Сс Базов - Когда кончаются игры (СИ)

— Мне сложно принять то, что я должен снова, на этот раз сам, убить его. Или приказать убить. Или Хаски убьет его, защищая меня. Мне надо принять, что моя мечта уже не сбудется, и я предам женщину, которая заменила мне маму… Мне сложно объяснить, как это для меня важно. Даже если она не знает, что он жив. Я не могу. Он прежде всего ей дорог.

— Значит…

— Мне нужно время, — обрывает Кай, в глаза снова не смотрит. Гидра задумчиво начинает тоже выскребать ветки и землю из волос, но без поспешности.

— Ты прав, мне не понять, я и к родной матери-то меньше, чем к отцу привязана… Мама все время чем-то занята была, а отец со мной возился. И из садика забирал и из школы встречал… И защищаться учил.

Кай наконец останавливает птичью возню, прислушивается.

— Ты будешь злиться, но я и животных разделывала, которых он с охоты привозил. Мама брезговала — маникюр, все такое… А мне нормально было, — и, как бы невзначай, смотрит на руку с обрезанными под корень ногтями. — Я не боюсь попытаться вытащить Акросса из той трясины, в которой он уже лет восемь сидит… Я боюсь, что я ему не подойду. Что он кого-то другого ждет. Более… достойную.

Кай не успевает это опровергнуть — слышно, как глухо переругиваются возвращающиеся Хаски и Дроид.

— Блин, как вас таких в машину сажать, — ворчит Хаски, копаясь в карманах в поисках ключей.

— Нашли? — игнорирует это Кай.

— Нет.

— Так может он не умер?

— Умер! — вступается Дроид. Бледный, он торопливым шепотом с дрожащими губами продолжает:

— Я сам видел. Сам… Тебя там не было. Ты не видел, как человеку голову разбивают.

— Заплачь еще, — ворчит Хаски, открывает дверцу, забрасывает в салон биту, забирается на водительское место, но приходит время Каю упираться:

— Мне нельзя домой.

— Почему? — интересуется Гидра. Будто она разговаривает только с капитаном, на всех остальных обижена. Кай оттягивает испачканную футболку, подбородком указывает на нее:

— Я матери скажу, что картошку копал? Надо позвонить и предупредить, что…

И замолкает, шумно выдыхает.

— Телефон забрали? — понимающе кивает Хаски. Дроид устраивается на заднем сидении и, закрыв дверь, отрезает себя от происходящего. — Садись в машину уже.

— Я не могу показаться в таком виде дома, ты же понимаешь…

— Потому что ты больше не тот «домашний мальчик», каким она тебя знала, — кивает Хаски. — В машину садись. Тебя никто с собой домой не возьмет, и на вокзал ночевать не отпустит.

— Как вы вообще меня нашли? — открывая заднюю дверцу, спрашивает Кай.

— Нас снова предупредила бывшая Акросса, — Хаски нетерпеливо ждет, когда сядет Гидра. Сидение рядом с водителем остается пустым. Кай особенно ярко вспоминает почти плакавшую Королеву, и то, о чем сказал ей Акросс, и не может решить, верить в его слова или это просто чужая злая паранойя?

Утром, в десятом часу, сонный Кай выбирается на кухню, вздрагивает и обнаружив за небольшим стеклянным столиком маму.

— Ты еще не на работе? — пытаясь не выдать волнения, спрашивает Кай. Мама щелчком включает электрический чайник, спокойно отзывается:

— Собираюсь. Проспала немного.

Кай долго ищет чашку, потом копается с банкой кофе и сахаром, лишь бы не оборачиваться, но в спину прилетает раздраженное:

— Саш, скажи, я на дуру похожа?

— Нет, — отвечает Кай, ссыпая в чашку уже четвертую ложку сахара.

— У тебя проблемы, Саш?

— Да, — честно признается Кай, снова открывает ящик для посуды и смотрит в него, перебирает тарелки, чашки, словно ищет что-то.

— Молодец, — выдыхает мама. — Я уже думала ругаться будем.

Она поднимается из-за стола, наконец начинает суетиться, собираясь.

— Кому-то денег должен?

— Нет.

— Снова помешал кому-то?

— Да, — Кай выбирает неглубокую тарелку, сам еще не зная для чего, обернуться пытается так, чтобы не столкнуться с мамой взглядом.

— Я тебе свой старый телефон оставлю, он тут, — мама тыкает в кнопочный сони рядом с чайником. — Если что — звони. Можешь мне, если думаешь, что в полиции слушать не будут или не среагируют. Я тебе помогу.

— Дверь никому не открывать, да, — вздыхает Кай, теперь копаясь в холодильнике.

— Ты и не сможешь, — уже обуваясь заверяет мама. — Я у тебя ключи забрала. Ты под домашним арестом.

Кай вздыхает, захлопывает холодильник, выглядывает в коридор спросить:

— За что?

— За то, что боишься матери сказать, чтобы не отпускала тебя с подозрительными мужиками на ночь глядя.

Кай почти бросает вслед: «А ты сама чем думала?» — вздрагивают губы, но слова так и остаются не произнесенными.

— Купить что вечером? — уже открыв дверь, оборачивается мама, Кай только отрицательно мотает головой.

Когда закрывается дверь, Кай без спешки заливает кипяток, ставит на плиту сковородку и, скорее машинально, берет в руки мобильный, чтобы позвонить и предупредить Гидру, что не сможет прийти сегодня, хотя они договаривались. Но в справочнике старого телефона, конечно, нет этого номера.

С утра после ухода родителей на работу, должен был заглянуть Кай. Время они не обговаривали, и звонок воспринимается без подозрений, именно как событие ожидаемое. И Гидра беспечно открывает дверь.

Должно быть, любовь все же делает людей глупыми. Вместо того, чтобы захлопнуть ее и звонить в полицию, Гидра стоит напротив, глядя недоверчиво. А потом и вовсе отходит в сторону, пропуская гостя в дом.

— Вот так просто? — с улыбкой спрашивает Акросс, но улыбка эта вымученная, сам он выглядит так, будто это его вчера закапывали. Как знать, если бы на пороге стоял самоуверенный и наглый Акросс, не получил ли он тогда дверью по носу вместо приглашения войти? Но этот образ потерявшегося, которому нужна опора, резонирует в Гидре, заставляет тянуться к нему и почти все прощать.

— Вот так, — кивает Гидра. — Скоро должен прийти Кай.

— Не придет, — бросает Акросс и на злой, обеспокоенный взгляд заверяет:

— Я ничего не делал. Просто… Я знаю нашу маму. Если он не смог хорошо соврать, то она заперла его, отобрав ключи.

— За столько лет многое могло измениться, — поддевает Гидра, пока закрывает за ним дверь. Так странно слышать от этого человека знакомое и родное «мама». Акросс бывший злодеем, отморозком, не имел права на это слово, для этого же оно кажется логичным.

Акросс осматривается в просторной квартире с хорошим ремонтом, Гидра сюда почему-то не вписывается. Кажется, в такой обстановке растут совсем другие девочки. Потолки в квартире выше, чем в обычных, типовых. В комнатах просторнее, но при этом почти нет лишних вещей. Обстановка как бы чередуется — рога в рамке, охотничий трофей отца, через десять сантиметров после них маслом нарисованная сирень. Потом искусственная рыба, которая должна петь при включении и — тумбочка с вазой, в которой стоят засушенные цветы.