Валерий Елманов - Алатырь-камень

– Два вопроса, – вмешался Константин. – Во-первых, не ты ли еще сильнее меня хотел вернуть нашего Михал Юрьича обратно в Переяславль, когда увидел его у синь-камня?

– Я, – честно сознался Вячеслав. – Но у меня имелась весьма веская причина. Помнишь, я тебе говорил, что перед дракой всегда в ушах либо Высоцкий, либо Трофим звучат, а ты еще спросил – есть ли разница.

– А при чем тут…

– При том, – оборвал воевода. – Я тогда тебе говорить не стал. Просто когда Трофим в голове, то у меня обязательно друг погибал. Ну, или тяжелое ранение как минимум. Вот я сразу и рассудил, что сам-то как-нибудь выкручусь, ты тоже худо-бедно, но мечом и прочим махать научился. Не супермен, но сойдет. Значит, у кого больше всего шансов было головы лишиться, причем в буквальном смысле этого слова? Правильно, у двух наших гражданских товарищей. Ну, один в городе остался. За него я спокоен. Второй вроде бы тоже. И вдруг он появляется, нежданно-негаданно, как чертик из табакерки.

– Не поминай нечистого всуе, – поморщился патриарх.

– Хорошо, – покладисто согласился Вячеслав. – Как ангел из табакерки. Хотя еще один такой ангел, и никакого черта уже не надо, – тут же пробурчал он, понизив голос. – Короче, перепугался я сильно за нашего обормота, потому как люблю этого гада, аж челюсти сводит. А теперь, после того как я убедился, что примета моя, как бы правильно сказать, не совсем обязательная, так чего уж – пусть остается. И потом, государь-батюшка, раз уж у нас так дружно и хорошо все пошло, может и дальше это продолжить надо. Может, это тоже примета, только добрая? Ты не задумывался, Костя? И потом, где еще мы сможем так весело провести время, как не на войне?

– Да я бы с радостью, – отозвался Константин. – Только на войне, знаешь ли, убивают иногда, и не всегда злодеев. Потому и хотел бы подальше от этого дела держать. Тебя-то, Слав, никак не получится, а вот их….

– Знаю, – кивнул Вячеслав. – Ну и что?

– То есть как? – удивился Константин.

– А вот так. Моя мамочка Клавдия Гавриловна всегда говорила, что жить чертовски вредно, потому что от нее все умирают. Но ничего, все равно живут.

– А все равно боязно мне за вас.

– А ты не боись раньше времени. Мы ж ряжские – мы прорвемся. Ты вон заговоров целую кучу знаешь, владыка Мефодий – молитвы, я – песни матерные, говорят, они тоже от всякой нечисти помогают, особенно монгольской, а Михал Юрьич у нас вообще атеист и в свою смерть не верит. И потом, если Русь за нас, то кто против? Да тут хоть весь мир ополчись – уделаем, как бог черепаху, чтоб аж панцирем покрылись…

Автор напоминает читателю, что для соблюдения равноправия – ведь не пишем же мы Бог Хронос, Бог Перун, Богиня Мокошь и т. д. – здесь и далее к словам бог, богородица, аллах, библия и пр. применены правила прежнего советского правописания.

Именно так называли тогда современный Босфор.

Меса – это название улицы означает «срединная».

Месомфал – (средостение) так назывался район Константинополя, в котором располагался Филадельфий.

Акаталиптос – непостижимый.

Анемодулий – башня, расположенная сразу за площадью Тавра, с изображением птиц и стад, сельскохозяйственных работ и смеющихся эротов, бросающих яблоки. На вершине башни стояла женская фигура, поворачивающаяся словно флюгер под дуновением ветра. Говорили, что византийский император Андроник I (1183—1185) собирался водрузить на башне свою собственную статую, но не успел этого сделать.

Артополий – квартал булочников.

Площадь Августеона названа так в честь августы Елены – матери императора Константина.

Зевскипп – легендарный строитель этих бань.

Саккос – верхняя одежда жителей Константинополя. Надевалась через голову.

Нумера – часть дворца, располагавшаяся, если смотреть на дворец с площади Августеона, слева от Халки, то есть восточнее. Называлась так потому, что в ней располагалась казарма отборных воинских частей, именовавшихся нумерами. Последнее означает, что в каждом помещении некогда размещались воины одной нумерии, конного подразделения византийской армии, насчитывающего в своем составе к XIII веку примерно 50 человек.

Юстиниан 1(482—565) – византийский император с 527 года. Завоевал Северную Африку, Сицилию, Италию и часть Испании.

Wer da? – Кто там? (Нем.).

Was ist das? – В чем дело? (Нем.).

Herum, herum – Сюда, сюда (нем.).

Ich verstehe nicht – Не понимаю (нем.).

Got verdamme mich – Будь я проклят (нем.).

Gehe zum teufel – Иди к черту (нем.).

Der teufel – дьявол (нем.).

Палаты, носящие название Магнавра, были соединены закрытыми переходами с храмом Святой Софии, что позволяло императору проходить на богослужения, минуя площадь Августеона.

Дафна – название западных палат центральной части дворца. Переходами соединялись с Сакеллой – административными помещениями (казнохранилище и т. д.) и с Кентинарием – высокой башней, прикрывавшей вход в Большой дворец со стороны ипподрома.

Вуколеонт – еще один комплекс палат, размещенный в юго-западном углу дворцового комплекса, почти у самого моря. Дальше находились только крепостные стены и специальная дворцовая пристань с двойным молом. Само название этих палат произносилось по-разному (Буколеон, Вуколеон и т. д.), но автор исходил из пояснения известного советского историка А. П. Каждана, считающего, что название происходило от мраморной статуи – льва, терзающего быка, расположенной рядом с этим комплексом.

Так императоры Византии, явно подражая названию знаменитого маяка в Александрии, именовали свою высокую террасу, с которой особые стражи-диэтарии светили фонарем, при необходимости подавая огневые и дымовые сигналы – своего рода протоазбука Морзе.

Циканистрий – поле для игры в мяч, расположенное к востоку от основного комплекса дворцовых помещений.

Логофет – название руководителей важнейших ведомств Византийской империи. Военный логофет руководил армией, логофет дрома ведал «министерством» внешних отношений и государственной почты, логофет геникона – казначейством и т. д.

Хартофилакс – должностное лицо, заведовавшее в канцелярии Константинопольского патриарха всем делопроизводством, администрацией и судами. Он не только расследовал дела еретиков, но и имел право определять им наказание и выносить приговор. Был приравнен к епископу, избирал и представлял к поставлению всех пресвитеров, диаконов и т. д. Его должность была самой важной и почетной из всех. Не случайно хартофилакса называли устами и оком патриарха.