Михаил Липарк - Квартал мертвецов

— Тут… Дом Семи Ветров, — увидел я вывеску над центральным входом, в который вело несколько десятков ступеней.

— Я понял. Внутри есть кафе. Жди меня там. Через час буду.

— Постой! — успел я остановить Грега прежде, чем он повесил трубку. — Со мной…этот…Волк Смерти…

— Волк Смерти?! Какого хрена, чувак?

— Я…

— Почему я до сих пор не знал, что ты друид?

— Мы еще поговорим об этом, а сейчас, пожалуйста, скажи, куда мне его можно спрятать?

— Ну… Тебе должно быть виднее. Насколько я знаю, они послушные. Оставь его где-нибудь, а сам ступай… — батарейка предательски села в самый разгар разговора.

Черт возьми! Ладно. По крайней мере, теперь я понимал куда идти и кого ждать. Плохо только, что не знал, как выглядит этот самый Грег. Ну, ничего. Сяду на видном месте, он сам подойдет, когда узнает меня.

Я приказал псу ждать в темном углу во дворе, из которого вела арка, пригладил засаленные волосы и пошел в Дом Семи Ветров.

Уже в вестибюле меня ждал пропускной пункт, за которым столпилась целая куча журналистов с камерами и микрофонами. Не самое удачное место, чтобы околачиваться здесь. Может подождать Грега снаружи? А если он пройдет мимо — я же даже не узнаю его? Придется рисковать.

Лицо местного охранника глядело из маленького окошка и потребовало документы. Я достал кошелек и вынул оттуда карточку с надписью «водительское удостоверение». Он несколько раз пристально посмотрел на нее, на меня, снова на карточку, снова на меня…

— Проходите, — сказал он и, отсканировав мои документы, разблокировал турникет.

Я благодарно кивнул ему и вошел.

— Ровно в девять завершиться последнее заседание. Не задерживайтесь, — крикнул мне вслед седой на посту охраны.

— Заседание?

— С первого раза не понимаешь? Проходи, тут очередь! — огрызнулся он.

Похоже я попал в здание суда. Я увидел табличку, указывающую на кафе, но задержался позади толпы из журналистов, потому что в этот самый момент, гоблин, стоящий за небольшой тумбой, вещал что-то крайне важное.

— Еще вопросы? — спросил он, перебивая звуки десятков щелчков фотоаппаратов.

— Вы считаете, что женщина-орк, совершившая это преступление, не заслуживает наказания?

— Я считаю, что мы должны трактовать это «преступление», как временное помешательство и самозащиту. А это совершенно разные вещи. Моя подзащитная не имела права калечить своего бывшего мужа, но и терпеть побои со стороны человека орк тоже не обязан. Мы давно приняли равенство рас, а такие инциденты заставляют нас возвращаться к истокам и заниматься такими разбирательствами, которым давно нет места в нашем мире…

Я не стал дослушивать речь гоблина и юркнул в дверь с надписью «туалет».

Я аккуратно снял повязку с головы — она привлекала слишком много внимания — взял бумажные полотенца, намочил их и принялся вытирать затылок, чтобы не оставить и следа крови. Кто-то смыл в одной из кабинок — похоже я был здесь не один. Дверь открылась и оттуда вышла женщина. Орк.

— Я… — я растерялся. — Это что, женский туалет? Кажется, я перепутал…

— Ты ничего не перепутал, — она подошла к раковине, включила кран и сунула руки под воду. — Просто в женском туалете было занято, а ждать, пока очередная девица сделает там свои дела, у меня нет времени.

Похоже это та орчиха, о которой говорил гоблин — у нее на руке браслет мигал красным. Только вот манеры у нее, далеко не женственные. Странно, что какой-то мужик вообще посмел поднять на нее руку. Вероятно, он обманулся ее слишком человеческими размерами. По сравнению с Горрой, эта была подростком.

— Я слышал, что сейчас будет заседание? — вытирая затылок спросил я. Крови на бумажном полотенце оставалось все меньше.

— Я здесь именно поэтому.

— Это про тебя там говорит гоблин?

Она посмотрела на меня, но не ответила. Точно она.

— А что произошло с твоим…мужем?

— Ты не смотришь телевизор? — она взглянула на меня исподлобья. — Он повредил себе позвоночник и теперь обвиняет меня в этом и в том, что навсегда стал калекой.

Она взяла несколько полотенец и вытерла руки. Ее зеленые пальцы были совсем небольшими, хотя конечно больше любых человеческих.

— Прощай, незнакомец! — она кинула мусор в урну и неспешно завиляла своими бедрами, направляясь к выходу. Вот если бы Горра, была хотя бы чуточку похожа на нее, всех этих проблем с заражениями можно было бы избежать.

Я умылся, стер с куртки и штанов грязь, насколько это было возможно, и вновь пройдя через толпу журналистов, сел за столиком в углу в кафе, откуда открывался замечательный вид на улицу, ярко освещаемую десятком фонарей.

Только теперь у меня появилась возможность получше рассмотреть место, куда я попал. На площади перед Домом Семи Ветров был большой фонтан, в середине которого на дыбах стоял кентавр, а из его чрева в бассейн выплескивалась вода, подсвечиваемая зелеными огнями. Недалеко было видно вход на станцию метро, а ухоженные кусты, плотно растущие друг к другу, рисовали четкие границы аллеи, уходящей далеко к проезжей части.

Телевизор, висящий в углу зала, показывал прямую трансляцию прямо из зала суда. Там все кишело народом. Именно поэтому я оказался единственным посетителем этого кафе.

— Что будете заказывать? — спросила у меня девушка, смачно жующая жвачку.

— Только не «Грешную Страсть», — я потянулся за бумажником, чтобы посмотреть, остались ли у меня деньги.

— Что, простите?

— Ничего. Что у вас пьют, когда хотят взбодриться, но не хотят опьянеть? — я увидел, что орки из клуба не успели забрать деньги из бумажника.

— Кофе?

— Дак у вас есть кофе?! — воодушевленно переспросил я.

Официантка подозрительно посмотрела на меня и даже жвачка в ее рту стала пережевываться медленнее.

— Да-а-а… — настороженно произнесла она.

— Тогда сделайте мне капучино.

Она вновь посмотрела на меня, как на умственно отсталого.

— Такого у нас нет.

— Вы же сказали, что у вас есть кофе!

— Да. Эльфокано, оркачинно и гноммэ.

— Давайте орка… — я не стал полностью произносить название, потому что официантка, итак, все поняла и уже ушла за барную стойку, где кофе-машина во всю гремела, предвещая мое воссоединение с моим любимым напитком.

— Всем встать. Суд идет! — Произнес кто-то в телевизоре, и все люди и нелюди поднялись на ноги.

— Можете присаживаться, — сказала судья.

Это говорила женщина-гном в красной мантии и большим колпаком на голове, который был увешан разными символами — полумесяцем, символом бесконечности, знаком, что в моем мире обозначал доллар и другими. Над ее верхней губой были пышные усы, а губы ярко-накрашены красной помадой.

— Господа присяжные, — начала говорить судья. — Сейчас вы должны вынести свой вердикт по делу…