Андрей Саликов - Дальневосточная опора прочная… [litres]

– Ясно, – кивнул я в ответ, не больно-то большая помощь. И махнул рукой, подзывая крутящегося поодаль мотоциклиста, который ходил со мной в качестве посыльного. – Пусть Семён радирует.

Стоявшие рядом командиры были несказанно (не побоюсь этого слова) ошеломлены. Ещё бы, вот так, просто, даже не посылая мотоциклиста, связаться с командованием. О радио краскомы, конечно, знали и даже видели двуколку, на которую и монтировался сам аппарат. Хотя антенну в виде поручня, опоясывающую броневик, не увидеть невозможно, просто они не могли это себе представить.

– «По всей протяжённости позиций отрыт противотанковый ров. Есть удобный проход. Минимум усилий для сооружения моста». Запомнил? – Дождавшись утвердительного кивка, махнул рукой: – Исполнять.

Разведчик убежал.

– Ты хоть прикрой, а? – с просительной интонацией произнёс Белов. Его непосредственное начальство уже успело уйти, и он решил в одиночку попытать счастья. – Сам понимаешь… – И он замолк.

– Приказа дождусь.

А что ещё сказать? Это только кажется просто – мол, поддержи огнём. А на самом деле – вдруг нужно срочно идти в другое место, а у меня половины снарядов уже нет. Во-во. Нет, дождёмся, что командование решит, а то, что приказ был на поддержку, так боя-то нет, и поддерживать прямо сейчас пока некого. Белов, понимающе кивнув, ушёл к своим бойцам, но вскоре вернулся с моим разведчиком, и тот отрапортовал:

– Товарищ командир, радио вам. Приказано помочь пехоте.

– Когда вы начинаете? – Стоящий рядом военком расцвёл.

– Через десять минут, – сказал Семён.

Хм, где десять, там и двадцать, и тридцать минут, это ещё бабка надвое сказала. Придётся ввязаться в бой, а там посмотрим.

– А наши когда подойдут? – уточнил я у посыльного, сверяясь со временем.

Тот, счастливо улыбаясь, сообщил, что через полчаса.

– Ясненько. Хоть примерно знаем, где у китайцев пулемётные гнёзда?

– Нет, – опередил военком вновь подошедшего ротного, хотя его и не спрашивали.

– И куда мне стрелять?

Вопрос завис в воздухе.

– Ладно, как пехота двинется на штурм, цели будут, – констатировал я. – Надеюсь, и с выдержкой у китайцев не всё хорошо. – И, развернувшись, поспешил вернуться к броневику. – Мужики!

Стоявшие тут проводники, повернулись ко мне.

– Когда всё начнётся, стойте здесь и не высовывайтесь.

– Но…

– Пётр, – безжалостно перебил я его, – ты с Сашкой – моё самое ценное оружие. Без вас я слеп и глух. Буду вокруг одной сопки ездить. Да, мне понятно, что вы белке в глаз попадаете. Но сейчас важно, чтобы вы мотоциклистов и броневик могли сопровождать. Всё, разговор окончен, – жёстко оборвал я попытку добровольцев повоевать.

Правда, они после моих слов вроде прониклись и потихоньку ушли в тыл. Я же, мысленно почесав затылок, вздохнул. Суетящиеся стрелки косились то на меня, то на машину, и эти взгляды потихоньку начали меня раздражать.

В вышине послышался гул двигателей, хм, похоже, самолёты идут. Вопрос: куда? Фронт большой, а аппаратов у нас – кот наплакал.

– Твою… Куда намылились?

Явно пора заняться разведчиками, а то они уже на штурм собрались. Мотоциклисты стояли и смотрели на меня потухшими глазами. Ещё бы, их, тигров амурских, да во вторую линию! Но, как и с проводниками, я был беспощаден, приказал Самойлову не лезть вперёд, причём двойного толкования моего приказа не допускалось. Только поддержка пулемётами, в ближний бой не лезть. И, недослушав бубнёж Василия, я занял своё место, щёлкнул переключателем.

– Внимание, экипаж. Идём в атаку с первыми выстрелами. Ориентир – ближняя высота. Пехота уже на исходной. Наша задача – подавить пулемёты и не дать китайцам нормально выцеливать наших бойцов. Блиндажами занимается «махра».

Едва закончил ставить задачу, как впереди затрещали выстрелы. А затем солидно заговорили «максимы».

– Вперёд.

Броневик, рыкнув и выбросив в морозный воздух бензиновые клубы пара, начал постепенно набирать скорость. Бежавшая впереди пехота, услышав гул мотора, явно приободрилась.

Со стороны китайцев стрельба становилась всё более плотной и точной. То тут, то там падали фигурки бойцов, но остальные продолжали упорно идти вперёд. Внезапно над траншеей вспух разрыв шрапнели, но это никак не сказалось на стрельбе.

– Твою мать, да что же это… – Прицел Серов выверил, словно ювелир, но результат не радовал. – Пьяные они, что ли?

Один за другим рванули выпущенные оставшиеся в обойме четыре снаряда. В бинокль было видно, что Иван накрыл позицию…

– Командир! – крик наводчика стеганул по ушам, они ленту добьют и всё, кожух наверняка пробит! Долго не протянут!

– Если бы так. – В оптику было отлично видно, как на рыльце МГ вновь расцвёл красный цветок, задрапированный сгоревшим порохом. – Дай ещё пару снарядов, нехрен жалеть.

– Да сейчас…

После второго разрыва пулемёт наконец замолк. Но делов он натворить успел, и самое гадское, что пехота залегла.

– Вань, дай туда ещё пару. – Как там Ермолов говорил, кажется, «огнём орудий подавлять пулемёты»? Попробуем, а то фиг «махра» встанет.

– Есть, кашу маслом не испортишь…

Я так и не узнал, что практически подобравшийся к «машингеверу» белогвардеец (последний, кто умел им пользоваться) был убит первым же выстрелом.

– Твою ж, куда, сволочи! Не сметь, назад!

– Где? – отчаянно вертя головой, я старался увидеть, что же увидел Серов.

– Да слева.

– Не вижу! – Мне просто хотелось выть: слева как раз загораживал обзор водитель. – Стой!

Мягко качнувшись, броневик замер.

– Командир! – крикнул Ромка, перекрикивая движок. – Долго не простоим!

– А, твою налево! – заорал я, стараясь криком подбодрить себя.

Дёрнув ручку и толкнув тяжёлую дверь, высунулся наружу. Особенно тревожно стало на левом фланге, где стрелки не выдержали огня и залегли, некоторые начали отползать к мелкому овражку, который был метрах в десяти позади цепи. Пулемёт там просто захлёбывался лаем, бил и бил длинными очередями, не давая поднять головы. Внезапно рядом с ним разорвался снаряд. Затем ещё и ещё один. Позицию заволокло поднятой пылью, а снаряды продолжали рваться, даже когда прекратился огонь. Оказывается, пока я воевал, успели подойти полковые пушки, и теперь артиллеристы, не жалея снарядов, пытались загнать китайцев на дно окопов или, если повезёт, в блиндажи. Рисковать я больше не стал, юркнул вниз и легко, словно это была пушинка, закрыл броневую дверь.

– Ориентир – ближний холм, одинокий камень, от него левее 0—15, цель – пулемёт.

В нарушение всех правил у меня был поднят люк. Но зато какой обзор! И с биноклем я вижу китайцев как на ладони.

Получив новую цель, Серов начинает пристрелку. Спустя пару минут над пулемётным гнездом вспухают разрывы шрапнели. Всё, цель поражена.