Михаил Ланцов - Новик

И надо же было такому случиться, что в воротах подворья купца они встретили того самого десятника.

— Мир тесен, отче, — вполне жизнерадостно произнес десятник и искренне улыбнулся. — Что тебя привело отче в гости к уважаемому купцу?

— Так… это… — растерялся священник, отчетливо испугавшись.

— Я за ним посылал, — нашелся Агафон. — Мне по делам торговым нужно отбыть из города. Вот и решил посоветоваться с отцом Афанасием о душеспасении. В какой день к нему на исповедь да причастие прийти. Как лучше поступить. И можно ли как грехи свои замолить, ежели неделю иную без причастия останусь.

— Это отрадно слышать! — расплылся в издевательской улыбке десятник. — Душеспасение — это то, о чем мы все должны заботится с особым радением.

Повисла тяжелая пауза.

— Я поговорить хочу с тобой, — нарушил ее десятник, обращаясь к купцу.

— О чем же, мил человек?

— Как ты докатался до жизни такой, — усмехнулся десятник. — Али как мне объяснишь, что гостя в дверях держите?

— Ах ты ж боже мой! — всплеснул руками Агафон. — Входи, конечно, входи! — И отступил, давая проход. А у самого глазки бегали-прыгали так, что не знали, куда с лица деться…

Спустя четыре часа Агафон уже отчалил на лодках от Тулы. Никогда в своей жизни он не собирался на торговые дела ТАК быстро. Никогда у него при этом ТАК не вибрировало одно место.

Десятник задавал ОЧЕНЬ неудобные вопросы в отношении обстановки в Туле. Все выглядело так, словно бы кто-то захотел найти крайнего за разорение посада минувшим летом. И его чуйка подсказывала — нужно быть подальше от всех этих разборок. Даже если на нужной стороне выступишь и царю поможешь, то добром это может и не закончится. До царя далеко, до Бога высоко, а недругов влиятельных можно вот прямо тут нажить. И подворье ему спалят отнюдь не по решению высокого суда, а из банальной мести. И хорошо если не убьют.

Кроме того, Агафон спешил к Андрею, пытаясь опередить неприятности. И предупредить, как человека, что спас близких ему людей. Так и торговлишку провести раньше, чем туда доберется этот десятник. Ведь товар, о котором парень ему говорил могли в случае чего конфисковать.

И не зря, не зря спешил. Хоть и не знал толком готово ли у парня или нет. Андрей готовился. Осторожно, но готовился. Так, чтобы лишних вопросов не вызывать у своих людей.

Кузнецу требовался уголь? Требовался. Вот его и жгли в той глиняной «реторте», выгоняя заодно деготь и древесный спирт, али скипидар. И, смешивая в правильных пропорциях, фасовали. А потом фасовали по вылепленным на оправке горшкам с притертыми крышками.

Золы от хозяйственной деятельности тоже получалось немало. Поэтому Андрей тихонько, фоном из нее выделял соду с поташом. Да с желтой кровяной солью возился, но сильно меньше и еще более аккуратнее. Как и с железным купоросом. Без отрыва от основной деятельности. Благо теперь это все делать было легче.

Так что к середине августа у него уже было три десятка горшков со «светильным маслом», по пять литров в каждом. А также все необходимое для того, чтобы буквально за пару часов сделать еще краски. Той самой берлинской лазури. Гривенок на пять, не меньше.

В виде готового продукта он краску не хранил от греха подальше. Слишком рискованно. Но не забывал о том, что она может внезапно понадобится. А может и не понадобится. Черт его знает, как дело повернется. Поэтому подготовился, но лишних движений прежде срока не делал…

Агафон сидел на носу лодки и всматривался в окружающие пейзажи. Где-то здесь должен быть пляж, а недалеко от него — пепелище прошлогоднее. Черт его знает в каком оно состоянии сейчас. Может и разобрал его Андрей окончательно от греха подальше, чтобы с реки или с правого берега не было понятно, что тут — живут люди. Ведь пепелище явный признак поселения былого или нынешнего. А значит нужно проверить… мало ли?

Купцу в какой-то мере импонировало это решение парня. Но как же неудобно стало теперь искать его поместье!

— Пепелище! — воскликнул молодой слуга, что стоял рядом. Его острый взгляд разглядел его раньше.

— И пляж, — констатировал Агафон с облегчением. Значит не проскочили мимо.

Спустя всего пару минут лодка уткнулась носом в песок, а купец первым выскочил на берег. Осмотрелся. И довольно крякнул. Теперь уже с реки было хорошо видно крепость. Видно Андрей расчистил лес, чтобы от поселения видеть эту потенциальную переправу. Почему? Видимо обстановка изменилась. О чем отчетливо говорила крепость. О ней Агафон уже знал. Кондрат, Федот и Аким рассказали. Он им, признаться, не поверил. Ну как парень мог поставить крепость? Вздор же. Однако — нате, на лопате. Стоит. Да, выглядит неказисто. Но даже на взгляд купца с наскока не возьмешь.

Вылез он значит на берег. И давай разминаться. Тело то затекло за время перехода. Люди же местные, что находились вне крепости, ринулись бегом в нее. Очень быстро. Ведь там начал стучать импровизированный набат. А несколькими секундами же ранее где-то недалеко в лесу завыли волки.

— Хорошо же он гостей встречает, — усмехнувшись, заметил Агафон.

— А что? Подходяще, — согласился один из слуг. — Если бы я жил в этой глуши, то тоже опасался людей.

— Ты и в Туле их не сильно привечаешь. Все больше с псами возишься, — резонно возразил купец.

— Так псы — они не предадут и не обманут. Они честны и искренни в своих намерениях. Истинно тебе говорю — если бы у них были души, то прямиком в рай бы отправлялись. Ну чего ты ржешь? Их колотят. Кормят чем объедками. А они все одно людям верны… как псы…

— Ты только отцу Афансию это не говори, — хохотнув заметив другой слуга.

— А чего? Пусть скажет. Интересно какую епитимью он на него в этот раз наложит, чтобы выбить дурь эту из его башки. — заметил Агафон, но без всякого осуждения в голосе. Они уже давно с этой страстью заядлого собачника свыклись. Да и польза в нем имелась — он к любой блохастой скотинке умел подход найти, с любой сговориться. Как? Все считали, будто бы он слово какое тайное знает.

— Глядите, — заметил один из слуг, указав на свежую землю захоронений — братскую могилу, в которой Андрей положил погибших неприятелей.

— Вот даже как, — покачал головой купец.

— А здесь, я смотрю, горячо, — отметил поместный дворянин, нанятый Агафоном в сопровождение. — Не удивительно, что они тут так забегали.

— Судя по могиле — больше десятка там лежит…