Кирико Кири - Тонкие грани (том 6)

Мы хорошо провели вечер, если сказать по правде. Смотрели несмешные выступления, которые каким-то образом вызывали у публики смех, ужасный шансон и мини-сценки. И самое интересно, что в этом всём было что-то своё, уютное. Да, не смешно и не интересно, но мы с Марией сидели, обсуждали это, смеялись над собственными шутками, разговаривали.

Я оплатил наш столик, который отнесли к VIP-месту, после чего к нам подходили только для того, чтоб взять заказ. Мы не выпивали, если не брать в расчёт два бокала вина, но зато неплохо поели. Спасибо повару, который накладывал нормальные порции, от чего не было обидно за потраченные деньги. И вкупе под что-то там мельтешащее при хорошей еде под интересные разговоры мы отлично провели день.

После этого я предложил съездить и сыграть в бильярд, на что Мария сказала, что это слишком вульгарная игра.

— Не вульгарнее вашего боевого окраса на теле, мисс, — подмигнул я с усмешкой.

— Ну знаете ли, молодой человек, — возмутилась она. — Я не хотела этого делать, но мне придётся принять вызов в этой постыдной игре и выиграть вас.

— Раз уж зашла речь о постыдных играх, в какую игру предпочли бы сыграть вы, Мария?

— Крокет, — без раздумий ответила она.

У меня в голове тут же появилась картина: женщины в платьях девятнадцатого века с их классическими шляпками с цветами стоят на газоне и бьют по мечам своими длинными молоточками, а у границы поля стоят стулья, в которых, попивая чай, обсуждают последние сплетни женщины постарше или те, чья очередь ещё не подошла.

А потом я представил Марию среди них. Сам непроизвольно посмотрел на неё, представляя, как бы она там вписалась.

— Что-то случилось? У меня что-то на лице?

— Нет, просто представил, как бы вы гармонично смотрелись в чёрной юбке и белой блузке с шляпкой в стиле девятнадцатого века на крикетном поле.

— И как?

— И как что? — не совсем понял я.

— Мне шло платье? — улыбнулась Мария, пригладив волосы.

— Вынужден признать, что да, — вздохнул я.

— Почему тогда вы расстроились сему факту?

— Понял, что бильярд для вас слишком вульгарен. Придётся играть самому, — ответил я расстроенно и поплёлся по улице.

— Погодите, я готова сделать ради вас исключение! — бросилась она меня догонять.

Странно, но всё наше свидание прошло в некой шутливой форме. Мы будто разыгрывали маленькие сценки друг перед другом, подыгрывали и просто развлекали сами себя. Я вообще заметил, что у нас наблюдалась какая-то забавная эволюция в отношениях. Сначала мы едва друг друга знали, были осторожны и официальны. Потом разговоры, как у нормальных людей, словно типичная парочка. Затем мы отрываемся, танцуем, слушаем рок, как подростки, а сейчас мы сами по себе цирк шапито, словно пытаемся обыграть в сценке всю суть нашей жизни и отношений.

Надо сказать, что Мария оказалась хороша и в бильярде, хотя хвасталась, что хорошо играет в крокет.

— Как-то это подозрительно, Мария, — прищурился я. — Вы от меня не скрываете ничего?

— Но это же легко. Надо просто одним шаром загнать остальные в дырки.

— Легко, да не очень.

— Смиритесь, Томас. Вам меня не одолеть, но я могу в следующий раз поддаться, чтоб вы не проиграли с таким разгромным счётом.

— Эй, это даже не одолжение, — возмутился я.

— Вы же знаете мою слабость, — скромно затеребила она волосы.

— Ах да, вы не любите проигрывать… тщеславная Мария. Даже поддаться не можете.

— Вы даже не представляете, на какие внутренние жертвы я иду, чтоб вы не проиграли с разгромным счётом, — покачала она головой. — Хотите проиграть ещё раз?

— Вы имели ввиду, поиграть?

— Ну и это тоже, — улыбнулась она.

Вредная девчонка.

Хотя меня радует, что ей свойственна не только серьёзность и желание проповедовать. Как бы то ни было, вульгарная игра пришлась Марии по вкусу. Она с удовольствие разделала меня под орех, радуясь победам, как ребёнок.

В свою очередь, я, подобно мстительному засранцу, свозил её в тир, где с лёгкостью победил, оставив её довольствоваться вкусом ещё большего поражения, чем у меня в бильярде. Хотя, по правде говоря, я сам был немного в шоке от того, насколько метко клал из оружия пули. Слишком просто, слишком легко, будто делал это не раз. Я и раньше стрелял неплохо, но чтоб настолько…

Здесь всё как-то само собой получалось. На уровне инстинктов и рефлексов. Я подозреваю, что причиной тому тот прибор, который разворошил заложенные в меня программы и знания. После Ишкуины часть всё же успешно осела в голове, подарив мне некоторые возможности и способности, которые до этого для меня были закрыты.

Но как бы то ни было, я с улыбкой настоящего победителя смотрел на Марию, которая не могла попасть даже в мишень.

— Не женское это дело, Томас, — вздохнула она. — Оружие несёт боль и смерть.

— Из автомата вам это не мешало стрелять, — заметил я. — Хоть две пули из тридцати попали.

— Мне претит насилие, — вздёрнула она носик. — Так-то. Я специально промахиваюсь. Это можно считать победой.

— Нет, вы, естественно, первая, Мария, — она довольно улыбнулась. — Но только с конца, как это ни прискорбно.

— Грубиян, — показала она язык.

— Как вам не стыдно так себя вести, младшая сестра, — покачал я головой. — А как же вера, которая учит быть смеренной и кроткой.

— Я смиренно и кротка, — не моргнув глазом, ответила она спокойно. — Но ради света и добра готова воевать.

— Как-то война и добро плохо сочетаются, — заметил я.

— Воевать можно добротой, — подняла Мария палец вверх, будто говоря прописную истину. — Наше оружие — доброта, понимание, чуткость, свет…

— И костёр. Ну, как в средневековье.

— Нет! Нельзя такого говорить, Томас. Вот бог вас и накажет за подобное. Благо рядом с вами младшая святая сестра, которая может уберечь от пагубного воздействия тьмы.

А вот здесь я даже затруднялся сказать, шутит Мария или нет. Уж слишком воодушевлённо говорила она это и с придыханием, а обижать как-то не хотелось.

Но в любом случае, это свидание прошло на отлично. После стрельбы, чтоб закрепить хорошее настроение, мы сходили ещё раз покушать. Если брать по времени, это был отличный ужин в том ресторане, где мы уже были в прошлый раз. Очень тихая спокойная музыка, приглушённый свет, вкусная еда и ничего не значащие разговоры ни о чём — залог хорошо проведённого времени.

После сегодняшнего дня я не чувствовал себя уставшим. Наоборот, словно немного вдохнул жизни в себя. И, как положено, был готов к продолжению банкета, пусть и в другой форме.

— Вам завтра на работу, Мария? — спросил я, когда мы сели в такси.

— Верно, — улыбнулась она. — Хотя, глядя на вас, мне кажется, что вы считаете, будто она меня утомляет.