. Что там произошло с ходячими, разбираться не стал. Достал пистолет и побежал. Перепрыгнул через несколько трупов, теперь уже настоящих. Двинул кому-то стволом в лицо, сбил его с ног и вырвался наружу. Бежал прямо, по сторонам даже не смотрел. Стрелял в упор в тех, кто стоял на пути. В голову не целился: бесполезно, промахнусь. Но кинетический удар от пули откидывал нападающих в сторону, эффект примерно как от удара кувалды в грудь получался. Разрядив стволы, кинул пистолетом кому-то в мерзкие белесые бельма. Проскочил! Я ускорился, хотя куда уже больше? Влетел на склад и развернулся, одновременно вытаскивая дробовик из чехла. Выстрел чуть не вывихнул мне кисть, но двое мертвецов, бежавших впереди, упали, остальные запнулись о них, и образовался импровизированный завал. Не теряя ни секунды, отбросил ружье в сторону и закрыл дверь на засов.

На всякий случай с трудом вытащил топор – чехол был справа, и доставать его левой рукой было крайне неудобно. Мало ли кто сюда забрел? Смотрел на трясущуюся под ударами дверь и переводил дух. Не тут-то было, опасения меня не обманули. За моей спиной раздался хрип, и что-то упало. Я повернулся, поднимая топор. На меня бежали двое мертвяков. Случилось неожиданное: когда я занес Кусаку где-то на уровень плеча, он сам вырвался из ладони, бешено завращался, превратился в сверкающий диск и ринулся вперед. Раздалось два смачных, хлюпающих звука – и ходячие, разрезанные надвое не хуже, чем циркулярной пилой, упали на пол. Топор крутанул короткую «восьмерку» и вернулся ко мне в руку, ощутимо хлопнув меня по пальцам.

– Наконец-то! – заорал я. – Да здравствует легион «Мертвая голова»!

Нырнул в люк, задвинул за собой крышку. Прошел по подземному ходу метров двадцать – и тут силы совсем меня оставили. Находясь в каком-то бредовом состоянии, опустился на землю и закрыл глаза. Меня трясло и корежило, я истратил всю энергию организма на последний, отчаянный рывок. И теперь наслаждался прелестями отката в полной мере. Правда, ни о чем таком не думал, было очень-очень плохо. Меня вырвало, а потом потерял сознание.