Сс Базов - Когда кончаются игры (СИ)

— Давно вы знакомы?

— С четырнадцати. Конечно, он не всегда таким был, если ты об этом хочешь спросить. Тоже был нерешительным. Знаешь, он часто ныл о том, что его не слушаются в команде.

— Да ладно, — Кай улыбается неуверенно, криво. — Как они могут его не слушаться?

— Нет, ну эти-то конечно, а вот прошлая… — Королева спохватывается. — А может, все-таки чаю? Кофе? Или обед?

— А что случилось с прошлой командой? — уже с интересом спрашивает Кай, но вместо ответа Королева, как не слышит, продолжает перечислять:

— Можно и бутерброды с чаем. Давно обычных бутербродов у нас не было.

Кай молчит, не дав сбить себя с толку, он все еще ждет ответ. И тогда в саду раздается тот же звоночек, что недавно вытащил самого Кая из штаба. И это тоже не начало игры.

— Как неудобно… Только пришел и уже надо уходить. Прости меня, Кай. Давай в другой раз тогда продолжим наш разговор, — с улыбкой поднимается Королева, спешно оправляя свои многочисленные юбки, и среди сада появляется дверь. — Правда, так неудобно…

Дверь открывается сама, снаружи. Сначала у Акросса немного уставшее выражение лица, отчего он кажется чуждым, но при виде противника улыбается, отступает от открытой двери, произносит насмешливо:

— Прямо как молодой любовник, выгоняемый за порог, когда явился муж. Надеюсь, ничему не помешал.

— Конечно не помешал, — Королева вроде и не возражает ему, но все же встает между ними, хотя и знает, что здесь Акросс ничего не сделает своему противнику. — Да и ты не мой муж, не сочиняй, пожалуйста.

— Ладно, Вега, с пошлыми шутками на сегодня закончили.

Акросс всегда называет ее Вегой, потому что Акросс помнит Бога этого мира еще участником своей команды. Иногда Каю кажется, что он завидует. Когда дверь за ним закрывается, что-то меняется в Веге, уже не такой радостной, уже не так легкомысленно, повернувшись к Акроссу, она прибавляет:

— К черту пошлость, Акросс. Чтобы больше никаких шуточек над Каем в моем присутствии. Тут он мой гость. Чего ты пришел?

— Передать привет от Барса, — пожимает плечами ничуть не задетый Акросс.

— Я же просила тебя прекратить! Ты снова это сделал?! Тебе неймется?

— Вот видишь, ты не хочешь, чтобы я этого делал, а я все равно делаю. Совсем меня распустила. Хочешь послать гром и молнии на мою голову?

— Прекрати, Акросс! Тебе двадцать семь уже, а ты до сих пор как ребенок!

— Я не помню большинство из этих лет, так что не согласен с тем, что мне двадцать семь. Двадцать четыре максимум.

— Пятнадцать по поведению!

Пока ссора снова не перерастает во что-то серьезное, звучит новый сигнал, на этот раз именно начала игры.

— Спорить могу, это его пес запустил, — ворчит Акросс, разворачиваясь уходить.

— Он же не полезет в реальности отдельно от Кая.

— Значит, кого-нибудь туда впихнул. Иногда люди, у которых дома собака, возвращаются домой с работы и обнаруживают своего пса посреди полного разгрома с совершенно невинной мордой, как бы во всем виновато пролетавшее тут торнадо, а не пес.

Кая встречает сигнал начала игры, и с таким же невинным видом ждет радостный Хаски в главной комнате штаба.

— Это не я, — тут же произносит он, как бы оправдываясь. — Это Дроид. Ему было скучно, он полез в игру.

— Гидра, — устало окликает Кай, закрыв за собой дверь. Та стоит у экрана, заплетает волосы, готовясь перейти в игру, отвечает не оборачиваясь:

— Я обещала ничего не рассказывать.

— Про шантаж и применение грубой силы к своей же команде я тоже говорил, — напоминает Кай. Хаски легкомысленно пожимает плечами:

— Я ничего и не делал. Идем? Пойдем, Кай?

— Гидра?

— Я же сказала, что обещала не рассказывать, — девушка касается экрана и тот пропадает. Гидра уходит в игру. Хаски все еще ждет его, теперь уже стоя вплотную к экрану.

— Знаешь, я бы предпочел еще пару дней провести в штабе и полежать в кровати вместо того, чтобы снова быть зверски убитым в конце игры.

— Так без проблем. Пусть пока без нас реальность разведают, можем на пару дней задержаться, — пожимает плечами Хаски, но настроение у него заметно ухудшается, пропадает задор.

— Да чего уж… Пошли. Я не могу их одних оставить.

Этот мир слишком похож на прошлый, и Акроссу даже кажется, что кто-то еще не наигрался в средневековье. Снова замок, снова свечи, расставленные в комнате и кубки с вином на столе, покрытом белой скатертью. Акросс не знает точно, кто придумывает миры — первый попавший в них игрок, любой из игроков или сама Вега, но два средневековья подряд кажутся ему скучными.

До тех пор, пока он не осознает, что не отражается в висящем в спальне зеркале.

— Он один?

— Один. Один. Как же так получилось, что капитан попал в игру один? Разве пес не всегда рядом с ним?

— Они разминулись с псом? Они поссорились с псом?

— В любом случае, это шанс! Но Акросс рассердится, поэтому мы не будем его убивать. Только поиграем. Притащим его к Акроссу.

— Но мы не знаем, где Акросс.

— Это ничего. Будем играть, пока ведем его к Акроссу.

— А если нас найдет его пес?

— Бросим и побежим.

Кай зевает, подкидывает в костер еще несколько веток. Посреди темного леса не сказать, чтобы страшно, хотя, конечно, будь ощущения более реальными, Кай не отходил бы от круга света у костра. Где-то в лесу шорохи, по нарастающей, приближающиеся. Кай не оборачивается, даже когда шорох в паре метров от него прерываются криком, суматошным движением по зарослям, ломающим старые ветки и уже в полный голос переругиванием.

Кай упирает руки в землю за спину, откидывается, задрав голову к небу, заодно чтобы посмотреть, чем кончилась потасовка, ведь кто-то уже удирает через лес, напролом, обвиняя друг друга: «Кто сказал, что пес не при нем?!». Только когда шум стихает, шевелится папоротник слева, к огню выходит довольный черно-белый пес.

— Странно. Ты их отпустил.

Хаски ложится к костру ближе, выглядит крайне гордым собой, но Кай хмурится.

— Мне не по себе. Не хочешь вернуться в человеческий облик?

Движение у собаки не отрицательное, скорее она отряхивается, как от воды, но Кай понимает:

— Это потому, что в прошлый раз истратил все свои превращения? До конца игры проходишь на четвереньках?

На Кае — ряса католического священника с белым прямоугольником в воротнике. Рядом с костром — пыльный походный рюкзак, где-то поверх вещей в нем — одежда Хаски, просто на случай, если он снова решит превратиться. Пес не отвечает, лежит у костра, прикрыв глаза, наслаждаясь, и Кай не выдерживает — гладит по макушке.

Их привозят ближе к рассвету, когда Акросс уже собирается спать — повозку с людьми. Акросс слышит ее из своей комнаты, знает, что это такое, и что так было всегда, и все же выходит, чтобы сломать привычный ход этой реальности. Разгружают повозку страшные слуги, скрюченные, но сильные. Достают из кузова людей без сознания, потому что теплая кровь живых вкуснее, перетаскивают ко входу в замок, где привратник, морщась, записывает.