Юрий Никитин - Труба Иерихона

Дыхание его участилось, кожа на скулах натянулась до скрипа. Сквозь мясистое лицо немолодого человека внезапно выглянул молодой и свирепый боец, который сам на амбразуры и под танки, но, уцелев, не утратил ни ярости, ни жажды отдать себя до последней капли крови своему роду, племени, народу.

Яузов в сомнении покачал головой:

Не знаю, не знаю... Правильно ли, что даже не заявили протеста? Они ж, по сути, совершили вооруженное вторжение!.. А мы смолчали. Эти сволочи целую деревню уничтожили, а мы снова смолчали!

Кречет вздохнул, огромные кулаки сжались до скрипа кожи. Сказбуш обронил:

Молчание выглядит более... зловеще. К протестам они готовы. У них заготовлена целая куча объяснений, оправданий, контробвинений, доказательств ущемления в России прав человека... Позвольте напомнить, когда террористы однажды захватили наших дипломатов в Ливане и что-то потребовали, мы захватили их людей и молча начали присылать им отрубленные головы и... Марина Павловна далеко?.. и другие пикантные части тел. Те тут же отпустили наших. И больше никогда не трогали. Виктор Александрович жестоко и очень неинтеллигентно, но... прав: давно пора было повернуться к ним своей азиатской рожей. Вот только сейчас повернулись. И эти с авианосцами тут же отступили. Не только потому, что за уничтоженную дальневосточную деревню придется оправдываться перед мировым сообществом...

Кречет хлопнул ладонью по столу.

Да всё понятно, сказал он резко. Но они зря надеются, что отступили временно... И только здесь. Цивилизация слишком долго отступала перед варварами. Но теперь эти... узнают, что цивилизованные ещё не разучились... убивать!