Джеральд Старк - Путь героев

– Жив, но… как бы так сказать… – запнулся молодой человек. – Какое-то время мы всерьез опасались за его рассудок. Когда я собирался в дорогу, Юсдаль-младший и Льоу договаривались потихоньку приглядывать за ним. Чтоб не натворил сгоряча еще каких-нибудь… дел.

– Обряд, обряд… – пробурчал Просперо. Не усидев, он вскочил и в волнении принялся расхаживать по комнате. – Бредовая затея снять заклятие с баронетты Монброн? Но ты же вроде уверял – это совершенно безвредно?

– Ничего подобного! – внезапно сорвался на крик Ларбера, белея от злости лицом. Звякнул опрокинутый кубок. – Я писал, что принц увлекся рабирийской девицей, роется в библиотеках, собирает какие-то замшелые фолианты! Что ничего у него не выходит… пока! И вы сочли его увлечение безвредным ребячеством, как, между прочим, и старый Озимандия! Не дорос еще, мол, наш мальчик до Проклятия Исенны, пусть себе балуется, мы приглядим… а мальчик-то весь в папеньку! Учинил такое…

– Тихо! – прикрикнул герцог. – Разошелся тут! Стены в Орволане толстые, но если так орать, в Кордаве услышат. Значит, у него получилось?

– Получилось, – откликнулся Ларбера, остывая и утирая со лба испарину, – еще как получилось… Я же говорю, Конни в отца пошел, отыскал приключение на свою голову… Словом, когда мы начали церемонию, из-под окрестных кустов повылазили дуэргар и едва нас не загрызли. На вопли примчалась эта рабирийка, Солльхин. Вы ее, конечно, не знаете…

– Знаю, и очень хорошо, – перебил Пуантенец. – Представляю, каково пришлось вашим обидчикам. Солльхин, полагаю, сейчас с принцем?

– Она погибла, – честно сказал молодой человек. У герцога вырвался глухой стон. – Ее убил Блейри – вожак дуэргар. Пока они сражались, разрушили магический круг. Кровь была везде, в круге, на камне… кровавая жертва… Митра Милосердный, вот рассказываю и кажется – такую чушь несу! Но ведь сработало!..

– Давешняя гроза – ваших рук дело? – спросил герцог. Ларбера озадаченно пожал плечами: «Наверное…»

Золотой Леопард наклонился, поднял скатившийся со стола кубок.

– Так что же произошло? – допытывался он. – Айлэ обернулась человеком? А другие гули? Они тоже? Что с Драго? С Лайвелом, его управляющим? Где Тулеар? Иламна? Наконец, почему Конни не вернулся сам?

Гиллем устало помотал головой. Напряжение последних дней и выпитое, пусть и разбавленное, вино брали свое.

– Рабирийцы не превратились в людей. Скорее наоборот. Заклятие подействовало очень странно, видимо, в чем-то мы напутали. Кажется, они умирают. Драго совсем плох, Ариен полагает, что он не протянет до следующего рассвета. Лайвела мы больше не видели, а прочие имена, что вы назвали, я впервые слышу. – Не будь Гиллем Ларбера в столь плачевном состоянии, он, безусловно, удивился бы, откуда герцогу Пуантена так хорошо знакомо ближайшее окружение Князя Забытых Лесов. – Блейри получше, но Конни все время порывается его прикончить и, скорее всего, казнит, едва тот придет в чувство. Айлэ Монброн без сознания, как и уцелевшие дуэргар. Ставка Драго выгорела дотла. Смахивает на поджог, там повсюду трупы, – монотонно перечислял Ларбера, чувствуя, как глаза начинают слипаться. – В Рунеле два десятка раненых, принц не может их бросить. Именно по этой причине мы понятия не имеем, что происходит в иных рабирийских поселениях. Дорог, ведущих к таковым, никто не знает, а учинять какие-либо разведки, сами понимаете, некому. Герцог, знаете что? В самом деле, съездите туда или лучше отправьте кого-то… лекарей непременно, Делле уже с ног валится, и егерей с легкой кавалерией, сотни три, и картографов… Завеса не действует, другой такой возможности как следует изучить Рабиры у вас не будет…

– Благодарю за указание, – буркнул владетель Пуантена, буравя посланника тяжелым взглядом. – Приму к сведению. Оставайся здесь и постарайся отдохнуть. С рассветом мы отправляемся в Холмы.

Он вышел, с оттяжкой хлопнув дверью. Молодой человек, решив последовать полезному совету, доковылял до вытянувшейся под окном широкой скамьи и прилег. Уже проваливаясь в тяжелую, пугающую дремоту, он успел подумать: отчего бы Золотой Леопард так огорчился известию о кончине рабирийки Солльхин?

В его снах шел проливной дождь, вспыхивали змеистые молнии и бесконечно повторялось сражение в голубоватом свете полной луны.

«Дело, конечно, не терпит отлагательства, – размышлял герцог, размашистым шагом следуя по узкой, выложенной светлым камнем галерейке в направлении жилой половины. Застывшие в нишах караульные гвардейцы лихо отдавали честь, про себя дивясь озабоченному лицу и нахмуренным бровям Пуантенца. – Не стоит обольщаться тем, что о случившемся мы проведали первыми. Соглядатаев хватает всюду, даже в Забытых Лесах – лазутчики под видом дворовой обслуги, конфиденты в Магической Школе… о чем-то таком мне даже докладывали… Как раз в эти мгновения кто-нибудь уже выгребает на плоскодонке к аргосцам или снаряжает почтового сокола в Кордаву… Если даже Гиллем, зауряднейший соглядатай, подумал о том же – когда еще, в самом деле, представится возможность пошарить по загадочным тульским закромам? – то в Морской Башне или Мессантии, стоит им пронюхать, мигом поставят на ноги всех наличных книжников, протрубят общий сбор… Через седмицу в Рабирах яблоку будет негде упасть от желающих приобщиться. Не грабить, упаси Митра – снять копии с магических книг, нанести на карту укрытые по лесам поселки, может быть, если повезет, добраться до легендарного Анум Недиля, святая святых рабирийцев, хранилища лесной мудрости. Говорят, там собраны знания о Мире Сущем чуть ли – не от начала времен… Демоны Серых Равнин, о чем я думаю! Наследник аквилонской короны остался за рекой едва ли не в одиночестве! Что, если заклятие, чем бы оно ни было, распространилось не далее лиги в окружности, и прямо сейчас в окрестностях Рунеля кишмя кишат разъяренные донельзя гули?!»

От одной мысли о подобной возможности Просперо бросило в жар. Он с трудом сдержался, чтобы не перейти на бег.

… От солнечного диска осталась малая, бакрово-красная доля, едва видная над чертой горизонта. Уже бесполезно поднимать по тревоге гарнизон, лучше сделать это утром, в запасе будет целый день, какая дорога ночью, да еще в Рабиры… Просперо распахнул дверь в жилую половину, не оглянувшись, миновал вытянувшихся в струнку часовых. Малый обеденный зал, коридор, лестница, личные покои. Кабинет и библиотека. Дальше только одна дверь – в опочивальню. Герцог замедлил шаг, остановился, в нерешительности обводя взглядом длинные ряды полок, просевших под тяжестью старинных фолиантов.

Что теперь?

Мысли разбегались, собрать их воедино удалось не сразу. Только сейчас владетель Пуантена начинал осознавать бездну, перед коей оказалась Аквилония спустя пятнадцать лет сравнительно спокойной, мирной жизни. Не в последнюю очередь именно всеобщее благодушие сыграло свою роковую роль, подумал Просперо, тяжело опускаясь в глубокое кожаное кресло – король преспокойно покидает страну, министр двора идет на поводу у своевольного наследника (в числе всего прочего верный Гиллем докладывал, разумеется, и о роли месьора Стиллиса), придворный маг сквозь пальцы смотрит на возню наследника короны с древней магией… Ну, и конечно же, он сам, герцог Просперо, второе лицо в государстве, правая рука короля – какой демон попутал его затеять невинную на первый взгляд интригу в отсутствие Конана? Всего-то и собирался – наладить с Рабирами первую ниточку официальных отношений, заодно представив старому Драго того, кто рано или поздно придет на смену легендарному Киммерийцу… Как там говорилось в послании?