Пантелей - Мессия

В Рождество 1201 года, вечером, накануне открытия четвёртой сессии сената Принципата, в Ватикане, в личных апартаментах Папы, собрались десять самых могущественных владык христианского мира, посвящённых Ричардом в тайну несостоявшегося будущего. В это общество, которое Ричард называл Политбюро, он посвятил только своих близких друзей, проверенных битвами соратников и сподвижников в деле становления нового Принципата. Не удивительно, что они же являлись самыми преданными его сторонниками, ведь даже знатнейшим аристократам из них: Эду Бургундскому, Раймунду Тулузскому, Роберту Бомону, Людовику Блуа, Раулю Лузиньяну и Ги Дампьеру, королевские короны достались только благодаря тому, что все они в своё время выбрали правильную сторону. Менее знатным, хотя и благородным, но не имеющим среди предков персон королевской крови: Папе Роберу де Сабле, Томасу Гилсленду и Кеннету Маккинли без поддержки Ричарда было не добиться даже возвышения в круг титулованного дворянства, не то что собственных королевств, а про Ицхака Левита и объяснять излишне. Ему было предначертано Судьбой управлять небольшой еврейской общиной на Ближнем востоке, но посчастливилось встретить того, кто способен изменять судьбы.

Кстати, христианство король Нового Сиона уже принял, как и вся его большая семья, поэтому с полным правом теперь восседал за праздничным столом, накрытым в честь Рождества Христова. Произошло это ещё в июле, когда Святой престол выпустил Папскую буллу, с последним предложением для евреев принять Истинную веру. Никаких кар за отказ не предусматривалось, кроме отлучения от христианской церкви пожизненно. Евреи над этим только посмеялись. Все, кроме Ицхака, который готовил создание Новой Иудеи и знал, что Папская булла всего лишь первый шаг. Как сказал когда-то Ричард – «Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним». Разумеется, сердцем Ицхак Левит Христа не принял, но среди сидящих за столом фанатичных христиан не было, даже Папа был очень далёк от религиозного фанатизма. Все они больше верили Ричарду, чем, дошедшим до них через третьи руки, рассказам о Спасителе Иудеев.

За праздничной трапезой болтали о пустяках. Основное время занял рассказ короля Бургундии и Карфагена Эда I, как он побывал на свадьбе у своего африканского соседа, герцога Триполитании Никиты. Боярский сын и бывший командир большой тысячи русов, герцог Никита I, первым браком женатый на Марии, дочери виконта Жоффруа де Туар, даме д’Эрво, овдовел полтора года назад. Мария умерла в процессе родов, хотя дочь выжила и растёт здоровым ребёнком. Герцог Никита погоревал год с небольшим, а потом взял, да и женился на дочери одного из берберских вождей юга Триполитании, рассудив, что пусть будет лучше здоровая жена, рожающая здоровых наследников, чем благородная европейка, которая постоянно болеет. Политики Никита сторонился, в сенат не рвался, от участия в заседаниях палаты патрициев отказался, а в Рим наведывался всего один раз, для принятия вассальной присяги Принципату. Естественно, ему было наплевать на мнение цивилизованных европейцев, триполитанские берберы были ему гораздо ближе, именно они были его придворными, из них набиралось войско, от них же зависели и основные доходы, так что поступил он очень разумно. Погулять на свадьбе собрались почти три тысячи знатных берберов, а на их подарки можно было не только выплатить ценз сенатора, но и вдобавок прикупить неплохую сеньорию в Европе, вроде того-же виконтства де Туар. Вот тебе и дикари…

Политическое устройство на Африканском континенте было следующим: все провинции, когда-то входившие в Римскую Империю (а это вся Северная Африка), были освобождены Ричардом от вассальной клятвы лично ему и присягали напрямую Принципату. Это касалось владений Раймунда Тулузского в Среднем Египте, Никиты Шатуна в Триполитании, Эда Бургундского в Карфагене и Роберта де Бомон в Алжире, Марокко и Мавритании. Вся остальная Африка являлась коронным доменом Ричарда, в том числе и владения эфиопского императора Наакуето Лааба.

Так же дела обстояли и в Азии, хоть и с некоторыми исключениями. Вся Малая Азия, Кавказ, Закавказье и Ближневосточные владения Ги де Дампьера, Рауля де Лузиньяна и Томаса Гилсленда, а в качестве исключения королевство Омана и Йемена, Людовика де Блуа, то есть сенаторов, тоже стали вассалами Принципата напрямую, а остальное вошло в личный домен первого Принцепса второго Принципата.

Это было не просто политическое признание друзей-единомышленников равными себе (относительно, конечно), но и уменьшение налоговых выплат на одну десятую долю, которая причиталась бы Ричарду как сюзерену. Все его прямые вассалы платили две десятых доли доходов, как, впрочем, и вассалы остальных сеньоров, лишь прямые ленники Принципата только одну, непосредственно в государственную казну. Это было разумно и совсем не обидно, ведь десятую долю выплачивали и сам Ричард, и Папа. И платили они столько, сколько все остальные вместе взятые, если не больше. Да, и церковь тоже платила. С замков-монастырей на местах налоги не собирались, но централизованно, с общего церковного дохода, Папа платил, как и все.

Плебеи же, то есть землепашцы, сельские ремесленники и купцы, выплачивали три десятых, хотя и здесь случались исключения, причём обе стороны. На Руси земледельцы платили только две десятых, а торгующие с колониями купцы по четыре повсеместно. Городские обыватели почти все по четыре десятых (магистратам ведь тоже на что-то нужно жить), но были и такие, которые вовсе ничего не платили, вроде очень востребованных в любом городе дворников и золотарей. За грязь на улицах магистраты штрафовали безбожно, в случае рецидива пороли, а в случае злостного рецидива вешали на городских воротах. Жестоко? Ну а что тут поделаешь? Какие времена, такие и нравы. Чтобы просто отучить обывателей выливать содержимое ночных горшков на улицу, а относить в специальные ямы-септики, приходилось платить жизнями. Зато с 1198 года в Европе ещё не случилось ни одной эпидемии, которых, обычно, каждый год вспыхивало по две-три. Стоят ли спасённые тысячи жизней, оплаты десятком чиновников магистратов, или даже самими бургомистрами? Очень даже стоят.

Наконец Папа и девять королей насытились, приказали подать кофе, «ливийца» и «джина», и отослали прислугу. Они все давно между собой были на ты. Наедине, разумеется, или вот в таких компаниях, где собирались только посвящённые. Все они были братьями. Не только приорами Ордена Героев, но и апостолами Ричарда Львиное Сердце. Глотнули кофе, налили каждый сам себе крепкого алкоголя, начался серьёзный разговор. По традиции, начал самый старший по возрасту, Ги I Дампьер, король Ливана, Хомса и Хамы, сеньор де Дампьер и де Бурбон, лорд-канцлер Святой земли, которому в наступающем году должно было исполнится пятьдесят. По современным меркам уже настоящий старик.