А Эльстер - Вниз и влево (СИ)

— Как я понимаю, с этим — тоже к фон Шоненвельдту?

— Если хотите. Пожалуй, так будет лучше. Я — больше по практическим вопросам… Да, если практически, то СС заняли место штурмотрядов. Это раньше были боевые группы их партии. Потом штурмовики слишком усилились. Стали угрозой для партии. СС помогли произвести чистку их рядов. Это было с месяц назад. «Ночь длинных ножей». Думаю, теперь они пойдут в гору.

— Хм… Герр Штальберг, а что же старая аристократия, — и у них, и у нас? Как относятся ко всем этим переменам?

— Кто как, фройляйн. Многие поддержали. Говорят, это шанс для военных. Считают, что единственная альтернатива — коммунисты. Для них коммунизм — конец всему. Но некоторые сказали, что новая власть слишком плебейская. Таких оттерли от дел.

— А дед?

— Барон их понимает, но не принимает. Говорит: местечковое явление. У него есть собственный план. Он желает восстановить Империю. Объединить нас, Германию и прочие наши прежние земли. Ядром должна стать Австрия.

— Ого! Узнаю дедушку.

— Да. Он много сделал для этого. Действовал вместе с немецкими белыми отрядами, они назывались фрайкоры. Нелегально снабжал оружием и их, и наших. Позже у них из фрайкоров образовалась армия. Райхсвер. Состояла из двух частей: легальной и нелегальной. Нелегальную барон тоже поддерживал. Хотел разорвать «позорный мир», — он так его называл. Но он хотел именно Империю, а это не всем нравилось. У него были противники в хаймвере и среди немецких белых. Это было проблемой. Движение раскололось. Барон был против нашего сотрудничества с Советами…

— Позвольте, вы ведь сказали, что там — коммунисты? Какое же могло быть сотрудничество?

— Тактическое. Временное. Мы им — технологии и специалистов, они нам — оружие. Нам самим его было не достать. Многие из командования на это шли. Но барон не соглашался. Он терпеть не может коммунистов. В результате он оказался в меньшинстве, но не отступил. Сказал: будет сила — будет и единство. Стал наращивать силу. Наладил производство оружия в Польше. Вернее: в той части Польши, которая раньше была австрийской. В Силезии. Нас прикрывали их коллаборанты. Доставляли через Чехословакию. Барон и промышленники, которые пошли за ним, не жалели денег. До тридцать третьего года все шло успешно. Пушки, пулеметы, патроны… кое-что из моих разработок. Не так давно там собрали бронеавтомобили. Это сильнее танков. Намного.

— Но вы сказали: так было до тридцать третьего?..

— Да. В тридцать третьем на нас вышла польская военная разведка. Германское отделение. Конкретно — некто Стефан Лодзянский. Профессионал. Очень хорош. Они знали, что нас поддерживает кто-то из их магнатов. Но они не знали, кто. Решили скомпрометировать нас, чтобы припереть к стене… Так вот: они нашли меня. Сказали: или сотрудничество, или делу конец. Я согласился. Они склонили меня стать двойным агентом: их и Коминтерна… то есть, коммунистов. Якобы, я должен был подбросить от них дезинформацию красным. Но смысл был в другом. Вместо дезинформации они вручили мне австрийский государственный секрет. Когда бы я передал его коммунистам, поляки получили бы козырь. Но я заранее догадался, к чему они ведут. И я сделал по-другому. Я решил прикончить коммунистов в Австрии. После этого барона нельзя было обвинить в сотрудничестве с ними.

Эльза чуть вскинула брови: ничего себе адъютант! Интересно, что думал барон о том, сколь расширительно Отто трактует свои обязанности?

— Я многое выяснил про австрийских левых, пока был их агентом, — продолжал он, — У них тут были собственные боевые группировки, под названием: шуцбунд. Я разузнал, где у них склады оружия, базы, явки…

— И каким же образом, герр Штальберг?

— С помощью вашей установки. Я пристреливал их по-тихому, а после «допрашивал». С мертвыми я лучше умею ладить, чем с живыми… Вы против?

— В целом — нет, я ведь согласилась на ее использование. Но продолжайте.

— Я наладил контакты с полицией. Сдал им коммунистов. Полицейские и мы, хаймвер, провели против них провокацию. Может быть, вы что-нибудь слышали? Февральское восстание шуцбунда. В этом году. За два дня мы справились. Шуцбунда у нас больше нет. И у поляков не получилось задуманное. После этого они перешли к покушениям на барона. Это началось с месяц назад. Их было много. Но я окружил барона людьми с «особым снаряжением». Из покушений тоже ничего не вышло.

— Так. Я догадываюсь, что это «особое снаряжение» — то самое, связанное с «Третьим глазом»?

— Верно, — Отто выложил на стол перед Эльзой нечто вроде короткого ружья с толстым стволом, — Например, это. Это гиперболоид, лучевая пушка. Такими вооружен весь отряд. На бронемашины их тоже поставили. Кроме того — приборы наблюдения и связи. Без вашей установки такого не создать.

— Надеюсь, это пошло на пользу замыслу деда.

— Да. Мы были почти готовы к его реализации. Дело было за малым: опередить Германию. Мы знали: они тоже готовят аншлюс. Двадцатого числа этого месяца я отправился в Польшу. Оставалось установить гиперболоиды на бронеавтомобили. Двадцать пятого я должен был вернуться вместе с колонной. Но я не успел. Нас встретили по дороге. Был бой. Бронеколонна разгромлена.

— Невероятно. И как же немцы смогли незамеченными вторгнуться на австрийскую территорию?

— Они не вторгались, в том-то и дело. Это был один человек. Впрочем, я не уверен, что человек… Я многого в этом не понимаю. Просто послушайте.

Отто перевел дух, помолчал несколько секунд, собираясь с мыслями. Он дошел до самой странной части своего рассказа.

Потом стал говорить.

— …Технику мы погрузили в вагоны еще на заводе. Туда идет железнодорожная ветка. Наши поляки и чехи обеспечили секретность. Никто не интересовался нами до самой границы. Отановились, скатили машины по сходням. Дальше — своим ходом. Часть пути прошли скрытно, по руслу речки. Выбрались на дорогу, прибавили скорости.

Я сидел, переговаривался со штабом. Узнал про беспорядки. Потом на связь вышли мои люди… Двое, которых я негласно приставил к барону. Доложили: барон сел в свою машину и поехал из поместья. Взял «Обеиссан», который я усовершенствовал. Никому ничего не сказал. Никто его не остановил. Обычное дело. Они сказали, что успели только запрыгнуть в багажник под днищем. Он не заметил. Куда они направлялись — не знали. Помехи в связи начались из-за расстояния…

И тут, фройляйн, я увидел на дереве труп. Он висел вниз головой. Был проткнут штырем каким-то. Выглядел он странно…

— Да, я уже поняла. На дереве, со штырем…

— Я не о том! — речь Отто слегка ускорилась, — Я на него смотрел в особых очках. Они связаны с «Третьим глазом». В них все выглядит примерно как для вас. Весь мир — механизм. Так вот, этот труп был в механизме инородным. Он… не подчинялся общим законам. И почти не поддавался анализу.