Алекс Орлов - Крылья огненных драконов

– Это очень кстати, на первом этаже, где я поселил Аркуэнона, Фундинула и Углука, есть одна свободная кровать.

– Вот и отлично. – Мессир Маноло поднялся, давая понять, что готов идти, – Когда вас ждать, Каспар?

– Я приду в гостиницу к шести утра.

– Хорошо, мы будем вас ждать. А теперь выпустите меня, у вас очень крепкие засовы.

Проводив мессира Маноло, Каспар поднялся в дом и застал Генриетту за работой – она укладывала в узкие кожаные мешки съестные припасы, которые, по ее мнению, Каспар был просто обязан взять с собой.

Всего набиралось не менее пятидесяти фунтов разной еды, от козьего чесночного сыра и до пережаренных, чтобы дольше не испортились, пирогов с куриной печенкой.

Каспар поначалу хотел от всего этого отказаться, однако вспомнил грустные глаза вечно голодного Углука и решил, что возьмет все, тем более что на шестерых пятьдесят фунтов не так много, к тому же в обязательном пайке не предусматривалось никаких разносолов. Каспар заготовил только гренки на свином жиру, галеты, тридцать фунтов солонины, немного изюму и меду, смородиновый чай, соль и по караваю свежего хлеба на солдата, чтобы не есть галеты с самого начала.

Утром Каспар поднялся до рассвета. Ночью он спал плохо, испытывая перед походом некоторое волнение, однако проснулся бодрым и готовым к любым приключениям.

Поднялась и Генриетта. Ей предстояло взять у булочника повозку со всеми запасами, которые заказал Каспар, и часа через два подвезти к коневодческому хозяйству господина Табриция. Туда же должны были доставить накладные пластины, которые Каспар заказал у кузнецов-оружейников.

– Я пошел, дорогая, – предупредил Каспар Генриетту и, поцеловав ее в щеку, добавил: – Еще увидимся.

Под «увидимся» он подразумевал короткую встречу среди суеты, когда Генриетта доставит возок с продовольствием.

– А Хуберт?

– А что Хуберт?

– Ты забыл поцеловать его.

– Но он же может проснуться и заплакать.

– Если ты не вернешься… – Голос Генриетты дрогнул. – Я даже не смогу объяснить сыну, почему ты его не поцеловал.

– Вот еще, Генриетта, о чем ты говоришь?! Я обязательно поцелую Хуберта, но я вернусь!

С выражением негодования на лице Каспар проследовал в детскую и остановился, глядя на Хуберта. Младенец видел хороший сон и улыбался. Каспар решил, что это добрый знак, не может младенец улыбаться, если его отец отправляется на верную смерть.

Наклонившись, он поцеловал Хуберта в нежную, пахнущую молоком щечку и осторожно выскользнул в коридор.

– Ну что? – спросила Генриетта.

– Спит. И улыбается.

– Береги себя, Фрай, помни, что у тебя есть семья…

– Ну конечно, душа моя, конечно. Меня хранят мои покровители. – С этими словами Каспар приложил ладонь к груди, коснувшись через одежду талисмана.

Улицы были затоплены молочным туманом, который волнами катился вдоль стен и закручивался в водовороты.

Рыночная площадь пребывала в спячке. Повсюду валялись черепки разбитых кувшинов, вздувшаяся рыба, оброненная пьяным паромщиком, и шелуха от лесных орехов.

Пройдя мимо потухших фонарей домов любви, Каспар взбежал по ступеням гостиницы и, стукнув в дверь, разбудил сонного приказчика.

– Желаете комнату? – спросил тот, не открывая глаз.

– Нет, спи дальше, – ответил Каспар и свернул в правое крыло гостиницы, звеня на ходу новыми шпорами.

В комнате, в которой ночевала основная часть его отряда, все солдаты оказались на ногах, умытые и одетые, готовые к действию. Бертран тоже находился здесь в щегольском охотничьем костюме и с дедовским мечом в руках.

– Ура его милости! – воскликнул гном и соскочил со скрипучего стула.

– Наконец-то! – поддержал его Углук. – А когда завтракать будем?

– Ты уже проголодался?

– Конечно. Ночь была такой длинной.

– У тебя же есть деньги.

– Деньги есть, а еды нету. Сейчас все закрыто, просто безобразие.

– Он уже бегал по площади в поисках съестного, – сообщил Фундинул и, покосившись на орка, проворчал: – Жалкий раб своего желудка.

– Ладно, с едой разберемся, запасов у нас хватает. Больных нет?

– Какие больные?! – воскликнул Бертран, пришедший с вечера в хорошее настроение и не утративший его за ночь. – Скорее бы уж оказаться в седле, и в галоп! А гостиницу эту я бы поджег.

– А что, можно? – спросил Фундинул и выжидающе посмотрел на Каспара.

– Ну вот еще! Вы что, с ума все посходили? Никаких гостиниц не жечь! А от тебя, Фундинул, я этого не ожидал.

– Во! А мне всегда говорит, что это я варвар! – не растерялся Углук.

– Аркуэнон, как ты себя чувствуешь? – спросил Каспар, заметив, что эльф, как всегда, стоит возле окна, чистый и аккуратный, а его постель выглядит так, будто ею и не пользовались.

Эльф ответил не сразу. Прежде Каспара эта его манера очень раздражала, пока он не понял, что Аркуэнону просто необходимо чувствовать себя высшим существом, стоящим над всеми.

– Все в порядке, Каспар.

– Мессир, что скажете вы?

Мессир Маноло поднялся с единственного в комнате кресла и, разведя руками, сказал:

– Пока не предвижу никаких трудностей.

– Вот и отлично, тогда мы можем выступать.

– Так как насчет завтрака? – напомнил Углук, сглатывая голодную слюну.

– В хозяйстве Табриция, я полагаю, найдется сыр и хлеб. Но платить будешь сам.

– Заплачу с удовольствием!

Когда весь отряд был уже на улице, Каспар разбудил приказчика и, вручив ему мешочек с серебром, сказал: – Плата за номер.

– Премного благодарствую, – ответил тот, не открывая глаз, и снова захрапел, едва Каспар отошел от стола.

– Ой, я думал, что умру в этом болоте! – пожаловался Бертран, оглядываясь на гостиницу. – И все-таки надо было ее поджечь!

– Нет, Бертран, – возразил Углук. – Ты никогда бы не умер в гостинице, ты воин, а воины умирают на поле брани с мечом в руках.

– А я не согласен, – вмешался Фундинул. – Зачем умирать на поле брани? Война – это только средство, а цель – это преуспевание.

– Да вам, гномам, только бы денежки копить, – сказал Углук.

– А вам, оркам, только бы драться! – парировал гном. – Да в кости играть, да в тюрьме сидеть.

«Да когда же это кончится?» – думал Каспар, делая вид, что не слышит очередной ссоры гнома и орка. Если бы он штрафовал их, как обещал, оба уже остались бы без будущего жалованья.

Впереди, возбужденно размахивая руками, шел Бертран, за ним Каспар и мессир Маноло. Замыкали шествие орк и гном, которые продолжали переругиваться вполголоса, осторожно поглядывая в сторону Каспара. Рядом с занятыми друг другом спорщиками шел молчаливый Аркуэнон. По его лицу нельзя было понять, рад он походу или нет.

– Начнем новую жизнь! – произнес Бертран, ни к кому не обращаясь. – Долой пьянки и шлюх! Послужим справедливости!