Дмитрий Лифановский - Проект Ковчег

Немцы четырьмя звеньями, заходя для атаки с разных векторов, стали расстреливать последние три машины их полка, особо не подставляясь под ответный огонь с бомбардировщиков. Сначала была сбита машина старшего лейтенанта Гордиенко, парни почему-то не покинули самолет, видимо были убиты или ранены. Затем прямо в воздухе развалилась «пешка» Ратникова. Их уже изрядно продырявленный пулями самолет остался последним. Ларин вел машину, пытаясь увернуться от частых нитей вражеских очередей. Кого там, подбили!

- Горим, всем покинуть машину! – закричал Ларин. Высота была небольшая, и парашюты пришлось раскрывать сразу. Петр увидел, как вспыхнул парашют стрелка-радиста сержанта Джакибаева и он камнем рухнул вниз. А на них с Лариным заходили два Мессера, стреляя из пулеметов. Бедро дернуло болью и в глазах на мгновенье потемнело. Из-за ранения приземление получилось неудачным, и он обо что-то сильно ударился головой, потеряв сознание. Очнулся Петр уже в этом незнакомом месте.

Во время боя, как-то не было времени задумываться о происходящем, а вот сейчас на Петра нахлынуло, что их полка практически больше нет. От этой мысли ему стало так тоскливо, но тут же тоска сменилась дикой, необузданной злобой, поднимавшейся откуда-то из глубины души. Рвать, рвать сволочей, руками, зубами, уничтожать, не останавливаясь ни перед чем! Но тут же, как холодным душем окатило, он раненный, беспомощный неизвестно где и у кого, куда ушел это Саша, что он задумал.

Петр поймал себя на мысли, что за разговором и последующими переживаниями он даже не огляделся, где находится. Он с интересом окинул взглядом помещение, посреди которого стояла его удобная кушетка. Светлый светящийся ярким светом потолок, это сразу показалось ему странным, но первые переживания после прихода в сознание не позволили сконцентрироваться на этой странности. Вдоль одной стены находится длинный блестящий стол с какими-то приборами неизвестного назначения, вторая стена заставлена ослепительно белыми шкафчиками со стеклянными дверками, в которых сквозь стекло виднелись разные бутылочки, коробочки, а на нижних полках были аккуратно разложены серые брезентовые сумками с красным крестом. У той же стены в углу стоял еще один массивный шкаф двухметровой высоты с двумя сплошными дверцами без ручек. Справа от входной двери на стене прикручен какой-то черный блестящий прямоугольник неизвестного назначения. Да что там говорить, все, находящееся в этой комнате, было Петру неизвестным и непонятным. В прошлом году, во время парашютных прыжков в училище он потянул ногу и на несколько дней попал в госпиталь. Так вот, в том госпитале он абсолютно ничего подобного не видел.

Все тут было странным – и комната и то, что в ней находится и сам этот парень был очень странным. Надо же, погоны нацепил. Шутник. То, что это настоящие погоны Петр не верил, слишком молод был паренек, почти пацан. Хотя в глазах у этого пацана читалось что-то такое, близкое Петру, то, что с июня сорок первого появилось в глазах у всех, виденных им на фронте людей. Неужели парень тоже воевал? А если так, то где и за кого. И что он делает тут в тылу у немцев. Может он на базе партизан? Или секретной базе НКВД? Ходили слухи, что есть такие. Но тогда почему на такой секретной базе находится совсем один молоденький мальчишка? То, что здесь еще кто-то есть, Петр не верил, будь это так, к нему уже давно пришел бы кто-нибудь постарше. Этот факт, честно сказать, наоборот успокаивал Петра, значит он точно не в плену. Стали бы немцы так странно себя вести с обычным летчиком, со сбитого бомбардировщика. Зачем им это?

В коридоре послышались шаги, и в помещение зашел Александр. В руках у него был моток тонкого провода в необычной прозрачной изоляции и какой-то непонятный прибор, который он поставил на стол.

- Ты, как? Заждался? - спросил он Петра, разматывая клубок провода, один конец которого подсоединил к непонятному прибору, а второй к черному прямоугольнику рядом с дверью.

- Нормально. Заждался, - Петру не хотелось разговаривать, пока полностью не прояснится, где он и в качестве кого здесь находится. Хотя, он был практически уверен, что попал не к немцам, но кто его знает, у советского государства и кроме немцев хватает врагов, которые с началом войны осмелели и подняли голову. Да и погоны. Погоны смущали Петра больше всего. Уж очень много ужасных вещей он слышал от людей, прошедших гражданскую войну о тех, кто носил такие знаки различия.[iv] Сашка только молча кивнул головой, будто понимая, о чем думает летчик. Взяв со стола продолговатый предмет, он нажал что-то на нем, и черный прямоугольник засветился голубоватым светом со строчкой «Обнаружено внешнее устройство, подключиться? Да/Нет», Сашка с помощью своего прибора выбрал «Да» и на экране возникло несколько квадратиков с какими-то надписями, которые Петр не успел прочитать, так быстро Александр выбрал один из них. Послышалась тревожная музыка и на экране появился огонь, вырывающийся из пятиконечной бронзовой звезды, поверх изображения алели крупные буквы: «Великая Отечественная Война 1941-1945 гг.» Петр напряженно впился взглядом в экран. Сашка отошел от телевизора и присел на кресло рядом со столом, так, чтобы ему было видно Петра. На экране тем временем шли кадры хроники, а диктор проговаривал основные даты войны: «22 июня 1941 года – немецко-фашистские войска, без объявления войны вероломно нападают на Советский Союз, с июня по июль – героическая оборона Брестской крепости…». Создание Ставки Верховного Главнокомандования, Смоленская битва, Вяземский котел, оборона Одессы, Москвы, парад на Красной площади в осажденном городе, контрнаступление под Москвой, оборона Ленинграда, блокада… Страшные кадры! Петр смотрел на это, сжимая кулаки, и не мог поверить своим глазам. Харьковское наступление. Разгром наших войск. Отступление. Сталинградская битва. Проклятье, они дошли до Волги!!!

- Да! Да! Да! Так вас, суки! – летчик закричал, когда увидел замерзшие трупы немецких солдат в Сталинграде. Сашка кинулся к нему:

- Тише ты, нельзя тебе нервничать! – Петр только отмахнулся, не отрываясь от экрана. А на экране чередой один за другим шли кадры хроники. Курская дуга, освобождение советских городов, враг полностью изгнан с территории Советского Союза, освобождение Европы, Бухенвальд, истощенные люди и горы трупов, знамя Победы над Рейхстагом, Парад Победы на Красной площади, гриб ядерного взрыва, разгром Японии. И не поддающаяся осмыслению цифра потерь – 27 000 000 человек.

Ролик закончился, а Петр лежал, продолжая молча пялиться в экран. Значит, они все-таки победили! Но какой ценой! Двадцать семь миллионов человек! И этой войны впереди еще три с половиной года! Петр посмотрел на Сашку: