Александр Громов - ИСЛАНДСКАЯ КАРТА

– …Итак, господа, под личиной скромного вестового скрывался опытный британский агент. Злодейский умысел лже-Иванова сводился к следующему: при помощи тайной диверсии лишить корвет машинного хода, сделав его легкой добычей исландцев. Нет сомнения, что маневры британского флота в Ла-Манше преследовали только одну цель – заставить нас обогнуть Британские острова с севера. И в этом, надо отдать им должное, они преуспели. – Граф иронически поклонился Пыхачеву, отчего тот сразу насупился и заерзал на стуле. – Без сомнения, лже-Иванов в силу своих обязанностей вестового имел мало возможностей лично осуществить диверсию. Мне давно стало ясно, что у него имеется сообщник. Задача состояла в том, чтобы выявить и обезвредить обоих. Для этого мы с полковником Розеном спустились в машинное отделение, предварительно напугав лже-Иванова угрозой разоблачения. У него не осталось иного выхода, кроме как по-тихому убить меня, поскольку он не знал об участии полковника в этом деле, и скрыть труп на несколько часов, по истечении которых находка оного уже не будет иметь никакого значения. Обращаю ваше внимание, господа: у нас в запасе мало времени. Никто не хочет сказать что-либо по этому поводу? – Лопухин обвел взглядом присутствующих, особенно задержавшись на Пыхачеве. Не дождавшись ответа, пожал плечами. – Нет? Ну что ж, я продолжаю. Подстеречь меня было проще всего на трапе, ведущем из машинного отделения на батарейную палубу. Вы знаете, что оба эти помещения то время пустовали. Мне было совершенно ясно, что отсутствовать полчаса или час лже-Иванов не сможет, его просто-напросто хватятся. Следовательно, убийство должен совершить его сообщник. Лже-Иванов отлучился в кубрик, что заняло совсем немного времени, отдал сообщнику соответствующее распоряжение и спокойно вернулся к своим обязанностям. Однако мы с полковником нарочно решили затаиться и выждать. Шло время, вот-вот должна была смениться вахта, когда на батарейной палубе легко мог появиться кто-либо из команды, и лже-Иванов встревожился. Отлучившись еще раз, он уяснил суть проблемы и решил пойти на риск – лично покончить со мною. Для этого он, разумеется, выбрал путь не через батарейную палубу, где был бы сразу обнаружен нами на трапе, и не через кубрик, а через кормовые трюмы. Повторяю: ему не было известно, что нас двое. Не знал он и того, что справиться со мною в рукопашном бою довольно трудно. Дальнейшее вам известно, господа: не преуспев в задуманном, агент кинулся к трапу, где был убит сообщником, не успевшим сообразить, на чью голову он опускает кувалду. Полагаю, лже-Иванов шел на это сознательно и в некотором роде совершил самоубийство чужими руками. Признаюсь, я недооценил его. Достойный и в определенном смысле заслуживающий уважения противник. Умер, чтобы не поставить свою страну в стыдное положение. Вопросы есть, господа?

Кто-то задвигался, кто-то закряхтел, кто-то произнес глубокомысленное «н-да..». Членораздельно возразил один Пыхачев:

– Петька Иванов – британский агент? – Глаза каперанга сердито сверкнули. – Унтер-офицер на моем корвете – пособник британского диверсанта? Чушь! Не верю!

– Зачем же верить или не верить, когда можно убедиться? – терпеливо сказал Лопухин. – Не угодно ли? Извольте. Эй, там, арестованного сюда!

Выглянув за дверь кают-компании, Розен кивнул. Тотчас два дюжих морских пехотинца ввели связанного машинного квартирмейстера.

– Господин Забалуев, – сказал Лопухин, глядя в угрюмое лицо арестованного, – я от души советую вам покаяться во всем. И немедленно.

Забалуев молчал.

– Не желаете отвечать? Хорошо-с. Тогда я умываю руки. – Иллюстрируя сказанное, Лопухин в самом деле потер ладонь о ладонь. – Мне искренне хотелось вам помочь, но увы. Судя по пломбам на зубах покойного господина Иванова, уж не знаю, как его настоящая фамилия, а также по некоторым другим признакам, на которых я не имею времени останавливаться, вы намеренно лишили жизни британского подданного. А вам, Забалуев, было известно, что он англичанин?.. Нет?.. Впрочем, это не имеет значения. Я мог бы спасти вашу жизнь, передав вас российскому правосудию, и вы отделались бы всего-навсего каторгой, но вы сами не хотите себе помочь. Что ж, как вам будет угодно-с. Мы зайдем в Шотландию и в порту Дернесс передадим вас местным властям. Вам известно, что в Британии делают с убийцами? Их вешают, причем не слишком-то гуманным способом. Я расскажу вам. Правильно вывязанный узел, помещенный за ухом казнимого, при резком рывке обыкновенно ломает позвонки несчастного, избавляя его от излишних страданий. Но у англичан не принято ни вышибать из-под ног осужденного табурет, ни распахивать под ним люк. Дюжий палач – вы слушаете? – тянет веревку, пропущенную через блок. Именно палач решает, умертвить ли висельника резким рывком или позволить ему поплясать в петле, медленно задыхаясь. Лично вы что предпочитаете?

На лицах офицеров читалось отвращение. Лопухин, казалось, не замечал этого.

– Конечно, судья может шепнуть палачу, чтобы тот проявил милосердие к казнимому, – скучным голосом продолжал он, – но в вашем деле я, признаться, не вижу к тому никаких резонов. Вы ведь даже не англичанин. Вы для британского правосудия скиф из немытой России, дикарь, убийца самого низшего пошиба. Полчаса на разбор дела, приговор, последняя ночь в камере – и пожалуйте на самое возвышенное место в тюремном дворе, откуда вас всем будет видно. У заключенных так мало развлечений! Вашей пляске в воздухе будут рукоплескать, жаль, вы этого не услышите…

– Меня сейчас стошнит, – тихонько пожаловался Корнилович Тизенгаузену. – Если наш цербер скажет еще хоть слово…

Но тут и Забалуев показал, что тоже не обделен живым воображением.

– Ваше сиятельство! – завопил он, с грохотом рухнув на колени. – Я не хотел! Спасите меня, ваше сиятельство, не выдавайте! Все как есть расскажу, только не погубите! Вот вам истинный крест!..

Перекреститься, однако, ему мешали связанные за спиной руки.

– У лже-Иванова были на корвете другие сообщники? – грозно спросил граф.

– Не могу знать, ваше сиятельство. Кажись нет. Разве из палубных кто али из комендоров? Из трюмных – точно нет. Я бы знал.

– Чем Иванов тебя купил? Деньгами?

– Деньгами, вашескородие! Сто целковых дал в задаток и еще четыреста обещал. Задаток-то я еще из Кронштадта своей бабе в деревню послал, корову купить…

– Он тебе объяснил, для какой цели ему понадобилось лишить корвет машинного хода? – Забалуев отчаянно замотал головой. – Неужели нет? А сам-то ты не догадывался, чем для нас обернется поломка редуктора в здешних водах? Тоже нет?

– Догадывался, ваше сиятельство, – с натугой выдавил из себя квартирмейстер и повесил голову.