Алексей Вязовский - Я спас СССР. Том IV [litres]

– И тогда в чем лично ты видишь причины отставания?

– В первую очередь в косности мышления нашего руководства. Это в основном пожилые люди, они просто в силу возраста, образования и личного опыта не понимают, что через десять-пятнадцать лет ЭВМ станут обыденной и крайне необходимой вещью во всех отраслях народного хозяйства, появятся персональные компьютеры. Это сейчас они им кажутся непонятной дорогостоящей игрушкой, блажью ученых. Но ты-то понимаешь, что за ними будущее? Развитие ракетной отрасли уже сейчас невозможно без ЭВМ, а мы и здесь начинаем отставать – спутник на геостационарную орбиту вывести не на чем, позор!

Я перевожу дыхание, пытаясь успокоиться. Снова разошелся, а нервными воплями делу не поможешь. Только как мне пробить эту глухую стену, если Гагарин не поддержит меня? Где тогда искать сторонников? Кто будет меня слушать? Если в прошлой реальности даже наши военные не смогли переломить ситуацию.

– А вторая проблема, – продолжаю я, немного успокоившись, – разобщенность наших ученых, занимающихся вычислительной техникой. Они попросту дублируют работу друг друга, и каждый создает свою собственную прекрасную ЭВМ, которая в результате совершенно не совместима с другими, такими же прекрасными. Штатовцы же пошли иным путем – они стандартизируют все что только можно, создавая программно совместимые модели. Да, объем памяти у разных моделей отличается, но при этом набор периферийных и внешних запоминающих устройств у них общий. И система стандартных структур данных и команд единая – нет необходимости переписывать приложения. А у нас кто в лес, кто по дрова, зато все наши ученые сплошь гении!

– Послушай, но тогда нам тоже нужно ввести стандарты на вычислительную технику!

– Нужно. Но чей именно вариант принять за стандарт? Какой из наших разработок отдать предпочтение, если все они неплохи? В прошлом году создали Межведомственный совет по внедрению вычислительной техники в народное хозяйство. Заметь, на уровне Госкомитета по науке и технике при Совмине! Вот год прошел. Где результаты?! Их нет. И они там еще пять лет будут договариваться, пока мы окончательно не отстанем от США. Тогда тайком закупим у них ЭВМ и начнем, как идиоты, ее копировать. Юра, ты понимаешь, что копирование – путь в никуда?!

Воцаряется молчание. Гагарин напряженно хмурится, обдумывая мои слова. Пусть думает. У него теперь безграничные возможности повлиять на ситуацию, с моими жалкими связями не сравнить.

– Юр, я уже написал несколько статей по теме ЭВМ про Японию, теперь в конце месяца хочу съездить в Киев к академику Глушкову, который и возглавляет этот межведомственный совет. Останавливаться я не собираюсь. В нашем журнале будут печататься все новые и новые статьи по этой теме, целый цикл статей. Как видишь, я бью во все колокола, пользуюсь любой возможностью, чтобы взбудоражить народ и не дать чиновникам от науки замылить эту важнейшую тему.

– Что ты хочешь от меня, что конкретно предлагаешь?

– Возьми под личный контроль эту тему. Поговори для начала с Глушковым и Китовым, его замом. Потом с другими ведущими учеными этой отрасли. Осознай для себя, что я вовсе не преувеличиваю глубину проблемы, а скорее даже недооцениваю ее. Время, время, Юра!!! Всем почему-то кажется, что впереди у нас вечность, а времени уже сейчас катастрофически не хватает – оно утекает, как вода сквозь пальцы! На счету не то что каждый день – каждый час, каждая минута. Мы все засиделись на печи. Мир ускоряется и ускоряется, а мы еще живем по старинке, как во сне. Мы так проспим все на свете!

– Ладно! – решительно встряхивает головой Гагарин. – Я тебя понял. Можешь для начала прислать мне журнал со своими статьями?

– Завтра он у тебя будет, привезу на открытие памятника космонавтам. И статьи, которые войдут в наш второй номер, тоже привезу. А ты поговори, пожалуйста, еще с Крыловым, военные как никто заинтересованы в развитии ЭВМ, особенно ракетные войска.

– Согласен.

Дальше мы возвращаемся в дом пить чай. Валентина уже ждет нас, на столе стоят разные вкусности. К теме ЭВМ больше не возвращаемся, все главное было сказано в парке. Нельзя перегружать Гагарина наболевшими проблемами, иначе у него могут опуститься руки от их обилия. Будем освещать эти проблемы по мере их важности и срочности, по мере невозможности откладывать их и дальше в долгий ящик.

Зато мы снова увлеченно обсуждаем, как должен выглядеть памятник Неизвестному солдату. Ненавязчиво подвожу к идее надгробия, выполненного в виде простой квадратной плиты из красного гранита. И скромной бронзовой композиции – солдатской каски и лавровой ветви, лежащей на складках боевого знамени. Гагариным тоже такая лаконичность по душе. Лозунг «Никто не забыт и ничто не забыто», увы, уже использован на мемориальной стене Пискаревского кладбища в Ленинграде. Нужно придумать что-то равноценное. Осторожно предлагаю: «Имя твоё неизвестно, подвиг твой бессмертен».

Гагарин тут же записывает все идеи на бумагу. Вот и отлично. Часть оставшегося до мая времени на создание памятника нами сегодня сэкономлена, и в таком виде мемориал точно успеют возвести ко Дню Победы. Юра обещает завтра же переговорить с 1‑м секретарем МГК Егорычевым. Собственно, в моей реальности именно этот человек и продвигал идею с памятником, так что возьмется он за ее осуществление с огромным удовольствием. А нам только того и надо…

На следующий день чуть ли не вся Москва собралась у станции метро «ВДНХ» на торжественный митинг в честь открытия монумента Покорителям космоса. На площади не протолкнуться от людей, которые пришли поглазеть на огромный памятник, нового генсека и своих обожаемых героев космонавтов. Митинг снимают сразу несколько кинооператоров, тут и там в толпе снуют коллеги журналисты, освещая фотовспышками радостные лица москвичей и гостей столицы. День сегодня выдался пасмурным, но довольно теплым для ноября, сильного ветра или дождя пока нет. Хмурую серую погоду расцвечивают яркие флаги, установленные по периметру площади, транспаранты и живые цветы, украшающие временную трибуну у основания монумента.

Сам памятник выглядит просто великолепно! Сейчас этот монумент высотой в 107 метров – самый высокий в СССР и долго еще будет им оставаться. Он выполнен в виде взлетающей ввысь ракеты, за которой с земли тянется длинный шлейф выхлопных газов. 250‑тонная стальная конструкция была вручную собрана и облицована на земле, а затем поднята с помощью специальных тросов. Снаружи монумент полностью, за исключением основания, отделан отполированными титановыми пластинами, в которых отражается небо. Поставок дефицитного титана для памятника добился лично Королев, он даже переехал жить в Останкино, чтобы лично следить за ходом строительства. В основании монумента размещены бронзовые горельефы, изображающие людей, которые внесли важный вклад в освоение космоса: ученых, конструкторов, инженеров и рабочих. Не обошлось и без советской символики: серпа и молота, а также Ленина, застывшего в характерной указующей позе. Потом, через несколько лет, в стилобате памятника собираются разместить Мемориальный музей космонавтики.