Майкл Суэнвик - Джек-Фауст

Губы Фауста скривились при этом воспоминании. Чтобы с ним обращались так!… связывали, унижали, избивали ни с того ни с сего - да это просто недопустимо! Если бы причиной подобного обращения был любой другой мужчина, отец какой-нибудь другой женщины… Он, Фауст, менял мир, переделывая его по своему образу и подобию, и к этому был привлечен второразрядный коммерсант. И все же, что касается Рейнхардта, он по-прежнему зависел от него, был его мелким чиновником, хорошо оплачиваемым, но обязанным блюсти его интересы, обеспечивать потребности и заботиться о благосостоянии его семейства.

Ничего не скажешь, сделку он заключил омерзительную.

- Покажи мне Маргариту, - слабым голосом попросил он.

- Как пожелаешь, - отозвался Мефистофель. - Еще я могу, если хочешь, конечно, донести до тебя ее запах. Вчера она была в бане, поэтому сейчас аромат особенно лакомый.

- Да, прошу тебя, - простонал Фауст.

Затем, как всегда, как будто бы сидя на краю ее постели, он глядел вниз на ее скованное сном тело. Фаусту было мучительно лицезреть ее вот так. И он глубоко вздохнул.

- Какая страшная штука - любовь, - тихо проговорил он. - Ныне я не знаю мужчины несчастнее меня. Посмотри на нее! Она прекрасна, да, но я видел столкновение галактик и туманности, дающие жизнь звездам. Почему же я так алчно жажду, чтобы она взглянула на меня? Почему должен, сдерживая дыхание, ожидать ее легкого покашливания, очертания ее тени в дверном проеме? Какой безумец добровольно избрал бы мою участь - быть рабом женщины, которая знать не знает, как я из-за нее терзаюсь?

- А ты не хочешь сделать так, чтобы она узнала?

- Нет. Это может оказаться ужасным! Равнодушие - скверная штука, однако жалость невыносимее. Сейчас единственное мое утешение - это что моя милая, милая Маргарита не знает, какие чувства я испытываю к ней!

Мефистофель выудил из ниоткуда расческу для усов. Приподняв в знакомой манере брови, он начал приводить в порядок свои бакенбарды. При этом он хихикал, но не проронил ни слова.

- Разумеется, я знаю, что доктор Фауст влюблен в меня, - сказала Маргарита. - Не слепая. - Продев нитку в иголку, она порылась в своей корзиночке для вышивания. - Хотя, быть может, слепая. Где же зеленая нитка?

Ее кузина София склонила голову над корзинкой, стараясь помочь родственнице.

- Я просто подумала, вдруг ты не заметила. - Девушки сидели на выходящей во внутренний садик галерее, где их обдувал легкий освежающий ветерок. Отсюда они видели под углом окошко мастерской и предмет обсуждения: потемневшего от работы Гефеста, занимающегося литьем. - А, вот она!

- Нет, мне нужна зеленая цвета леса. Ну-ка, глянь на него повнимательнее. Он всегда смотрит сюда, наверх - на меня, чтобы улыбнуться или помахать рукой, а потом нахмурит брови - и за работу!

Обе рассмеялись, когда Фауст бесцеремонно повернулся к ним спиной.

- Мужчины! - воскликнула Маргарита. - Все они грубияны, верно?

- Не могу найти эту нитку! Почему бы не взять какую-нибудь из моих?

- Они не подходят. И я всегда начинаю вышивать с деревьев - вот, видишь?

- М-м-м…

- Что ж, займусь пока небом. Это достаточно скучно и утомительно, чтобы сойти за наказание за рассеянность.

- Тебе, должно быть, нелегко. Он всегда где-то от тебя неподалеку.

- Ты просто не представляешь, как здорово иметь в доме волшебника! Который сам никогда не ведает, что творит. В прошлый раз, как отец уехал по делам в Мюнхен, я не сомневалась, что Фауст поспешит выступить с очередной нелепой идей вместе с прочими говорунами или потребует в свое распоряжение чего-то, что для него не предназначалось… - На самом-то деле ей хотелось, чтобы он поступил так. Чтобы плеснуть ушат холодной воды на огонь его страстного увлечения посредством нескольких высокомерных слов или напрямую одернуть за дерзость - в зависимости от его притязаний. Она не постеснялась бы и приставить нож ему между ног и даже этим ножом воспользоваться, если бы он того заслуживал. Следовало все расставить по своим местам. - Но ничего подобного. А поглядеть, и не подумаешь, что он такой застенчивый.

- А он по-своему красив, - сказала София, - в особой, суровой манере.

На несколько минут они погрузились в молчание.

Маргарита сперва задумалась о том, когда наступит день стирки и какая ужасная это работа. Затем вспомнила о подозрении, что Агнесса крадет из кладовой, и подумала, не найти ли им новую служанку - у которой нет приятеля, который научит ее воровству и другим подобным пакостям. Круг ее размышлений замкнулся на Фаусте. Однажды, только для того чтобы посмотреть, что произойдет, она игриво сжала его толстую и волосатую руку и почувствовала, что от ее прикосновения по его мышцам прошла судорога.

Тогда она решила, что сейчас он повернет ее к себе и обнимет, что эти сильные руки обовьют ее, и он насильно коснется ее губ своими. В тот внушающий панику момент она даже почти решила, что позволит ему сорвать поцелуй - не более одного - и только потом вырвется и обругает его, как положено.

Но этот трус ничего такого не сделал. Он лишь отвернулся, глядя в пол на свои башмаки. И потому она сразу же ушла, даже не интересуясь, что он теперь скажет - наверняка нечто бессодержательное и совершенно не соответствующее событию.

Она тогда задумалась, нет ли в нем какого-либо физического изъяна?

- Ты понимаешь эту новую теорию об электромагнетизме? - осведомилась вдруг София.

- Ну… - неуверенно ответила Маргарита, - и да и нет. Когда слушаешь объяснения, все проще простого. Переменное магнитное поле создает электрическое посредством электронов, заставляя их течь по проводу; и в то же время электроны, текущие по проводу, создают вокруг него магнитное поле.

- Так просто?

- Ну, если угодно… Если погрузить палочку в текущую воду, вода заставляет эту палочку двигаться. Но если вода спокойная, а ты взбалтываешь ее палочкой, твое движение заставляет воду течь. Здесь точно так же, только обстоятельства диктуют, что дает энергию, а что ее получает. Наш мрачный волшебник, что работает внизу, утверждает: электромагнитная энергия существует в форме волн, имеющих одновременно электрический компонент и магнитный; и не бывает так, чтобы было только что-то одно. Подобно одежде - если затягиваешь ее чересчур туго, порвешь. Поэтому нет ничего сложного в превращении энергии из одной в другую. И, конечно, мне очень нравятся цифры.

Как большинство купеческих дочерей, подсчетам и расчетам Маргариту учила мать, чтобы в отсутствие отца управлять делом. В отличие от многих других, это умение доставляло ей удовольствие само по себе. Она упросила отца научить ее секретам умножения и деления крупных чисел, и затем пришла в ужасное разочарование, когда он заверил ее, что эту тему она исчерпала и больше не откроет для себя никаких других арифметических действий.