Флейм Корвин - Смертный ангел (СИ)

— Приса надо купать, — как ни в чем ни бывало ответил Гизит.

— Жратвы и в сундук, — рявкнул Аягасар.

— Не, надо купать, — упрямо повторил Гизит. — Смотри на ему. Такой грязно, что скоро болеть и умереть. Или червяк поедят. Зивого.

Сотник наклонился к пленнику.

— Понухай. Воняет!

На лице Аягасара читалась ярая борьба противоречащих друг другу чувств. С одной стороны, он ни в коей мере не желал облегчать страдания пленника, пусть себе закисает в тошнотворном запахе. С другой, Гизит в чем-то прав, вдруг принц подхватит хворь, на которую не подействует магия нерг-дана. Паче чародейскому врачеванию в ордене учат скупо; черный маг должен убивать, а не лечить.

— Ладно, искупай его в За. Но ежели он удирет…

— Не удирет. Русаюсь.

— Но сегодня без еды! — не удержался от мелкой мести Аягасар.

Под охраной двух десятков стражников, половина из которых держали натянутые луки, Владслав по пояс окунулся в реку.

Наконец-то! Вечность назад мечтал смыть кровь, пыль и пот, разъедающие кожу. Без малого месяц в проклятом сундуке. Владслав с искренней благодарностью посмотрел на Гизита. Сотник никогда не участвовал в истязаниях, не кинул в его адрес бранного слова, а теперь подарил минуты свежести, что в нынешних обстоятельствах почти счастье.

Владслав неторопливо смывал грязь, смакуя каждое мгновение. Благо никто не понукал поторапливаться. Река За. Русло очень широкое. Значит вправду до моря недалеко. Принц, поглядывая на тот берег, терявшийся в поросли кустарников и высокого камыша.

По правую руку от течения сухая степь, а по левую — Великая Топь, распростершаяся густой сетью рек, речушек и бескрайних болот в огромной дельте За, вдвое большей всей Багары целиком. Закрыть бы глаза, и очутиться на том берегу, где так легко скрыться. Неважно, что на просторах Топи властвует племя ящеролюдей, недружественное к чужеземцам. Хуже участи, уготованной ему Кзаркхметом, уже не будет.

— Не пытайся нырнуть и сбежать, — спокойно сказал Гизит, как будто чаянья принца светились наружу. — Не выйдет. Да и не нужно. Через полчаса обретешь свободу.

Владслав поперхнулся речной водой. Гизит говорил без намека на акцент, но главное… Смыл сказанного!

— Ну-ка мойся! Не чего таращиться, — зыкнул сотник. — Если хочешь на волю, веди себя, словно смирился с судьбой. Все, выходи на берег, и, ради своей жизни, никаких расспросов.

Обескураженный Владслав побрел за Гизитом в плотном кольце степняков.

Они направились к трем осинам, в тени которых под неусыпной охраной четверки джигров отдыхал Аягасар. Остальные пустынники давно воротили коней в Веннию.

— Зачем привел, — обратился к Гизиту колдун, ленивым, полупьяным жестом указывая на пленника. Пока Владслав купался в За, Аягасар похлебывал горячительное.

— Осень васное сучиться, — к Гизиту вернулось ужасное степнятское коверканье языка.

— Что там? — Аягасар подозрительно сощурился. — Погоди-ка. Что-то с тобой не так.

Нерг-дан — не слишком знатная ступень в ордене, посему Аягасар не умел проникать в чужие мысли, но настроение чувствовал наверняка.

— Васное, васное, — Гизит потупил взор. — Мой меч. Посмотреть на он.

Изогнутый клинок сотника выскользнул из ножен.

— Меч как меч. Чего чепуху городишь! Я живо… — Аягасар замер на полуслове.

Гизит, неловко державший грозное оружие, вмиг преобразился. От былой маски неуверенности не осталось и следа. Сотник резко шагнул в сторону и одним отточенным движением снес ближайшему джигру голову и, не медля, бросился на другого.

— Да как ты посмел! — побагровевший, задыхающийся от бешенства, колдун вздел руки, чтобы заклятьем огня испепелить степняка. Однако десяток стрел опередил мага.

Молниеносный удар Гизита послужил сигналом его людям. Две пятерни кочевников разрядили луки и, схватившись за ятаганы, накинулись на мага, кромсая его в кровавые ошметки мяса. Десяток других схватился с парой джигров.

В лагере поднялся дикий свист и крик. Степняки с оружием на перевес спешили к предводителю.

Краткий бой затих, не успев как следует раскачаться. Аягасар и джигры убиты. Обезглавленные трупы валялись в сухой траве, обильно смоченной алой кровью.

— Головы закопать отдельно, да смотрите, подальше от тел, а мага обложить хворостом и спалить. Чтоб сгорел дотла! Не то эта чародейская падаль еще оклемается, — деловито распоряжался Гизит. С его правого плеча бежала струйка крови.

Не заботясь о достоинстве принца, Владслав низко поклонился сотнику.

— Я, принц Багары, наследник короны, благодарен тебе, Гизиту, славному степняцкому рыцарю, за избавление от позорного плена. Надеюсь, смогу назвать батыра Гизита другом?

Последнее было произнесено не из простой вежливости. Принц пытался выяснить, что ждет его дальше. Освободит его Гизит или снова свяжет?

Сотник поклонился в ответ не менее низко.

— Я Гизит, сын Агыка, нижний хан клана Чиг-Хи, предлагаю тебе вечный мир и дружбу, — по обычаю прадедов молвил сотник. — Ты свободен!

Владслав пожал протянутую руку. Переполнявшая его радость искала выхода, и он её не скрывал. Багарец от чистого сердца благодарил и благодарил степняка, клянясь до самой смерти не забыть, кому обязан жизнью и свободой. Обещал, что не останется в долгу.

— Но почему ты сделал это? Ты нажил себе могущественного врага!

— Мой улус невелик. Его постоянно притесняет средний хан. Гизит хочет обрести большую силу, опираясь на помощь друзей, старых и новых, — ответил степняк.

Отчего-то сказанное им не источало корысть или что-нибудь иное низменное. Может, Владслава дурманил вкус негаданной воли, однако Гизит был ему симпатичен. Разумеется, он напал на слуг Кзаркхмета не из альтруистических побуждений, но что с того.

— Можешь рассчитывать на меня и на багарские полки.

Раскосые глаза Гизита довольно заискрились.

— Принц устал и изранен. Нужен отдых. Мой улус близко. Всего четыре солнца в седле. Едем туда. Там принц исцелится. Потом прямо в Багару.

Только сейчас Владслав осознал, что валится с ног. Если он не отлежится денек другой, то до дому не дотянет.

— Хорошо, — не споря, согласился Владслав. — Давай в улус!

Гавань Свартальфахейма располагалась в южной оконечности небольшой бухты, со всех сторон окруженной серыми высокими скалами.

У причалов бросили якоря две незнакомые росмальские ладьи и одна боевая галера под тем же флагом. И то хорошо, что хоть два купца приплыло: война ведь. Свенельд после поведал, что Росмала вела с гномами практически монопольную торговлю. Грозный царский флот отнимали у иных государей желание отбить у Росмалы Северный торговый путь. Сами гномы покидали пределы своих владений с превеликой неохотой, а путешествие с востока через Драконово море было чересчур рисковым: мало кто благополучно миновал Драконьи острова; и ведь драконы то пол беды. Течение Неизбежности пострашней будет, вон где страсть. Конечно, за особую мзду, чужеземные корабли включались в состав росмальских купеческих караванов, но только царскими велениями казенный платеж был неподъемным. Куда прибыльней перекупать гномьи товары на ярмарках в Славии или в Веннии.