Александр Гребенников - Пояс жизни. Трилогия (СИ)

— А кто же останется руководить базой?

— Ну, за это я вообще не беспокоюсь! Мерцил благополучно справится со всеми делами, тем более, что ему уже неоднократно приходилось этим заниматься в мое отсутствие.

— Командор, могу я обратиться к Вам с личной просьбой?

— Ну, конечно, Аврелий! Что за церемонии! Проси, что хочешь!

— Профессор, я здесь, в Риме, случайно познакомился с одной женщиной — вольноотпущенной.

— Что я слышу? А как же прекрасная Цилия?

— Нет, нет! Вы меня не так поняли. Совсем не в том смысле. Просто мне очень хотелось бы хоть чем-нибудь помочь ей и ее детям. Женщина эта родом из знатной эллинской семьи. На остров, где жила ее семья напали киликийские пираты. Они перебили все взрослое население, а женщин и детей продали в рабство. Сейчас, получив свободу, она совершенно одна в этом городе, а возвращаться на родину, где никого из близких не осталось, ей очень больно. Вот я и подумал, что она могла бы стать помощницей Мерцила, и следить за порядком в доме, а он смог бы сосредоточиться на управление базой. И еще, женщина эта хорошо образованна, знает языки народов, населяющих ойкумену. Многое из своих знаний она передала своей дочери. Девочка, несмотря на свои двенадцать лет, так же свободно владеет несколькими языками, умеет читать и писать на них. И мне очень хотелось бы, стать ее наставником, чтобы у нее появилась возможность преумножить свои знания.

— Что ж, хоть и просьба твоя необычна, я обещал, что выполню ее. Можешь приводить своих протеже. Пусть Мерцил приготовит для них помещения в доме для прислуги, и хорошенько проинструктирует на счет того, куда им не следует совать свой нос.

Ранним утром двадцатого ноября, 752 года от основания Рима, небольшой отряд, состоящий из пяти всадников, закутанных в дорожные плащи, и большой крытой повозки, запряженной двумя лошадьми, проехал через Остийские ворота Рима. Нигде не останавливаясь все двадцать миль, отделяющих Рим от своего главного порта, уже спустя четыре с половиной часа этот отряд пересек Римские ворота Остии, и, миновав город, больше похожий на большой военный лагерь, направился в порт. Здесь передвижение отряда замедлилось в виду того, что то и дело приходилось объезжать различные портовые постройки и пропускать снующих в разные стороны рабов и вольноотпущенных, занятых на разгрузке и погрузке многочисленных, пришвартованных к берегу кораблей. Из всего многообразия судов и суденышек самой разной оснастки и происхождения, путники выбрали большую боевую трирему [20] 20. Трирема — Римский боевой корабль с тремя рядами весел и тараном. с фигурой мифической Медузы Горгоны на носу. Здесь они остановились и спешились. От маленького отряда отделился один человек, передав повод своего коня, товарищу. Он подошел к перекинутым с борта на берег сходням и властным голосом окликнул легионера, охранявшего вход на корабль.

— Эй, солдат, позови своего триерарха [21] 21. Триерарх — капитан корабля. или центуриона.

— А кто ты такой, чтобы мне приказывать, — грубо ответил легионер, продолжая неподвижно стоять, перегораживая проход на сходни.

— Я, Аврелий Лициний Сцинна, посланник нашего божественного императора Августа, и у меня приказ императора твоим командирам.

— Тулий! — Нехотя окликнул легионер своего товарища, находящегося на борту. — Зови скорее триерарха! Тут его спрашивают какие-то важные «шишки» из Рима.

Вскоре вместе с легионером к борту вышел тучный человек с одутловатым лицом, на котором, как в зеркале, отражалась тяга к чревоугодию и пьянству.

— Чего надо? — Спросил он.

— Мне нужен триерарх этого корабля.

— Ну, я триерарх! Говори!

— У меня приказ императора Августа!

— Эй, солдат, пропусти! — крикнул он часовому у сходней на берегу.

Часовой отошел в сторону, пропуская Аврелия. Тот ловко взбежал по сходням и поднялся на борт. Юноша протянул триерарху пергамент с печатью императора. Тот развернул его, внимательно перечитал несколько раз, и, откашлявшись, сказал:

— Прошу прощения, господин. Можете подняться на борт.

Юноша сбежал вниз по сходням, и, подойдя к повозке, помог спуститься из нее еще четверым своим спутникам. Затем, пятеро других, забрались в повозку и стали разгружать из нее багаж путешественников. Когда весь груз оказался выгруженным, Аврелий расплатился с возницей. Он отдал вознице приказ, немедленно возвращаться в Рим, и отвести лошадей в усадьбу Квинта Сципилиона. Пока Аврелий был занят с возницей, пятеро его верных нубийцев уже поднимали тяжелые сундуки и короба на борт триремы. Дождавшись, когда они закончат погрузку, на борт поднялись и все остальные. В фигурах двоих спутников юного римлянина, с ног до головы закутанных в плотные дорожные палии, угадывались женщины, в двоих же других с первого взгляда можно было узнать людей уже далеко не молодых.

— Так сколько же Вас всего? — спросил триерарх у Аврелия.

— Десять человек. — Ответил тот. — Трое мужчин, две женщины и пятеро рабов.

Пожилой человек, в котором без труда угадывался знатный патриций, спросил у триерарха, едва очутившись на палубе:

— Когда мы отплываем?

— Если боги будут благосклонны к нам, завтра утром с приливом. Сейчас пошлю за центурионом, чтобы он поспешил с погрузкой своих людей. И, позволь спросить, как мне тебя называть, господин.

— Я, Квинт Сципилион Аркус, сенатор и близкий друг Божественного Августа. А как твое имя, триерарх?

— Меня зовут Демеций. — Ответил триерарх. — Позволь спросить, куда мы держим путь?

— В Египет. — Коротко ответил Квинт.

— Я гляжу, ты тут самый главный. Давай пройдем в мою каюту и обсудим, каким маршрутом нам лучше идти.

— Сначала устрой наших спутниц, а потом поговорим о делах. — Ответил Квинт.

— На корме есть несколько кают. Заняты только две — моя и центуриона Дирха. В остальных можете располагаться по своему усмотрению.

— Прекрасно! В таком случае, Демеций, пойдем, взглянем на твои карты.

Пока Аврелий осматривал каюты, выбирая наиболее подходящую для своих спутниц, Демеций любезно распахнул перед Квинтом дверь в свою, очень скромно обставленную, но неожиданно опрятно прибранную каюту, и жестом пригласил его войти внутрь. Квинт, не заставив себя ждать, прошел в помещение. Триерарх достал большой пергаментный свиток, и, развернув его, разложил на стоящем посреди каюты столе.

— Это карта Внутреннего моря, — сказал он Квинту, — вот Остия, — добавил он, тыкнув пальцем в место на карте, — а вот Александрия Египетская, — перенеся палец в другое место, показал триерарх. — Покажи, благородный Квинт Сципилион, каким маршрутом ты хотел бы пройти этот путь.

Квинт склонился над картой, внимательно изучая ее, и, вскоре произнес.