Иван Оченков - Стрелок-3 Митральезы Белого генерала. Часть вторая.

- Надо бы откопать пулю и измерить, - пожал плечами Берг. – У наших конструкции барона Гана восемь линий [1], а тут, полагаю, не меньше.

- Так вот отчего их называют фальконетами.

- И как видите, текинцы недурно владеют этим оружием. Кстати, откуда он стреляет? Будищев, вы его заметили?

- Видите кривое дерево у стены?

- Вы уверены?

- По нам палят все кому не лень, но только у этого обормота облако дыма как от самовара.

- Пожалуй, вы правы.

Не успел Берг договорить последние слова, как снова ухнула берданка и неведомый стрелок, которого он только что с таким трудом заметил, вывалился из своего укрытия.

- Наповал! – констатировал подпоручик и с видимым облегчением посмотрел на Дмитрия. – Полагаю, можно подвести итоги. Наш друг Майер подстрелил троих, а вы, господин прапорщик, четверых ранили и почти наверняка убили последнего. Я бы предложил считать поединок ничьей, если бы вы не потратили пять патронов на пять целей. Что же касается Александра Александровича, то он их расстрелял почти полтора десятка.

- Винтовка кривая! – с явной досадой заявил гардемарин. – В другой раз, мон шер, я тебя непременно обставлю.

- Судя по всему оружие господина Будищева тоже не без греха, - возразил Берг. – Не просто же так, он всякий раз поражал ногу, а не грудь.

- Не наговаривайте на берданку, Владимир Александрович, - усмехнулся Дмитрий. – Бой у нее весьма не плох, и попадал я как раз туда, куда целился. Ну, кроме первого раза. Тогда, действительно, метил в грудь, чтобы пристреляться.

- Погодите, вы что же действительно желали покалечить врага, вместо того чтобы убить? – изумился подпоручик. – Но это же… я, право, не знаю даже как назвать!

- Зачем? – спросил Майер, удивленный не менее своего приятеля.

- Как бы вам это объяснить, господа, - наморщил лоб прапорщик. – Видите ли, покойник он просто лежит и пока не начнет вонять, никому особо не мешает. А раненный вопит, наводя тоску на своих товарищей, его надобно утащить в укрытие, для чего нужно два, а лучше четыре бойца. Кроме того, его надо лечить, перевязывать, ухаживать за ним. Сплошной убыток, при том, что война, как ни крути, предприятие коммерческое.

Ответом ему было потрясенное молчание двух офицеров, никогда прежде не слышавших подобных рассуждений и не знающих как на них отреагировать.

- Ну как там ваши дела? – закричал снизу Шеман, задрав при этом голову, отчего у него свалилась фуражка.

- Все хорошо, Николай Николаевич, - тут же ответил Будищев, после чего хитро улыбнувшись, добавил, - вы бы пригнулись, а то блеск демаскирует позицию!

Опешивший лейтенант сначала машинально погладил себя тому месту, где высокий лоб давно превратился в ранние залысины, а затем засмеялся и, подобрав свой головной убор, водрузил его на голову.

- Кто победил? – полюбопытствовал Шеман, когда его подчиненные спустились.

- Прапорщик, разумеется, - сухо отозвался Берг.

- Что же, вполне ожидаемый результат. А что текинцы?

- Как обычно, всполошились, забегали и, кажется, разворачивают в нашу сторону свои древние «кулеврины».

- Так может, причешете их шрапнелью?

- Прекрасная идея, - загорелся подпоручик, и принялся командовать расчетами.

Матросы-комендоры, имевшие несчастье угодить под командование сухопутного артиллериста, как ни странно с энтузиазмом бросились выполнять приказы начальства. Возможно, им было просто скучно, но скорее всего, им надоел регулярный обстрел из крепостных ружей и они были рады досадить осажденным.

- Как отпраздновали Рождество? – со светским видом поинтересовался Шеман.

- Так же как и вы, - криво усмехнулся Будищев. – Под звуки канонады.

- Да уж, незабываемое было зрелище, - согласился лейтенант. – Но я полагал, что вы с отрядом Арцышевского были на фуражировке.

- Без меня обошлись. Так что когда Скобелев решил поздравить местного… как его, черта?

- Дыкма-сердара, - подсказал Шеман.

- Именно. Так вот, я был в лагере, когда все пушки нашего славного воинства начали работать по Геок-тепе, посылая гостинец за гостинцем. Кстати, вы тоже стреляли?

- А как же, по полдесятка шрапнелей на орудие, вот прямо как сейчас…

В этот момент торжествующий Берг своим зычным голосом скомандовал огонь. Остальные еле успели открыть рты и зажать уши, чтобы не потерять слух, как обе пушки рявкнули, послав свои смертельные гостинцы во двор вражеской цитадели.

- Я смотрю, ваш артиллерист недурно пристрелялся? – почти прокричал немного оглохший от залпа Дмитрий.

- О да! – подтвердил его догадку лейтенант. – В своем роде, Владимир Андреевич – виртуоз! Но давайте отойдем в сторону. Вы ведь, верно, пришли сюда не ради соперничества с Майером?

- Ничего-то от вас не утаишь, - скривил губы Будищев.

- Какие-нибудь трудности с начальством?

- И это тоже, но их я переживу.

- Даже так?

- Да ничего особенного, не берите в голову. Проблемы у нашего общего друга – барона Штиглица.

- Вот уж не знал, что мы с ним дружны, - высоко поднял брови Шеман. – Но в чем, собственно, дело?

- В том, что всякий раз, когда он оказывается в обществе других офицеров, те на него только что пальцем не показывают. Вот, мол, трус идет!

- Странно, это ведь вы отказались от дуэли. Мне казалось, что претензии должны быть к вам.

- А вот фигушки! Знаете, какое у меня погоняло после взятия Янги-кала?

- Что, простите? Какое еще «погоняло»?

- Прозвище, Николай Николаевич. Или, если угодно, кличка.

- Ах вот оно что. Своеобразно, хотя, по-своему, верно. И какое же?

- Мясник.

- Как?!

- Мясник, - выразительно повторил прапорщик, попытавшись придать своей физиономии довольно зловещее выражение.

- Вот как? – округлил глаза лейтенант, сделав вид, что никогда не слышал этого прозвания.

- Агу. И теперь даже самые отмороженные кавказцы не рискуют хамить мне. Хотя по глазам вижу, что им страсть как хочется!

- Но при чем тут Штиглиц? Хотя, кажется, я понял. Именно они и подзуживают барона.

- Вот и именно! И у меня серьезное подозрение, что парень скоро сорвется. Или себе пулю в голову пустит, или мне.

- Н да. Не слишком приятный выбор.

- И, как вы понимаете, меня не устраивают оба варианта!

- А ведь вы все-таки имеете виды на его сестру, – хмыкнул Шеман.

- Думайте что хотите, - махнул рукой Дмитрий, уставший объяснять, что с семейством Штиглицев у него совсем иные отношения.

- Но чем я могу вам помочь?

- Даже не знаю. Вы все-таки кадровый офицер и потомственный дворянин, не то что «азм многогрешный», как говорит отец Афанасий. Может, есть какой-то способ заткнуть рты этим уродам, не прибегая к свинцовым затычкам? Как бы война кругом, и без того пули свистят…

- Как вы сказали? – оживился лейтенант. – Война кругом?

- Ну да.