Джулиан Мэй - Враг

Элизабет мысленно обежала нейронные цепи в голове ребенка, отвечающие за использование метаспособностей. Марк был прав. Этот безмятежно заснувший ребенок станет непревзойденным мастером. Кожа его приобрела естественный бело-розовый оттенок, румянец выступил на щечках, волдыри на шее затягивались на глазах сухой коркой. Сон был глубокий, спокойный, боль больше не мучила его.

Женщина тяжело опустилась в кресло, закрыла глаза, погрузилась в самосозерцание. Только шаги Марка, слабо отзывавшиеся в сознании, связывали ее с реальностью… Потом неожиданно в детской зазвучал его голос.

– Дети!.. Только и слышишь – дети, дети!.. Сколько лет ты и Лоуренс считали, что самое важное на свете – это ваша работа, а когда поняли ошибку, было уже поздно. Я никогда не хотел иметь детей в обычном смысле этого слова. Я ведь как считал – если биоинженерия доказала невозможность желательным образом влиять на личность ребенка, если случайность играет решающую роль в воспроизведении характера, способностей, темперамента, если я не в силах создать человека таких достоинств и способностей, какие я считаю самыми важными в жизни, – зачем мне тогда ребенок? Не в качестве же наследника! И какую собственность я ему передам? Зачем мне это? Собственность, движимость, недвижимость… Смешно! Моим ребенком должен был стать мой брат Джек – вероятно, так и излагается теперь, в послереволюционную эпоху история нашего восстания. Однако я очень сомневаюсь, чтобы вам было дано знать правду о всей нашей семейке. О Люке, Мари и этой простушке Мадлейн, о мертворожденных и змееподобных уродах, о Матье, который должен был убить меня еще во чреве матери. О, мы, Ремиларды, по правде говоря, мало походили на ангелов. Один святой – Джек

– и шеренга грешников! Все мы, за исключением его лучезарного величества, были обременены плотью, жизненными проблемами, глубоко страдали от жутких химических реакций, свершающихся в наших душах, которые теперь принято называть «чюйствами». Мы, как и все прочее человечество, были обречены развиваться медленно, через бесконечную смену поколений, по чуть-чуть… И тут вдруг мне улыбнулась удача. Я вообразил, что нашел щель в этом ужасном круговороте мучительных страданий. Мне открылось, как разорвать – вернее, ускорить – эволюционный процесс. И что же, я должен был забыть о своем открытии, уйти в монастырь или, как Будда, стать учителем?.. Даже не попытаться спасти миллионы подобных себе?.. У меня в руках оказалось средство, способное сделать людей свободными, счастливыми и бессмертными. Они все были бы мои дети. Понимаешь – все!.. Одна мысль, что мое отцовство будет распространяться на миллиарды моих соплеменников, была самой ценной наградой для меня.

Голос умолк… Элизабет открыла глаза. Марк стоял перед ней в своем обычном наряде путешественников в подпространстве – черное трико-комбинезон, на правом запястье золотой браслет. Халат, одолженный ему братом Анатолием, алой, как бы кровавой лужей лежал на полу у его ног.

– Но ведь у тебя родились Хаген, Клу…

– Синдия хотела детей, а я любил ее.

– Но разве ты не испытывал к ни м никаких чувств ?

– Конечно, испытывал. Я и сейчас их очень люблю. Я привез детей сюда, прекрасно понимая, что они вырастут в чем-то ущербными людьми – кем они еще могли стать в нашем гадюшнике экс-бунтарей и свихнувшихся оперантов! Но я верил, что они будут лучше, чем я, умнее, сильнее… У них была для этого основа. Ты представить себе не можешь, как я радовался, что они родились отличными оперантами. Не только Хаген и Клу, но и все остальные дети. Если бы они послушались меня, вся Вселенная была бы у их ног.

– Так ты до сих пор не понял, почему они решились убежать от тебя! – Ее голос задрожал.

– Они просто щенки! Слепые котята, чей круг интересов сужен до размеров животных потребностей. Хочу – не хочу!

– Марк, они просто хотят быть свободными!..

Ремилард не обиделся, он терпеливо, тщательно подбирая слова, принялся объяснять:

– Когда дети были помоложе, они охотно шли навстречу своей судьбе, но вскоре там, на Окале, начались трения между моими последователями. Понимаешь, среди моих сверстников были очень сильные операнты и люди, не способные к метапсихической деятельности. С годами они все сильнее не ладили между собой, и это происходило на глазах у детей. Я же слишком усердно изучал звезды и пропустил решающий момент, когда дети, каждый из которых вначале был на стороне своих родителей, вдруг объединились, и черная кошка пробежала между отцами и детьми. А тут как раз идеолог подоспел, Алекс Манион, мой бывший самый закадычный дружок. Признаюсь, я не сразу разобрался в ситуации, это стало началом всех бед: дети стали сами по себе, мы – сами по себе.

– В исторических хрониках Алекс Манион упоминается как один из тех, кто пытался разрушить Единое сообщество всех оперантов Галактики.

Марк коротко рассмеялся.

– Тебе было бы полезно знать, что он резко поменял свои взгляды.

– Он просто познал истину – узрел ее наконец. Подобное единство, единение, Галактический Разум – называй, как хочешь, – единственный путь для человечества, если оно намерено эволюционировать естественным образом. Без всяких искусственных подпорок, пророков, пытающихся насильно ввергнуть нас в светлое будущее. Ты и твои последователи глубоко заблуждаетесь, если считаете, что подобное единение угрожает личности, ее праву быть тем, кем она себя видит. Эволюция в направлении Галактического Разума – это неизбежное следствие развития интеллектуальной жизни. Содружество не накладывает оковы на наше сознание, как раз оно и делает его более свободным.

– Ага, – кивнул Марк. – В единстве – сила!

– Конечно! Обязательно!.. – разгорячилась Элизабет. – Такова природа нашего сознания, оно постоянно должно вопрошать и получать ответы. Мучение

– когда ответы не совпадают с твоими ожиданиями; и ощущение счастья, если совпадают. Это же элементарно! Мы все созданы для любви, для верности, для добра. И все другие расы, задумывающиеся о вечном, понимают это, даже те, что еще только стоят на пороге овладения метапсихической силой. Вот почему ваши дети интуитивно поняли, где правда, а где ложь. Манион, видно, оказался толковым человеком. Он сумел убедить детей отказаться от участия в проекте создания «ментального человека».

– Но ведь это же р аб от ае т !

– Да, но с помощью каких методов? Ты что, хочешь загнать их кнутом в царство вечной свободы? А с точки зрения логики я вот что хочу тебе сказать – твой «ментальный человек» неизбежно и резко, a priori, обособится от всех иных форм жизни, существующих в Галактике. Твоя схема грандиозна, но ее искусственность, холодный расчет прет изо всех щелей, впрочем, как и тот тупик, в который загнал себя золотыми ожерельями народ тану.