Джулиан Мэй - Враг

Кугал – Сотрясатель Земли устроился на стеклянной скамейке в тихом уголке дворцового сада. Здесь так приятно было поджидать ее… Посидеть в уединении у тихого заросшего пруда, прислушаться, чем жив сегодняшний вечер. Какие новые нотки появились в мелодичном поскрипывании сверчков? Или все осталось по-прежнему? Сумерки все так же робки, и соловей, как всегда, тоскует так томительно, так сладко – ждет, когда вновь наступит время любви?.. И звон хрустальных колокольчиков, гирляндами развешанных на деревьях, все так же незамысловат и трогателен? А это что за звуки, долетающие со стороны городского рынка, – возгласы, скрип тележных осей, крики петухов, мычание, отрывистое «ржание» халиков. Грубая смесь настырности, навозного юмора и бескультурья. Ну, ты не прав, укорял себя Кугал. Все-таки этот звуковой ком докатывается сюда заметно сглаженным, по-вечернему ясным и даже с печальной, как и подобает тихому окончанию дня, горчинкой. В те времена, когда здесь правил брат Ноданн, вечерами вся торговля была запрещена, но с тех пор, как тут воцарился узурпатор, все пошло кувырком. Торгуй, буйствуй, ори даже в полночь… По настоянию своих соплеменников, отдыхающих во время полуденной жары, все дела теперь решались по вечерам. Рынок открыт допоздна. А запах острого соуса, которым люди так обильно поливают жареное мясо!.. Проснуться после сиесты и сразу жрать, пить. Сейчас запоют. Серые торквесы и бывшие рабы свободно разгуливают по улицам. То-то теперь рамапитекам, убирающим в городе, хлопот прибавилось…

Нет, Ноданн такого бы не допустил…

Яркий свет луны всплыл в прогале между деревьями. Небосвод тускнел на глазах. Светлячки заскользили над гладью засыпающего пруда, лилии закрыли бутоны. Вверху радужным светом еще светились окна Стеклянного Замка. Возвышались над куполами деревьев отремонтированные крепостные башни и стены, мягко волшебным светом просвечивающие на закате. Теперь их можно было принять за приметы сказочной страны, когда-то так уютно обосновавшейся здесь… Опять этот отвратительный запах соуса!..

Король сегодня в полдень триумфатором явился из Каламоска и – вот неуемная натура! – сразу приказал устроить прием, на котором представил Высокому Столу прибывших с ним североамериканцев. На прием собрался цвет рыцарства Гории. Кугал тоже посетил это мероприятие, но ненадолго, только чтобы назначить Клу свидание.

Теперь он ждал ее в саду, и она пришла.

Как только Кугал почувствовал ее вопрошающий призыв, он тут же поднялся со скамейки. Клу вышла из-под раскидистых ив – чуждая померкнувшей зелени, нарушившая очарование вечера фигура в узком, обтягивающем платье из серого сатина. Ее сознание было наглухо закрыто.

– Клу, – только и сказал Кугал, бросаясь ей навстречу.

…Они стояли, не касаясь друг друга. Ее испытующий луч легко как мотылек, обежал его мозг.

– Ты совершенно здоров. Оба полушария в корме, все цепи нейронов работают как часы… И сила твоя восстановилась. Теперь ты забудешь о том, что болея. После всех испытаний, после поражения и этой героической работы по очистке Авгиевых конюшен, ты, кажется, примирился сам с собой. Смотришь на мир философски… Я бы сказала, что теперь у тебя все в порядке.

– Только когда ты рядом, – ответил он. – А сейчас я боюсь, что мы расстаемся навсегда.

– Меньше чем через три недели! – Она отвернулась от Кугала.

Он потемнел лицом, его светлые волосы взъерошились. Впервые с майского праздника Великой Любви он надел розовато-золотые одежды, напоминающие, что он является вторым лордом в Гильдии Психокинетиков.

– Это вряд ли возможно, – заметил он. – Три недели! Разве за такой срок можно управиться. – Он помолчал, потом добавил: – Клу, сколько всего произошло за то время, пока мы не виделись, а я…

Она перебила его:

– Ну, теперь ты снова большой человек, заседаешь в Высоком Столе – это что, за особые заслуги? – Клу говорила ровно, вроде бы даже с некоторой ленцой, и сознание ее было по-прежнему прикрыто защитным панцирем. – Чем ты теперь намерен заняться?

– Служить, – Кугал пожал плечами, – как я и присягал королю. Он посылает меня в Ронию, где мне предстоит организовать погрузку оружия и доставку его в Горию. Потом мне приказано обеспечить безопасность работ в Надвратном Замке, проследить за началом нулевого цикла. Вы же именно там намереваетесь собирать свой деформатор. Это задание очень ответственное.

– Вне всякого сомнения, – согласилась она, потом бросила взгляд в сторону тихого, накрытого сумерками пруда. – Удачи!

Он смутился.

– И это все? – спросил он. – Клу, что случилось? Я думал, ты тоже мечтала о нашей встрече. Неужели моя покорность воле короля тебе не по нраву? В чем дело?

Клу натянула на плечи шаль из тончайшей шерсти. Ей стало зябко? Но вечер такой теплый…

– Ничего не случилось, Кугал, – наконец ответила она. – Что могло случиться, если между нами ничего и не было. Разве что банальное увлечение больного его лечащим врачом… Ну и ответная благодарность. Так это бывает сплошь и рядом. Ты собираешься покинуть Горию? Когда?

– Послезавтра. Но мое первое задание не займет много времени, и скоро мы снова можем быть вместе…

– Нет, – грубовато ответила она. Казалось, Клу засмотрелась на цаплю, степенно расхаживающую по заросшему тиной пруду и как бы демонстрирующую, с каким хладнокровием и умением надо расправляться с лягушками. – Не думаю, что мы увидимся еще раз. Я буду работать здесь, в Гории, приводить в чувство прибывающих специалистов. Слишком многие из них относятся к нашему проекту без должного энтузиазма, так что мне придется вколачивать в них вдохновение и жажду творить. Нам необходимо как можно скорее собрать деформатор. У меня просто не хватит времени на личную жизнь. Я тебе больше не нужна, и, что уж совершенно точно, Кугал, – ты мне тоже больше не нужен.

Он тихо и ласково засмеялся и очень осторожно включил свою ментальную силу. В то же мгновение Клу почувствовала, как ее на несколько сантиметров приподняло над землей – ноги уже не касались травы, – потом та же незримая рука медленно повернула ее лицом к рыцарю тану. Кугал встал на одно колено

– так, что их глаза встретились, однако ни тени слабости, надрыва, слезных увещеваний Клу в его сознании не обнаружила. Он был, как всегда, полон достоинства, мысли его были благородны.

– Ты лукавишь, Клу Ремилард. Ты прячешь свои мысли! Зачем? Я знаю, ты любишь меня, очень любишь. Ты даже слез не могла скрыть на приеме, когда увидела меня в парадном зале. И ты согласилась прийти сюда!..

– Отпусти меня! – рассерженно сказала женщина. – Ты, неотесанный дикарь!.. – Она нарочито обидела его – как иначе она могла освободиться от унизительных мысленных тисков. Ее сила была куда слабее… Через несколько мгновений Кугал осторожно поставил ее на землю и радостно улыбнулся, глядя в ее разгневанное лицо.