Рене Ахдие - Ярость и рассвет

Слабый голубоватый свет крался по ставням все выше, проскальзывая между их красивыми резными планками, вдыхая жизнь в призрачный силуэт.

– Агиб изучал чашу. Она была вся облеплена песком и грязью. Он подошел к морю, чтобы очистить ее. Когда смыл грязь в волнах прибоя, стало видно, что чаша покрыта надписями, подобных которым он никогда не видел. Он поднял ее к солнцу, но капли воды все еще искажали поверхность, поэтому Агиб с силой потер ее рукавом, чтобы высушить…

Теперь края ставней уже были окрашены светящейся белизной зари. Лучи света струились через планки на мраморный пол, словно вены из расплавленного золота, тонко тянувшиеся в тепле раннего утреннего солнца.

Сердце Шарзад грозило выпрыгнуть из груди.

– И тут чаша задрожала. В ее полых глубинах появился дым цвета чистого полуденного неба, который кружился и нарастал, превращаясь в большой светящийся столб. В ужасе Агиб выронил чашу и упал навзничь на жесткую черную гальку берега горы Адамант. Дым увеличивался в размерах и становился все более плотным, пока в его центре не возник силуэт.

Халиф наклонился вперед.

– Силуэт принял форму… и начал смеяться.

Шарзад замолчала.

За спиной халифа наступил рассвет во всей своей ужасающей красе.

– Почему ты остановилась? – спросил он.

Она посмотрела в сторону террасы. Глаза Халифа последовали за ее взглядом.

– Ты можешь закончить рассказ, – сказал он.

Шарзад осторожно вдохнула.

– Я боюсь, это невозможно, сеид.

– Извини?

– Я только начала рассказ.

Его глаза сузились до золотистых щелок.

– Закончи рассказ, Шарзад.

– Нет.

Он выпрямил ноги, и вены благодарно запульсировали.

– Так это и был твой план с самого начала?

– И что это был за план, сеид?

– Трюк. Тактика, чтобы избежать казни… начать историю, которую ты не собираешься заканчивать. – Его голос был угрожающе низким.

– У меня есть твердое намерение закончить этот рассказ – завтра ночью. А случится это или нет – вам решать. – Она смотрела на него снизу вверх, сжав кулаки в складках шамлы.

– Ты сказала, что понимаешь: твоя жизнь потеряна. Это сразу было ясно.

Шарзад встала и выпрямилась во весь рост. Она расправила плечи и подняла свой маленький подбородок.

Когда заговорила, в ее тоне чувствовалась та же колкая мягкость, скопированная у него.

– Все наши жизни потеряны, сеид. Вопрос только в том – когда. И я хотела бы еще один день.

Он взглянул на нее, четко обозначенный профиль халифа был даже более устрашающим, чем дымка гнева, окрасившая лицо.

Раздался стук в дверь.

– Всего один, – прошептала она.

Взгляд его тигровых глаз бегал вверх и вниз по ее лицу, оценивая своего противника, взвешивая все варианты.

Она минуту стояла с замирающим сердцем.

«Я не буду умолять».

Тихий стук в дверь повторился.

Шарзад двинулась вперед, ее карие глаза неотрывно смотрели на халифа.

Он сделал медленный шаг назад, прежде чем направиться к двери.

«Нет, пожалуйста. Остановись!»

Взявшись за ручку, помедлил, не оборачиваясь, чтобы посмотреть на нее.

– Один. – Это слово слетело с его уст как беззвучный эпитет, прежде чем халиф вышел из комнаты.

Когда двери глухо закрылись за ним, Шарзад осела на пол и прижала свою горящую щеку к холодному мрамору.

Ей пришлось бы приложить слишком много усилий даже для того, чтобы расплакаться.

Поднос со звоном и грохотом опустился на столик.

Шарзад резко села, уголки ее век были еще слипшимися от сна. Она потерла их ладонью. Остатки жидкого золота и черного порошка оставили пунктирный след на пальцах, когда она отняла руку от лица.

– Вы слишком малы, чтобы вызвать такой переполох, – пропел в стороне чей-то музыкальный голос.

– Что? – Шарзад сосредоточила свое расплывающееся внимание на его обладателе.

– Я сказала, вы слишком малы, чтобы вызвать такой переполох.

Пухленькая девушка, стоявшая сбоку от нее, подошла к подножию кровати и рывком отодвинула в сторону шелковые занавески. У нее была светлая кожа и густые медово-ореховые волосы, поднятые вверх в типичном греческом стиле. Глаза цвета игристого голубого Эгейского моря опытной рукой были подведены с помощью сурьмы. Ее губы, сжатые в идеально недовольной гримасе, розовели от кармина и пчелиного воска. Белая льняная одежда прилегала к округлостям девушки во всех нужных местах. Вокруг ее левого предплечья обвивалась петлей толстая серебряная тесьма.

Шарзад стряхнула с себя сонливость и попыталась наколдовать некое подобие достоинства.

– Я услышала тебя и в первый раз.

– Зачем тогда вы попросили меня повториться?

– Потому что я не знаю, кто ты, и понятия не имею, с чего расхаживаешь тут, делая странные замечания с самого утра, – огрызнулась Шарзад.

Девушка рассмеялась. Это был громкий и грубоватый смех.

– Мне кажется, я начинаю понимать, откуда тут такой ажиотаж. Хотя это вряд ли раннее утро. Уже полдень. – Она направилась к ставням и распахнула их, открыв взору полуденное солнце, стоящее высоко в ясном лазурном небе.

Шарзад съежилась от резкого потока света.

– Я принесла вам еды. Вы должны что-то съесть. Вы столь малы, – повторила девушка.

– Я не понимаю, почему мой размер имеет такое значение.

– Потому что такая худышка не выдержит продолжительной борьбы, а тем более не выиграет в ней. А мне бы хотелось, чтобы вы справились.

Мгновенно насторожившись, Шарзад подтянула колени к груди и стерла всякое выражение с лица.

– Справилась с чем?

– Клянусь Зевсом, вы очень странная штучка. Да, моя госпожа, я бы хотела видеть, как вы победите. Имею в виду: хотела бы видеть вас в живых. Я не испытываю восторга, наблюдая за тем, как юные девушки умирают по прихоти нашего загадочного правителя. А вы?

Шарзад секунду изучала ее, прежде чем спустить голые ноги на холодный мрамор и встать с кровати.

«Будь осторожна».

– Нет. Я тоже, – ответила она.

Девушка улыбнулась.

– А вы все-таки выше, чем я думала. И все же очень худая, хотя и не самая худшая из тех, кого я видела. По крайней мере есть несколько изгибов там, где они должны быть. Я уверена, вы потрясающе выглядите, если вас хорошо нарядить.

– Извини, но кто ты такая? – потребовала ответа Шарзад.

– Деспина. Ваша служанка… до тех пор, пока вы побеждаете.

– Мне не нужна служанка.

– Боюсь, это не вам решать. – Улыбка Деспины стала еще шире, и ярко-голубые глаза девушки вспыхнули при взгляде на Шарзад, что побудило ту принять столь дерзкий вызов.

Шарзад помолчала в раздумье.

– Значит, он послал тебя шпионить за мной?

Белые зубы Деспины вспыхнули улыбкой на ее лице.

– Да.

– И ты хороший шпион?