Андрей Саликов - Дальневосточная опора прочная… [litres]

С флангов по атакующим красноармейцам начали стрельбу уцелевшие пулемёты. И не безрезультатно, кое-где фигурки плюхнулись на землю и затихарились. Ещё чуть – и пехота вновь заляжет, и её будет не поднять. Артиллеристы не подкачали и перенесли свой огонь на фланги, чередуя шрапнель и фугасы, стараясь загнать противника на дно окопов. К тому времени танкисты уже достаточно приблизились к позициям китайцев и азартно давили из пулемётов любую попытку огрызнуться. В основном башнёры предпочитали пулемёты, слишком уж невзрачно выглядели следы от разрывов танковых пушек – так, еле заметный «пшик» в сравнении с «трёхдюймовым» гостинцем. От танков не отставали мотострелки (вот где сказались ежедневные учения!), не менее активно стреляя в сторону китайцев. Ободрённые видом безостановочно ползущей стальной цепи, бойцы 107-го полка пошли в атаку на неприятельские позиции, неумело пытаясь подражать танковой пехоте. Этим немедленно воспользовался Сергачёв, бросив в атаку бэашки Сарнова поддержать атакующий порыв. И те своими пулемётами буквально вымели китайцев с бруствера, не давая вести огонь.

– Молодец, Сарнов… – Комбат в восторге добавил солёное словцо, видя, как тот прикрыл корпусами жмущуюся вплотную к броневикам пехоту и потихоньку продвигается вперёд.

– А не ждали, – зло дёрнувшись, рот Ермолова превратился в оскал. – Думали, не найдётся у нас «ручников»? – Мысленно пообещав поставить старому другу бутылку «Шустове ко го» (ну, или нечто похожее), он с удовольствием смотрел, как полдюжины «максимов-токаревых» буквально «бреют» каждый выстрел врага.

Получив столь нужную помощь, красноармейцы достигли траншеи и с матом начали в неё запрыгивать. Из-за левого поворота началась отчаянная стрельба.

– Ложись! – испуганно закричал боец, едва успев отпрянуть назад.

Несколько пуль попали рядом с ним, выбивая из стенки окопа мелкое крошево.

– Гранату, вашу мать! – проорал помкомвзвода осипшим голосом. – Ерёма, не спи!

– А? – замешкался молодой парень, нелепо приседая, когда пара пуль расщеперила доску над его головой.

– …на! – проревел он в ответ. – Гранату кидай, сука! – А, б…ь! – и, со злобой вырвав у растерявшегося бойца гранату, аккуратно закинул её за угол.

Едва начавшиеся вопли (ага, увидели подарочек!) заглушил разрыв.

– Граната! – голос Ерёмы дал «петуха», но бросок вышел отменным, чуть дальше первой.

Взрыв и последовавший за этим протяжный вой раненых послужил сигналом для броска. Трое валялись на дне, даже при взгляде мельком на них было понятно: мертвецы (ну или вот-вот дойдут). Двое, побросав оружие и схватившись за голову, раскачивались. Покончив с китайцами в траншее, бойцы начали выкуривать спрятавшихся в блиндажи солдат и офицеров противника.

– Твою ж!.. Да продвинься ты! – ткнув рукой вдоль траншеи, рослый отдельный закашлялся.

Ведь на ученьях всё нормально было! Верно говорят: кто в Гражданскую повоевал, то, как только свист пули услышит, всё сразу забывает. Вот и теперь: ведь влево надо уходить, он, Волков, отлично помнит, а эти «головастики» прут вперёд.

– Да понял! – проорал в ответ танкист и нырнул вниз, захлопнув люк.

Взвыв движком, танк чуть повернулся и медленно начал ползти вдоль траншеи. Другое дело, первая троица стоит, и головы гадам поднять не даёт!

– Глебов, Свечников, а ну давай за мной! – хриплым голосом приказал отдельный. – Да не спи! Гранаты готовь, бестолочь! Понаберут… – Но выстрел танковой пушки переключил его на новых «жертв». – Да куда стреляешь-то?! Пулемётом надо!

Словно услышав его, тоненький по сравнению с орудием ствол пулемёта озарился короткими вспышками.

– Вот это дело, давай за мной! Пригнувшись, они догнали танк и, укрывшись за ним, начали приближаться к блиндажу. Брошенный назад взгляд отдельного засёк четвёрку бойцов, перестреливавшихся с кем-то в траншее. А где ещё трое? А, чёрт, некогда смотреть!

– Товарищ комот, смотрите, вон дымок, – начал было вставать Свечников, но был резко отдёрнут вниз рукой Волкова.

– Ты, дурак, куда лезешь, – зашипел он, держа парня за воротник. – Жить надоело?

– Нет, – просипел тот, чувствуя, как ослабла хватка командира.

– Молодец, что заметил. Глебов, смотри, чтобы нас не подстрелили. А ты, – повернулся он к Свечникову, – взводи гранату и повторяй всё в точности за мной.

– Понял.

– Вот и хорошо. За мной! – Как смог, он разогнался и, оттолкнувшись от бруствера, прыгнул. – Мать! – выдохнул, махая руками, стараясь удержать равновесие. Шагнув вперёд, он остановился. Рядом едва не растянулся Свечников. – Кидай свою гранату после подрыва моей. – И, повесив на шею винтовку, осторожно пошёл к маленькой трубе, снимая гранату с предохранителя…

Оба блиндажа, запирающие съезд, были захвачены минут за пятнадцать. Левый захватили мотострелки, кинув гранаты в печную трубу. Со вторым пришлось повозиться: оказалось, он был разделён на две части – офицерскую и солдатскую. Гранаты в трубу кинули, но кроме двух офицеров никто не пострадал. Бойцы было сунулись, но китайцы так густо стали стрелять, что одного буквально изрешетили, а пара других получили по три-четыре пули и теперь хрипели, жалобно прося помочь. Сапёры, шедшие с ротой, просто опустили в трубу подрывные заряды, раздался приглушённый взрыв, и стрельба из амбразур стихла. Вышибив дверь и на всякий случай добавив пару гранат, стрелки ворвались внутрь. Гарнизон сопротивление не оказал (поскольку все без исключения были контужены) и сдался.

Скорость и лёгкость прорыва обороны удивила всех, поскольку на других участках противник оказывал ожесточённое сопротивление. Вот тут Сергачёв не стал ждать, пока сапёры сделают проход, а отправил в обе стороны по три танка с прикрытием из мотострелков, чтобы расширить горловину прорыва. Этого китайцы не выдержали и начали беспорядочно отступать, бросая позиции.

– Эх, в преследование некого послать! – с мукой от упускаемой возможности окончательно разгромить врага простонал Сергачёв. – Поднажмите, родненькие.

Словно услышав командира, сапёры, пробив шурфы, подорвали заряды, обеспечив бойцов грунтом. «Ярославец», включённый в штат роты (лично Ермолову рассказал об этом чуде), своим «ножом» быстро засыпал большую часть рва, потом стрелки настелили поверх брёвна, и спустя полчаса импровизированный мост был готов, и через него поползли на ту сторону броневики Сарнова. Меня с разведчиками Самойлова ротный вызвал к себе, пришлось побегать, пока собирал бойцов, которые, словно малые дети, сунулись в захваченные блиндажи. Пришлось вспомнить записных заводских матерщинников, и под мой ядрёный мат Василий стал раздавать особо отличившимся оплеухи.