Юрий Никитин - Труба Иерихона

Вы поняли? Мне нужно перевязать ногу. Я истекаю кровью... Джозеф, ты что молчишь?

Джозефа трясло. Чёрный ужас пронизал тело с такой силой, что язык примерз к гортани, а перед глазами мелькали чёрные мухи. Он слышал голос майора, но горло перехватило судорогой.

Затем из темноты выступила поляна. Мужчины подошли с верёвками в руках. Он видел, как дёрнулся Ляхич, когда его здоровую ногу начали привязывать к нагнутой вершинке дерева. Джозеф старался отвернуться, но глаза как завороженные смотрели, как вторую ногу Ляхича точно так же привязали к другой вершинке.

Старый охотник отступил на пару шагов. Глаза его с крестьянской обстоятельностью оглядели привязанного за ноги американца.

Готовы? сказал он. На счёт «три», поняли?.. Раз... два... три!

Двое парней ударили острыми ножами по туго натянутым верёвкам. Вершинки взметнулись, унося майора. На доли секунды деревца поднимались вместе, потом вершинки начали расходиться в стороны.

Джозеф услышал душераздирающий крик. Крик начался ещё на земле, задолго до того, как ужасающая боль рванула Ляхича за ноги в разные стороны.

Сверху полетели широким веером красные брызги. Деревья раскачивались, на вершинках болтались окровавленные половинки туши, похожие на те, что вывешивают на рынке. Вниз по листьям стекали красные потоки, сыпались внутренности, а кишки вывалились и растянулись вниз едва ли не до земли, похожие на спутанные пожарные шланги.

Старший охотник деловито посмотрел через голову Джозефа:

Готовы?

Джозеф оглянулся. Молодые охотники со злыми лицами заканчивали пригибать к земле вершинки молоденьких берёзок. Настолько молоденьких, что могут не разорвать его пополам...

Он представил себе, как его взметнёт, жуткая боль рванёт в паху, как его тело раздерёт пополам... и закричал жутко, дико, нечеловечески.

Когда десантный вертолёт наконец добрался до места, с которого засекли сигнал маячка, на экране локатора ещё мигал огонек. Пилот кружил над поляной, выбирая место, полковник лично сидел за крупнокалиберным пулеметом, пальцы вцепились в рукояти, а глаза цепко сканировали зеленую поверхность. Верхушки деревьев раскачивались под напором воздушной струи.

С другой стороны вертолёта, где майор Кугельц точно так же вцепился в рукояти пулемёта, донёсся потрясённый вопль:

Что это? Езус Кристос, я не могу поверить!

Кабину качнуло, на мгновение открылась крохотная полянка. Шум лопастей поднял целую стаю крупных ворон. На вершинке дерева закачалась окровавленная туша непонятного животного. Мороз проник в тело с такой неожиданной силой, что пальцы на рукоятях умерли и разжались. Всего секунду майор видел э т о, верхушки деревьев тут же качнулись обратно и закрыли поляну, лишь теперь он понял, что видел ещё точно такую же тушу, похожую, как отражение в зеркале, и понял, что на верхушках молодых деревьев болтаются разорванные пополам человеческие тела...

Вниз! закричал он бешено. Что же... Вниз, как угодно вниз!

Вертолёт зависал, приподнимался, вершинки торчат слишком высоко, сесть не удастся, придётся десантироваться по линю, полковник уже ухватил связку, как вдруг майор закричал предостерегающе:

Вверх!

Грохот заглушал его слова, но пилот услышал, прокричал в ответ:

Да всё в порядке, ветер слабый! Я удержу, не дам линю шарахнуться о деревья...

Вверх, придурок! выкрикнул майор. Им уже не помочь.

Но снять... взять их номера...

Вверх!!!

Полковник застыл, потом повернулся, следил за их перепалкой. Майор с перекошенным лицом указывал со своей стороны вниз, пилот внезапно выругался, ухватился за рычаги.

Вертолёт послушно качнулся, и пуля, предназначенная для пилота, ударила полковника в скулу. Этот комок свинца был рассчитан на медведей, на пилота плеснуло горячим, как из ведра с разогретыми для скота помоями. Куски черепной кости с силой падали на пульт управления, залили кровью, слизью, залепили окровавленными волосами с брызгами мозгов.

Вертолёт бросало из стороны в сторону. Трижды громко звякнуло, по обшивке сверкнули искорки. Пилот, защищённый пуленепробиваемым стеклом, выровнял машину, вертолёт начал подниматься, затем ушел в сторону.

Майор дотянулся до пульта, отпихнув труп полковника, ухватил микрофон.

Вызываю группу поддержки!.. прокричал он сорванным голосом. Вызываю группу поддержки!

Четкий сильный голос произнёс так, словно говорящий находился рядом:

Майор Кдулс слушает. Говорите.

Срочно вариант «Шторм»! прокричал майор. Срочно!

Голос в мембране стал холоднее:

Вы понимаете, что говорите?

Майор заорал:

Нас здесь убивают!.. Убивают, понимаете?.. Вся группа, которую мы разыскиваем, уже погибла. Последние схвачены и растерзаны... В буквальном смысле растерзаны, сэр!

После паузы майор услышал шум голосов, там совещались, затем прозвучал новый голос:

Генерал Макланс на связи. Что у вас происходит? Там нет русских войск!

Майор закричал, срывая голос, готовый разорвать этих идиотов:

Нас расстреливают местные охотники!.. Простые мужики, мать их...

Вы всерьёз?

Да, мать вашу!

Голос стал почти строгим и одновременно сочувствующим:

Вы не в состоянии справиться с каким-то отдельным коммунистом?.. Вы здоровы?

Майор прошипел:

Я попросил группу поддержки. Нужен «Шторм», иначе я не поручусь за жизни тех, кто находится вблизи этого села!

Генеральский голос сказал отечески:

Майор, возвращайтесь в расположение экспедиционных войск. Вам нужен психоаналитик. Хороший психиатр обследует вас, мы вам поможем. Понимаете, все мы хотим вам только помочь...

В голосе звучала бархатная уверенность, покровительственное благодушие. Майор ощутил, как от гнева в глазах стало красно, словно смотрел сквозь бутыль с бычьей кровью:

Слушайте вы... идиот! Я уже сказал, что те, с кем мы явились спасать, уже полегли под пулями русских снайперов. Да не войска, даже не парашютисты!.. Местные охотники привыкли охотиться на тигров, понятно? И лягут те, кто сейчас ещё собирается привезти гуманитарную помощь! Погибнут, понимаете? Все погибнут, если вы будете задавать дурацкие вопросы о моей психике!..

Генерал умолк. Майор почти видел его насупленное лицо. Генералу наплевать, что полягут и остальные, но разговор фиксируется на плёнку, там прослушают её ещё не раз, спросят, почему он не среагировал сразу, и... полетят генеральские погоны.

В мембране раздалось сухое:

Высылаю. Скорректируйте огонь с самолётов.

Лейтенант Чернов устроился на дальней лавочке, на колене толстый томик Чейза, сразу шесть романов под одной обложкой, в затылок греет тёплое косовское солнце. Со стадиона шум и гам, его ребята гоняют мяч на площадке, а ему в лом нелепое пинание мяча... На томике Чейза листок бумаги, начал было письмо Лене, незаметно поймал удачную рифму с её именем, пошли наматываться строчки стиха.