Дмитрий Дашко - Ликвидация [СИ]

Судя по блеклому виду художника, тот не разделял оптимистического настроя напарника.

– Гражданин Войнарский и гражданин Арчехабидзе, я задерживаю вас по обвинению в совершении краже картин из музея. Вашими делами будет заниматься следствие, – тожественно объявил я.

– Воля ваша, – покладисто кивнул Войнарский. – Пришла пора знакомиться с застенками вашего прекрасного городка. Надеюсь, трёхразовое питание и комфортабельное содержание мне обеспечено? Я ведь, заметьте, сразу пошёл навстречу следствию.

– Не ёрничайте, вам это не идёт, – покачал головой я.

– Как скажете, гражданин начальник.

До меня дошло, что я не задал вопрос, который до этого вертелся на кончике языка.

– Скажите, Войнарский, насколько хорошо директор музея разбирается в живописи?

– Ипполит Севастьянович? – хмыкнул вор. – Ему по долгу службы полагается. Не последний человек в этой области, скажу вам, с бо-о-ольшим опытом специалист.

– Понятно, – сквозь зубы процедил я. – Значит, подделку от оригинала он бы отличил…

– За пять минут. Даже мне это удалось, а я ведь так… любитель, – задумчиво сказал Войнарский.

Похоже, нас только что посетила одинаковая мысль.

– Кстати, гражданин начальник, а как вам удалось напасть на мой след? – вдруг спросил старый вор. – Мне казалось, что в городе о моём преступном прошлом ни одна собака не знает… Разве что только сестра. Неужели это Изольда меня сдала? – нахмурился он.

– Ваша сестра здесь ни при чём. Можете быть покойны на её счёт.

– Я что – как-то наследил, и вы меня вычислили? А может кто-то увидел? Хотя нет… Это невозможно.

– Не мучайтесь, Войнарский. Всё равно не догадаетесь, – весело сказал я. – Просто знайте, что у милиции масса методов, по которым можно найти преступников. И помните – прогресс не стоит на месте. В том числе и в криминологии…

– Коварная штука, эта ваша наука, – печально произнёс Войнарский.

Приказав Бекешину доставить задержанных в отделение, я направил стопы к музею. «Порадую» директора музея известиями.

Я застал его в «кабинете», если так можно назвать крохотную комнатушку, в которой наряду с застеленной солдатским одеялом кроватью ещё находился письменный стол и несколько колченогих стульев. Кровать в отличие от остальной мебели была металлической, с шарами-набалдашниками на спинках.

Правда, перед тем как навестить директора, я ненадолго заскочил к Изольде Витольдовне и поведал, что задержал её непутёвого брата, а ещё уточнил кое-какую информацию.

Стоит отдать женщине должное: известие об аресте брата та приняла довольно спокойно. Обошлось без заламывания руки и истерик.

А вот насчёт следующего визита я не был так уверен. Иной раз мужики ведут себя, как истерички.

И вот я в директорском кабинете. Ноль внимания, фунт презрения к моей не самой скромной персоне. Но я в благодушном настроении и не собирался кидаться с шашкой наголо.

Ипполит Севастьянович погрузился в изучение какого-то толстого «талмуда» в сафьяновой обложке и даже не заметил, как я после стука вошёл.

Чтобы привлечь его внимание, я поднёс ко рту кулак и тихо кашлянул. Директор музея оторвал голову от книги и перевёл на меня близорукий взгляд.

– Товарищ Быстров?! – удивлённо спросил он.

– Как видите, Ипполит Севастьянович. Я к вам с новостями.

– Надеюсь, с хорошими?

– Как сказать, – вздохнул я.

– Что, воров не удалось найти? – напрягся Осипов.

– По горячим следам, к сожалению, нет, – произнося это, я внимательно наблюдал за его реакцией.

Предчувствия меня не обманули, он хоть и пытался замаскировать истинные чувства, однако получилось у него не очень, где-то на «троечку». Кого-то другого Ипполит Севастьянович и сумел бы провести, только не меня. Тем более, имелись все основания для подозрений.

– Жаль, очень жаль… – поцокал языком директор.

– А уж как мне жаль, – продолжил веселиться я, не спуская с него глаз. – Зато потом нам улыбнулась удача.

– Да?! – в его голосе появилось напряжение.

– Представьте себе, мы всё-таки раскрыли это ужасное преступление.

– Раскрыли?! – совсем разволновался Ипполит Севастьянович.

– Да-да! В настоящий момент преступники арестованы и дают показания.

– Слава богу! – Он вытер обильно выступивший на лбу пот. – А картины?

– Картины тоже отыскали.

– Даже не ожидал, – воскликнул Осипов. – Вот что значит – советская милиция! Когда вы вернёте похищенные шедевры в музей?

– Только после следствия. Вы же понимаете – это улики.

– Да-да! – часто закивал Осипов. – Понимаю. Вы бы знали, как я вам благодарен! За такие короткие сроки раскрыть преступление… Это просто фантастика! Можно я пожму вам руку?

– Боюсь, что нет, – говоря это, я убрал руки за спину.

– Почему? – удивился Осипов.

– Потому что мне будет неприятно пожимать руку преступнику.

– Какому ещё преступнику?! – возмущённо заговорил Осипов. – Вы же сами сказали, что раскрыли преступление и нашли воров!

Ему не хватало воздуха, рот открывался и закрывался, как у рыбы, выброшенной на берег.

– Я от своих слов не отказываюсь, – подтвердил я. – Только получилось как в том… не знаю, анекдоте или истории. В общем, вор у вора дубинку украл. В нашем случае – вы подменили в музее картину Серова на копию.

– Глупости! – растеряно сказал он.

– Почему глупости? Вы просто меня не дослушали, а зря. Итак, продолжим… Со слов Изольды Витольдовны, это могло произойти совсем недавно, ибо неделю назад вас навещал искусствовед из Москвы, который бы точно заметил неладное. Ещё я узнал от вашей сотрудницы, что вы планируете покинуть страну и эмигрировать, кажется, в Финляндию. У вас ведь там родственники живут, гражданин Осипов?

Он нервно сглотнул.

– Кузен.

Я кивнул.

– Значит, Изольда Витольдовна не ошиблась. Финляндия – страна дорогая, а денег у вас, как я заметил, мало. Зарплата копеечная, сбережений никаких, а ведь там, за забором, жить-то на что-то надо. Не собираетесь же вы до конца дней сидеть на шее у кузена.

– Не ваше дело, чем я собирался зарабатывать на жизнь в Финляндии! – вскинулся Осипов.

– Конечно, не моё. Но пока мы находимся в России и выясняем обстоятельства одной кражи… Что, решили увезти шедевр с собой в эмиграцию и там продать? Может, и покупателя уже нашли? Хотя, на этот вопрос можете не отвечать, бог с ним! Я даже не собираюсь выяснять у вас детали, как именно вы собирались обмануть таможню… Меня больше интересуют дела наши скорбные. То бишь, где находится картина. Искусство должно принадлежать народу, а не разбазариваться по заграницам!

Осипов выпрямился. Глаза его сверкнули.

– Не докажете!

– Не стройте из себя оскорблённую невинность… Обыск, гражданин Осипов, обыск! Вы прекрасно разбираетесь в искусстве, но в уголовных вещах, уж простите меня, сущий дилетант. Даже не сомневаюсь, что подлинник спрятан где-то в вашем кабинете.