Павел Корнев - Спящий

– Кузен!

Я вздрогнул от окрика, но сразу взял себя в руки и усмехнулся.

– К чему эти нравоучения, кузина? Говорите, что вам от меня нужно, и покончим с этим!

Крылья ангела плавно колыхнулись, принцесса неуловимым образом приблизилась, но, как и прежде, ее фигура осталась для меня непроницаемо-черным силуэтом, словно дело было вовсе не в бивших ей в спину солнечных лучах.

– Вы отдаете себе отчет, что в моей власти оставить вас здесь навсегда? – прошептала Анна. – Кузен! Вам не укрыться от меня, вы дали слово. Я могу явиться в любой ваш сон и заточить в любую темницу, какую только пожелаю! Продолжите уклоняться от встреч со мной впредь, и я воссоздам самый страшный ваш кошмар, какой только отыщу!

– Ближе к делу!

На меня повеяло лютым гневом, словно дотянулась плазменная корона солнца.

– Кузен, вы не осознаете всей серьезности ситуации!

– Нет! – рявкнул я в ответ. – Это вы перестали различать сон и явь! Если меня убьют, я не выполню ваше поручение! Подумайте об этом! Для сохранения собственной жизни мне пришлось не спать – и я не спал. Надо уметь правильно расставлять приоритеты!

– И на каком месте среди ваших приоритетов стоит данное мне слово?

Я задумался, как ответить, но не слишком долго, дабы еще больше не обострять ситуацию.

– На втором. На первом, как и у любого другого, моя собственная жизнь.

– Как у любого другого! – взъярилась принцесса. – А для меня ваше промедление смерти подобно! Что вы на это скажете, кузен?!

Жутко не хотелось оправдываться, но долгие блуждания по снам не лучшим образом сказались на психическом здоровье наследницы престола, поэтому я постарался хоть как-то сгладить ситуацию.

– Вы сказали: «убей», но не сказали кого.

– Нас прервали, – уже обычным своим тоном произнесла принцесса.

– Что это было, тот огненный дождь?

Лично я подозревал, что всему виной нестабильность психики принцессы или, быть может, подобным образом во сне проявилась проводимая в реальности физиотерапия, но ответ поразил меня до глубины души.

– Не что, а кто.

– Еще один сновидец?!

– Больше чем просто сновидец. Тот, кто спит в нашей крови, в крови сиятельных, – ответила кузина и замолчала, но ненадолго. – Сжигающий столицу дождь снился мне с самого детства, – поведала она после некоторой заминки. – Но тогда это были простые кошмары, а после операции на сердце видения стали неотличимы от реальности. Я жутко устала раз за разом сгорать заживо! Если такова цена моего исцеления, не лучше ли было спокойно прожить отмеренный мне срок?

– Цена исцеления? Что вы имеете в виду? – удивился я, машинально потирая располосованную шрамами грудь.

– Мое сердце заменили твоим, – напомнила принцесса Анна. – Но наши предки пролили слишком много крови падших, на двоих в нас с тобой чересчур много силы. Никому не дано вместить в себе столько.

Слова кузины поставили меня в тупик.

Тот, кто спит в крови?

Что за бред?!

– Не понимаю! – честно признался я.

Принцесса Анна рассмеялась и спросила:

– Знаешь, почему сиятельных отодвинули от всех важных постов, назначив на синекуры в колониях и отдаленных провинциях?

Не было никаких причин скрывать свою осведомленность в этом вопросе, и я спокойно произнес:

– Заговор. Часть сиятельных после смерти императора Климента решила поддержать герцога Аравийского в его притязаниях на престол.

– И это тоже, – подтвердила принцесса. – Но не только. Истинной целью было не допустить возникновения династий сиятельных, не дать собраться всей проклятой крови в одном человеке, пусть и многие поколения спустя. Именно по этой причине на роль моего супруга никогда не рассматривались сиятельные.

В иной обстановке слова кузины лишь рассмешили бы меня своей нелепостью, но сейчас под воздействием неизвестного препарата я воображал себя парящим меж звезд и потому с неожиданным спокойствием поинтересовался:

– И чем это чревато? Что случится, если кто-то соберет в себе слишком много силы?

– Тогда пробудится тот, кто спит, и покарает отступников. Нас всех, все человечество.

Я рассмеялся.

– Удивительные фантазии рождаются у механистов, когда они приходят к выводу о наличии неких высших сил! Надо же было так перекроить на собственный лад предсказание о явлении антихриста!

– Это не фантазия! – резко возразила принцесса. – Что ты знаешь о законах наследственности? О накоплении во внутренних органах человека металлов? О мутации живых организмов под воздействием разного рода излучений? Теории Дарвина, наконец?!

– Пустые слова.

– Отнюдь нет! Я лично читала доклад, где приводилось научное обоснование рождения сверхчеловека при достаточно длительном скрещивании сиятельных, не состоящих в близком родстве.

– Сверхчеловека?

– Механисты! – фыркнула принцесса. – Прячутся от истины за ширмами формулировок. В нашей крови спит проклятие, кузен! Или ты действительно полагаешь, что падшего можно убить, просто вырезав сердце титановым клинком?

– Говорят, будто сила падших несет в себе отпечаток их воли, – нейтрально заметил я, рассчитывая потянуть время. Если до пробуждения принцесса не успеет сообщить имя жертвы, у меня появится как минимум двенадцатичасовая отсрочка.

– Падшие и есть сама сила! Они не умерли, не исчезли без следа, они просто растворились в нас, в сиятельных!

– Кровью падших был залит весь Новый Вавилон, – произнес я тогда, наблюдая за окутанным белесым маревом шариком Земли. – Десятки тысяч людей оказались окроплены ею! Три четверти их скончалось от аггельской чумы в первые месяцы после свержения падших. А сколько впоследствии умерло бездетными? В нынешних сиятельных растворена просто мизерная часть былой силы!

– Все совсем не так, мой дорогой кузен, – возразила принцесса Анна. – Умерли те, кого обожгла отрава и не досталось силы.

– Как так?

– Люди страшились падших, даже когда те лишись всех своих способностей. Они опасались навлечь на себя их предсмертное проклятие, да и титановых клинков в столице было наперечет.

– И что с того?

– Кровь, которой залили Новый Вавилон, была кровью людей! Старая аристократия защищала своих владык до последнего, некоторые гарнизоны и военные части выступили на их стороне. В городе шли бои, но мало кто из падших был убит в тех столкновениях. Их за редким исключением не убивали, а казнили. И на весь город было всего несколько палачей.

Я мысленно кивнул. Площади Нового Вавилона были красными не только в силу природной расцветки гранита, но и по причине намертво въевшейся в этот самый гранит крови падших. Во времена моего детства любой беспризорник назубок знал места казней и за полфранка готов был провести любознательных приезжих по Дворцовой площади, площади императора Климента или мосту Броуна, а за более щедрое вознаграждение – и по не столь известным, но едва ли менее кровавым закуткам Старого города.