Владислав Порошин - Туманная река

— А так, физрук дал шахматы, — соврал я, — сказал, чтобы тебя играть научил, как следует.

— Да ну тебя, — отмахнулся он.

— А как ваши дела гуси лебеди? — спросил я в свою очередь.

— Мастера, который сделает колки, я нашел, — гордо ответил Санька Зёма, — сговорились на трех литровую бутыль самогона. Бабка Настя потребовала за самогонку, чтобы мы вскопали огород и починили забор.

— Молодчик, — я пожал руку, по всей видимости, будущему коммерсанту, а может быть музыкальному продюсеру, — а ты Вадька, что молчишь? Показывай, какие гитары выточил.

— Они там, — грустно сказал наш здоровяк, — на них еще краска не просохла.

И мы всей гурьбой пошли рассматривать чудеса деревянного зодчества. Когда я подошел к трем гитарным корпусам, то немного растерялся.

— Я же тебе подробный чертёж нарисовал, а ты что сделал? — спросил я совсем скисшего друга.

— У меня не получилось вывести такие плавные линии, — пролепетал Бура.

Передо мной лежало три гибрида гитары с балалайкой. Гриф был от гитары, а сам корпус треугольный, как у русского народного инструмента. Кажется у группы «Кисс» была такая брякалка, подумал я.

— Ничего, годится, — подбодрил я товарища, — а почему в синий цвет покрасили?

— Так краски другой не было, — ответил Зёма, — помнишь, месяц назад туалет нам красили, так вот целая банка с того раза и осталась.

— Ну правильно, чё добру пропадать, — съязвил я, — синие гитары? Кстати, отличное название для нашего ВАИ, «Синие гитары»!

— А чё звучит, — поддержал меня Толик Маэстро.

— Вокально-инструментальный ансамбль детского дома имени Григория Россолимо «Синие гитары»! — выкрикнул Зёма, — крутяк, тарам-там-там!

— А тебе как, нравится? — спросил я Наташку.

— Ничего так, — при этом она тяжело вздохнула, типа это такие пустяки, главное я такая красивая солистка.

— Показывайте барышни, что вы придумали с концертными костюмами? — обратился я к Тоне и Наташе.

Тонька подала мне небольшой сверток, — примерь, — сказала она.

Я снял с себя брюки, стесняться мне здесь особо некого, скинул пиджак и рубашку и натянул этот концертный костюм на себя. Широченные штаны из белой ткани, из нее мы здесь строчим простыни и пододеяльники, и такая же широченная рубаха, которая доходила мне по середину бедра. В таком наряде, подумал я, хорошо в деревне в баню ходить, или можно еще изображать ночью привидение. Если с гитарами, скрепя сердцем, я согласился, то такие костюмы — это просто позор на мою седую голову, хоть я пока телом молод.

— Послушайте, девчонки, — обратился я к начинающим модельерам, — у нас ведь текстильная фабрика является нашим шефом?

Девчонки кивнули головами в ответ.

— Нужно сделать следующее, — снова я стал сыпать идеями, — попросить у них плотной парусиновой ткани, сшить из них брюки и рубашки и покрасить в такой же синий цвет, — я кивнул на наши будущие гитары, — чё краске зря пропадать.

— Но, — я продолжил, пока народ переваривал мое предложение, — брюки нужно сделать гораздо уже, вот так, — я поджал белые шаровары руками, — а так же сделать приталенные рубахи до пояса. Пойдемте в корпус, я там все подробно нарисую.

— А мы в чем будем выступать? — тут же возмутилась Наташка.

— И вам сошьем точно такие же, — я чуть было не сказал джинсы, — парусины, но так чтобы они были вам точно по фигурке. Вся школа от зависти лопнет, — подмигнул я девчонкам.

Девчонки невольно заулыбались. А это значит сегодня, без поцелуев спать не лягу. Однако сначала над дизайном новых костюмов мы провозились два часа, а потом я брал штурмом зимний дворец. Точнее нашу заведующий Ларису Алексеевну.

— Ну что ты заладил! — кричала она на меня, — давайте сходим к шефам, да давайте с ними поговорим! Я сказала, ничего ни у кого просить не буду!

— Как вы не понимаете, Лариса Алексеевна, ведь для вас стараюсь! — я тоже повысил голос, — вступим мы замечательно, костюмы сделаем такие, что все рухнут, а потом про вас напишут в газете. О том, как вы можете построить работу нашего детского дома.

— Ну и что? — уже немного успокоившись, ответила она.

— Вы поймите главное, — я так же успокоился, — здесь все ребята без мам, без пап, у них радостей в жизни с гулькин нос. Ничего слаще морковки не ели. Разве может человек вырасти нормальным, если у него в детстве не будет ничего яркого и запоминающегося?

— Все! — хлопнула она рукой по столу, — отвяжись, я сказала, что завтра схожу на текстильную фабрику, значит схожу.

— Лариса Алексеевна, вы человек, — сказал я, закрывая за собой дверь.

После чего у меня опять зашумело в голове, я с трудом добрался до своей кровати, рухнул на нее прямо в одежде и провалился в глубокий без сновидений сон.

В спортзале школы 447, несмотря на воскресенье, было людно и шумно. Слышались крики бывшего игрока сборной СССР Анатолия Константиновича Конева и удары мяча о паркетный пол.

— Куда ты прешь, ё… вашу мать! — орал наш физрук, когда я очередным финтом посадил на пятую точку игрока команды соперника, прорвался к кольцу и забил новые два очка.

Тренер сегодня сдержал свое обещание и принес мне почти новые кеды и майку со спортивными трусами. Благодаря хорошей сцепке подошвы моей обувки я просто божил на баскетбольной площадке. Вторая пятерка, то есть пятерка запасных, за которую играл я, разносила первую, основную, пятерку с неприличной разницей, плюс тридцать. Анатолий Константинович снова остановил игру и стал разрабатывать с первой пятеркой защиту против меня. Я же со своей пятеркой стал разрабатывать варианты проходов со скидками под кольцо.

— Коля, — сказал я нашему запасному центровому, — смотри я иду к кольцу, показываю, что буду бросать, вытягиваю на себя защиту и от пола даю тебе. Понял? Главное чётко выйди вот сюда.

— Хорошо, — закивал парень.

— А самое главное знаете что? — спросил я у всех мужиков.

— Что? — вразнобой спросили они.

— Главное в танке не бзедь, — под хохот парней закончил я свою пламенную речь.

Анатолий Константинович свистнул в свисток, и мы продолжили тренировочный матч. Как я и предполагал, меня опекали теперь по двое. Суеты на паркете стало больше, а толку еще меньше. Правда, теперь забивал не я, а мои партнеры.

— Толя! Выйди на х… с площадки! — крикнул наш тренер, — я за тебя б… сыграю!

— Четче в защите ставьте спину, — крикнул я своим, — теперь они с Дениской будут играть двойного центра. Начнут давить под кольцом.

Наконец команда соперника стала сокращать разницу в счете. И еще благодаря опыту бывшего игрока сборной СССР у меня перестали получаться скидки на партнеров. Пришлось подключать в игру последние козыри, броски с отклонением. Я сделал рывок под кольцо, затем, резко затормозил и выпрыгнул в противоположном от кольца направлении. В итоге меня даже такие гиганты, как Дениска и наш физрук, не успели накрыть. И я забил красивый средний бросок. Потом я еще пару раз повторил новый баскетбольный прием, и разница в счете вновь стали минус тридцать. Свисток тренера издал финальную трель, и мы перестали носиться, как угорелые.