Сс Базов - Когда кончаются игры (СИ)

Кай оглядывается кругом и замечает его почти сразу — голова торчит над колосьями ржи. Черная, лакированная и такая же, как в учебнике истории — собачья маска бога Анубиса. Это существо пока и само осматривается, ищет его среди поля. Кай пригибается, закрывает себе рот руками, чтобы подавить рвущийся крик. Ужас такой, что вытесняет все остальные чувства. Не разгибаясь, Кай ползет в противоположную от бога сторону. Но в звуке снова зашуршавшей без ветра ржи ему кажется, что это движение Анубиса за ним, что судья загробного мира вышел на его след. И Кай снова бежит, больше не пригибаясь, и не оборачиваясь. Заметив его, Анубис рычит вслед голосом, который кажется знакомым:

— Кай! Кай!

Бежать по полю проще, чем по движущемуся вагону или продираясь через колючую проволоку. Конечно, иногда травинки режут его, да и земля мягкая, но Кай вспоминает о том, что может прятаться, и ныряет в колосья как в воду.

Что-то черное мелькает впереди, и прежде, чем Кай успевает уйти в сторону, ловит его, плотно прижав к сильному телу.

Кай орет, ощущая себя попавшим в силки пушным зверьком, с которого теперь живьем снимут кожу, но, рывками пытаясь его увести, знакомый голос над ухом говорит:

— Тише. Это я. Я тут, чтобы тебя вытащить. Я не сделаю больно.

Это не совсем голос Акросса. Скорее голос Виктора, каким он себе его представлял. И держит Кая не его главный противник, а тот самый старший брат с фотографий, неожиданно такой надежный и сильный. Страх отступает, хотя обернувшись Кай и видит устремившегося к ним бога с головой пса. Но Кай больше не сопротивляется, позволяет брату перехватить себя за руку и тащить дальше. Акросс словно знает, куда нужно, и он оборачивается вместо Кая — проверить, далеко ли их преследователь. Наверное близко, потому что после каждой такой проверки Акросс дергает брата, и прибавляет скорости. И в какой-то момент отпускает его руку, кладет ладонь на затылок Кая и подсказывает падать.

Вместо земли они летят в дыру, вываливаются снова в мире темном, жутковатом, где небо заменяют красноватые своды пещеры.

Виктор дышит глубоко, не сводя глаз с дыры, из которой они выбрались. Кай открывает рот, чтобы его окликнуть, и не может выбрать имени. Конечно, надо назвать брата Виктором, но если позвать его: «Акросс», то можно узнать, настоящий ли он или придуман.

— Что происходит? — спрашивает Кай, так и не решившись. Брат не высокий, хотя Кай все равно ему по переносицу.

— Хороший вопрос, — кивает Акросс. — Дыра в груди не смущает? А тот, кто за нами гнался, тебя ни на какие мысли не натолкнул?

— Анубис? — переспрашивает Кай, и Акросс смотрит на него удивленно. В первое мгновение Каю кажется, что тот просто не знает, что это за бог такой, но Акросс словно сам себе подтверждает:

— Так вот, как ты его видел…

— А кто это?..

Договорить Кай не успевает — сотрясается пещера, и от того, что ужасы идут по нарастающей, он ожидает чего-то действительно сумасшедшего. Кай не сразу даже узнает его — истукан по центру пещеры, в нескольких метрах от них с Акроссом. У него красные воронки вместо глаз, сам он выше пояса вырастает из земли, а ниже будто и нет ничего. Кай скорее по ощущениям узнает в нем отца, чем внешности. Исполин принюхивается, поворачивается в их сторону, и снова своды трясутся. Акросс старается держаться так, чтобы брат был у него за спиной, хотя и сам робеет перед этим чудовищем.

— До сих пор не сдох, — сетует исполин. Когда он поднимает руку для замаха, начинает рушиться потолок.

— Знаешь… Я назвала тебя лучшим другом. Я правда считала, что это я тебя придумала, потому что настоящий не мог быть настолько хорошим. Ты ведь меня тоже считал лучшим другом?

Кай сидит на разложенном темном диване, поджав под себя ноги. На полу шевелится что-то — то ли трава, то ли черви копошатся. Он оборачивается на голос, но головы не поднимает. Видит только светлый подол платья, похожего на свадебное. Не сразу, но он вспоминает, что это голос Гидры.

— Да.

— Разве у тебя нет друзей тут? Разве с Хаски вы не общались больше?

— Хаски другой. Он колючий. К нему толком не приблизишься… — Кай чувствует, как этот разговор успокаивает его, остается только неясное чувство тревоги.

— По-моему, он ни с кем из нас так толком и не подружился. Наверное, из нас была не такая хорошая команда, как мы предполагали… Кай, скажи мне, пожалуйста. Ты поможешь Акроссу? Я побаиваюсь за него, вдруг он теперь совсем сорвется… Но ты его брат. Ты мог бы снова дать ему смысл.

— Акроссу я не нужен. Он ненавидит меня, — хмурясь, отвечает Кай, наблюдая, как продолжает копошиться что-то на полу. Ему немного страшно за Гидру, что она так спокойно стоит в этом живом море. Но существа остаются на кромке подола, выше не лезут.

— Это не так. Все, что делает Акросс — пытается понять устройство происходящего. Все эти годы он словно учится плавать… И он знал, что все это случится. Помнишь, еще в том вашем разговоре тебе сказал… Спросил… Послушай, Кай, ты ведь не винишь себя? Я же знаю, что тебе проще будет сказать: «Это я виноват». В том, что не заметил этого в Хаски. В том, что недостаточно его перевоспитал. Что не понял вовремя… Но ты не виноват, Кай. Тут никто не виноват. Хотя мне будет тебя не хватать, но все же — я рада, что тебя смогли вытащить… Даже если Акросс снова скажет, что тебя спасла Вега. От ранения в голову выжить невозможно. У тебя все не так плохо.

Кай касается ноющей раны в груди, но там почти ничего уже нет, только светлая затянувшаяся воронка.

— Я не умер? — переспрашивает он и моргает часто, пытается поднять голову, но Гидра быстро кладет холодные руки ему на затылок, заставив опустить взгляд.

— Нет, не умер. У меня ощущение, что если бы умер ты, был бы реально конец… Для Акросса, для Хаски, для Веги, да даже для Дроида… Его бы это добило, так?

— Так, — соглашается Кай. — А как же ты?..

Так бывает во сне, когда долго разговариваешь с кем-то, и не помнишь главного — что с ним уже год принципиально не общаешься. Или что этот человек мертв. Кай не помнит ничего, только странное чувство страха, как нарастающий шум, не дает ему покоя.

— Мне бы очень хотелось остаться с тобой и Акроссом… Так интересно было бы посмотреть на то, как вы привыкаете к роли братьев. Так интересно было бы узнать, к чему Акросс придет. Когда он успокоится… Но мне пора.

Она убирает руки, Кай наконец может поднять взгляд.

У Гидры прострелена голова, плечи платья запачканы кровью.

Когда раздается крик, вздрагивают все, даже всегда спокойный гранит. Железная дверь в подвал Акросса покрывается прорастающими лилиями, в несколько секунд они расцветают и опадают мертвыми, становятся сухим стеблем и пылью.

— Мне все время казалось, что у Акросса в подвале пыточный склад. Теперь я в этом вроде как убедился, — произносит один из близнецов. Он сидит, положив голову на столешницу, пока брат копается с заваркой и чаем.