Евгений Сурмин - Красный Жук

– А чего ж тогда возились столько? Совсем никаких преимуществ?

– Почему же, одно точно есть: стреляет арбалет практически бесшумно. Вообще, раз это Скифу подарок, ему и поручу по лесу побегать, пусть даст экспертную оценку. Правильно?

– Правильно. А всё-таки какие у него ТТХ?

Барс не удержался, опять приложил приклад к плечу, направил арбалет в сторону окна и прицелился.

Иметь возможность стрелять бесшумно крайне много значит для любого разведчика или диверсанта. Ради этого можно пожертвовать и скорострельностью, и кучностью боя, и бог его знает чем ещё.

Капитан резко, с излишней силой нажал на спусковой крючок.

– Трень, – снова сказала тетива, удивляясь тугодумству этого водяного облака с вкраплениями углерода.

– Андрей, не мельтеши, – Командир встал и, обогнув стол, подошёл к открытому ящику.

– Тэтэха, тэтэха, дались тебе эти тэтэха… Начальная скорость стрелы больше ста метров в секунду. С оптикой, – Командир наклонился, что-то доставая, – в ростовую мишень можно попасть со ста – ста пятидесяти метров. А можно не попасть, особенно если порыв ветра будет. Убойная сила – вот тут всё очень неоднозначно. На данный момент мы изготовили 4 типа боеприпасов, причём два в единственном экземпляре. Держи, стрела дюралюминиевая, вес 70 граммов, длина 54 сантиметра, клади на стол.

Барс осторожно взял тонкую оперённую стрелу с бритвенно-острым наконечником.

– Андрей, не спи! На вот болт. Вес 370 грамм, длина 27 сантиметров, сталь. Да не тискай ты его, как красну девицу, наиграешься ещё.

Дождавшись, когда цельнометаллический болт ляжет рядом с вдвое более длинной и втрое более тонкой стрелой, Командир продолжил:

– Вот зацени шедевр – болт-шприц.

– Яд? А нафига? – Андрей вопросительно посмотрел на Командира.

– По свиным тушам пуляли и болтами и стрелами, с одной стороны, хорошо всё, кость пробивалась только в путь. А с другой – скорость стрелы вызывает опасения, она всё же в 8 раз меньше, чем у той же Мосинки. Понятно, что это значит?

– Хм... Выходит, даже смертельно раненный часовой успеет поднять тревогу?

– Скорее всего, да.

– Ясно, а что за яд?

– Нервно-паралитический, по воздействию напоминает яд кобры, парализует органы дыхания.

– Много?

– Десять кубиков, чтоб наверняка. Сам понимаешь, на людях не проверяли. А болт этот собрали в единственном экземпляре.

– А на ком испытывали, Командир?

– На макаках, чтоб им в свой обезьяний рай попасть.

– Так вроде у них души нет.

– Похрен. Для тех, на ком лекарства и прочую химическую дрянь испытывают, должен быть рай, обязательно должен.

– Командир, а четвёртый боеприпас? Что-то совсем убойное? – Андрей решил не развивать тему посмертия макак.

– Ха, угадал. Держи.

Командир протянул Андрею стрелу раза в два толще первой, тупую, но зато с резьбой на конце, и шар сантиметров семи в диаметре.

– Это что?

– Смотри: шар накручивается на стрелу. Видишь, в навершии тоненькие штырьки? Это контакты. Взрыватель по типу морской мины, но опять же ручная работа, собирали люди с высшим инженерным образованием. То есть жутко нетехнологично и дорого. Цена этого болта наверно будет как раз с броневик. Ладно, это потом будем решать, сейчас задача Скифа – проверить баллистику, так что взрыватель хоть и есть, но в этой болванке его нет. Понятно?

– Ну как бы да.

Командир строго посмотрел на Андрея.

– И что тебе как бы понятно?

– Ну, выходит, арбалетом можно что-то типа гранаты прицельно на 50–100 метров запулить.

– Теоретически да, есть теперь у нас на каждую вражину свой болт с резьбой, а вот практически посмотрим, что Скиф скажет. Не знаю я, честно говоря, можно ли в современной войне самострел использовать. Если будет польза для спецопераций, то просто замечательно. Если нет – ничего страшного, это всё-таки подарок прежде всего.

– Ну, как по мне, польза будет, в горах, например, или при переправе, тросик зацепить и через реку какую или овраг перекинуть.

– Посмотрим, Андрей. Посмотрим.

– Командир, а эти авиаконструкторы неужели вот так просто согласились нам его сделать?

– Ага, счаз! Эти коварные демоны мало того, что захапали себе все чертежи и арбалета, и эксцентриков, так они ещё Валеру на месяц вытребовали.

– Валеру? А как они про него узнали?

– Это правильный вопрос, – Командир заулыбался во все 32 зуба, – я им и слил информацию. Спросишь зачем?

– А не спрошу, догадываюсь. Интересно только, что ты, Командир, им показал, чтобы они наживку заглотили.

– И опять правильный вопрос, товарищ капитан. Принёс я им, значит, папочку с эскизами. Ну, подошёл, понимаешь, художник творчески, кроме собственно арбалета нарисовал несколько, скажем так, персонажей, которые из него стреляют. Разве ж это преступление?

Командир, ухмыляясь, вытащил из стола несколько больших листов бумаги и передал один Андрею.

– Вот, например, карандашный набросок "Ивануэль Грозный убивает своего сына". Вот скажи мне, чего они так перевозбудились? Ну, подумаешь, дуэль Высших эльфов на арбалетах. Это, кстати, предусмотрительно сделанная копия, оригинал мне не отдали.

– Шикарно. А на остальных что?

– Эту вот Валера обозвал "Охотницы на привале", – Командир передал Барсу следующий лист.

Три однотонно-серых охотницы, с телами, чуть прикрытыми ремнями, накачанными, играющими мускулатурой, вызывали резкий выброс тестостерона. Клыкастые, нарочито прорисованные орчьи морды впечатление почему-то не портили, а наоборот, придавали картине какую-то дикую энергетику.

– Ну, Командир, это удар ниже пояса, во всех смыслах ниже, даже меня проняло, бедные конструкторы!

Взгляд невольно цеплялся за поджарые фигуры охотниц, и Андрей сосредоточился на подсчёте черепов, которыми была украшена пещера, выбранная орчихами для привала.

– Согласен, мощно получилось. Всё-таки у Валеры талант.

– Командир, не томи, чего там дальше-то?

– А вот этим я их припечатал. Смотри первый рисунок, вроде всё просто, гномы из стационарных арбалетов фигачат в дракона стрелами, заполненными магией. Вроде сказка, и к авиации никакого отношения не имеет. Да?

– Ну как бы да, где гномы и где авиация.

– А сейчас?

Командир положил последний лист поверх гномов-зенитчиков. Композиция осталась той же: легко узнаваемые холмы, крыши домов вдалеке, только вот гномы превратились в людей, одетых в странное, делающее их похожими на ратников, снаряжение защитной расцветки. Сами арбалеты видоизменились, их форма плавно перетекла из вычурной средневековой в лаконично выверенную, более присущую высокотехнологичной эпохе. Для Андрея стало очевидно, что, делая "Скиф", конструкторы посматривали на эти тяжёлые стационары. Магические стрелы превратились в тонкие остроносые ракеты.