Николай Живцов - Следак [litres]

– Вы новый следователь, да?

И тут же была поставлена на место.

– Ира, не отвлекайся. До обеда должно быть уже все готово!

– Да, Капитолина Ивановна. – Девушка послушно застучала клавишами, но бросать исподтишка на меня взгляды не перестала. Чего там она напечатает при таком косоглазии – большой вопрос.

– Илья Юрьевич сейчас подойдет, – сообщила мне Капитолина Ивановна, не упомянув, где мне его дожидаться.

Но этого не понадобилось. Головачев появился, едва секретарь договорила.

– Илья Юрьевич, подошел Чапыра Альберт Анатольевич, – доложила она, кивнув на меня начальнику.

Головачев, лишь мазнув по мне взглядом, махнул рукой, приглашая проследовать за ним в кабинет.

– Присаживайтесь. – Он указал на место за столом, что стоял перпендикулярно столу начальства. – У нас есть пара минут до оперативки, – сообщил он и сразу же перешел к делу: – Я изучил ваши документы, судя по всему, мы заполучили перспективного сотрудника. – Уголки его губ слегка приподнялись. – Испытательный срок обычно составляет три месяца, но может быть сокращен по результатам вашей работы. Так что дерзайте и к осени заполучите уже настоящее удостоверение следователя органов внутренних дел…

На этом жизнеутверждающем моменте дверь в кабинет беспардонно распахнулась и внутрь начали заходить люди.

– Здравствуйте. Доброе утро, Илья Юрьевич, – посыпались их приветствия.

Головачев отвлекся на вновь вошедших.

– Знакомьтесь, товарищи, наш новый сотрудник – Чапыра Альберт Анатольевич, выпускник нашего местного университета. Прошу любить и жаловать, – вместо приветствия презентовал он им меня.

Мне пришлось подняться, так как я оказался спиной к вошедшим, и пожать мужчинам протянутые мне руки. После приветствия двое из них, что постарше, уселись за стол, а тот, что помоложе, отступил к стене и застыл там чуть ли не по стойке «смирно».

– Заместитель начальника Курбанов Руслан Тахирович. – Четвертым ко мне подошел мужчина восточной внешности, судя по имени, азербайджанец. После рукопожатия он взялся за спинку стула, на котором я только что сидел. – Это мое место, – уведомил он меня без улыбки.

Я отступил.

Затем в кабинет, переговариваясь, вошли представительницы прекрасного пола.

Две из них сразу же подошли к столу, заняв свободные стулья, а остальные остались стоять возле стены, окружив молодого сотрудника и выспрашивая у него насчет меня. А я так и стоял между столом и стеной, соображая, куда мне податься: из кабинета не выпроваживали и нужное место не указали.

Последним в кабинет вошел среднего возраста мужчина, поздоровавшись со всеми, он, не заметив меня, занял последнее место за столом, самое ближнее по левую руку от начальника. И только тогда наши взгляды пересеклись. Осмотрев меня с головы до ног, он кивнул и, развернувшись к Головачеву, о чем-то с ним заговорил.

Задолбавшись изображать неприкаянность, я прошел к никем не занятому креслу, что стояло недалеко от стола начальника отдела, и с удобством расположился в нем, положив локти на деревянные подлокотники.

Взгляды присутствующих переместились на меня, как новое лицо я был всем интересен.

– Я смотрю, новый сотрудник не теряется, – усмехнулся Курбанов.

– А следователь и не должен тушеваться, – заметил Головачев.

– Это что, наш новый следователь? – смотря на меня с прищуром, грубым голосом спросила сидящая за столом женщина. Светлые крашеные волосы, худое, вытянутое лицо с впалыми щеками, – похоже, у дамы проблемы с желудком, оттого и тощая. Ее возраст я определить затруднился, но вроде старше тридцати.

– Да, это наш новый следователь, – подтвердил Головачев.

– И с кем его посадят? – задала она, видимо, важный для нее вопрос.

– Дмитрий Олегович определит, – был ей ответ.

– Хм, – глубокомысленно произнесла она, но интерес ко мне не потеряла и пристального взгляда не отводила.

– О, так у нас прибавление! – жизнерадостно воскликнула одна из женщин, что подпирала стену. Это была миловидная брюнетка лет тридцати, среднего телосложения. Прямая юбка длиною чуть выше колена приоткрывала полноватые ноги. Свободного покроя блузка лишь намекала на наличие груди.

– Потом поближе познакомитесь, – пресек разговоры начальник и перешел к совещанию. – Где Войченко и Сорокин? А, нет, Сорокин дежурит, – сбавил он обороты, но затем вновь стал заводиться. – И Кривощеков опять отсутствует, – произнес недовольно. – Дима, где твой сотрудник? – наехал он на мужчину, что приветливо мне кивнул.

– Он потерпевшую допрашивает, – доложился тот, не вставая.

– Денис в прокуратуре, – дополнил доклад Курбанов.

– Что у нас с направлением дел в суд? Товарищи, уже третья декада на носу! – обвел взглядом сотрудников Головачев и остановился на Курбанове.

Тот, прочистив горло, принялся бодро докладывать, время от времени рыкая на подчиненных. Те в ответ оправдывались, затем получали нагоняй от обоих начальников и выдыхали, когда очередь переходила к следующей жертве.

Я сидел, слушая вполуха и рассматривая своих будущих коллег.

Возле той женщины, с которой мне пообещали близкое знакомство, стояли две помоложе, одной на вид было лет двадцать пять, а вот вторая была на год или на два меня постарше. Обе русоволосые, среднего роста и телосложения, но у первой была челка, грудь побольше и форма ног поизящнее. Одета она была в темное платье строгого покроя, на ногах – закрытые туфли на небольшом каблуке.

Выходило, что в отделе четырнадцать сотрудников: пять женщин и девять мужчин, трое из которых сейчас отсутствовали. Отсекаем одного начальника и двух замов и получаем всего одиннадцать рабочих лошадок, со мной двенадцать. Интересно, это много или мало?

Через полчаса совещание подошло к концу, и все устремились к выходу.

– Иди за мной, – проходя мимо, сказал мне Дмитрий Олегович, как его зовут, я вычислил, пока они совещались.

Мы дошли до самого конца коридора, где располагался второй лестничный пролет, затем свернули в тупичок с четырьмя дверями. Левашов открыл одну из них и, поманив меня за собой, шагнул внутрь кабинета. В нос мне шибанул запах перегара и табака. Несмотря на распахнутые настежь окна, дым из прокуренного помещения не выветривался, так что здесь, как говорится, топор можно было вешать и не бояться, что он рухнет вниз.

За одним из столов сидел мужчина неопределенного возраста с сединой на висках, он задумчиво пялился на лежавшую перед ним белую бумажную папку, пепел от сигареты, что он держал в руке, падал на стопку таких же папок, чего курящий не замечал – он был глубоко погружен в свои мысли.

– Саня! – обозначил наше присутствие Левашов.

Саня встрепенулся и перевел на нас взгляд своих красных и опухших глаз.