Михаил Кисличкин - Страж Системы

После следующего толчка я увидел, как от края плота отлетело одно бревно. Теперь завизжала не только Маринка, а все девчонки разом, и мне стало откровенно страшно. Вот это, называется, влипли.

— Хрясь! — в этот раз я услышал, как трещат доски. — Хрясь! Хрясь! — На соседнем плоту происходило то же самое, очередной удар тупой рыбьей морды его аж перекосил, так что один край ушел в воду. Может попробовать достать сома ножом? Да ну ерунда, только упаду в озеро и там мне точно амбец. Хотя, ждать этого печального момента осталось недолго. Сейчас еще один удар и…

Но его не последовало. Прошла минута, затем другая, но все было спокойно. Плоты выровнялись на воде, а затем вдруг быстро устремились к острову, создавая перед собой небольшие бурунчики воды. Осторожно, держась руками за настил, я приблизился к корме и на мгновение не поверил своим глазам. Здоровенная тварь толкала плот своим тупым носом туда, куда ему следовало — прямо к причалу на острове. Агрессивности при этом она не проявляла никакой, прямо послушная ездовая рыбка.

— Что, блин, происходит? Что за хрень? — недоуменно отозвался Илья. — Нас везут на берег? Сомы? После того как чуть не утопили?

— Именно, — помолчав, ответил я. — Место тут, похоже, непростое и сомы тоже волшебные. Сдается мне, это была проверка.

— Проверка? — удивилась Катя, немного придя в себя от шока. — Но какая?

— На качество нашей работы, млять, — тихо выругался я сквозь зубы. — И на выдержку. Если бы мы вязали плоты чуть хуже или запаниковали, то… я не знаю что могло бы быть. А теперь у сомиков приказ изменился с «топить» на «доставить груз по назначению». Впрочем, это рабочая гипотеза. У кого-нибудь будут другие?

Однако, возражать мне никто не стал, все растеряно сидели на попе ровно и смотрели на приближающий остров. Вскоре наши плоты ткнулись носами в небольшой песчаный пляж у причала таинственного скита и мы, прихватив вещи в охапку, спешно выбрались на берег.

— И как мы попадем внутрь? — спросила сероглазая Маринка, первой из нашей компании пробежав пару десятков метров от причала до арки ворот и схватив за массивную кованую ручку небольшую дверь, врезанную в створке. — Закрыто наглухо!

— Ты лучше отойди оттуда, — строго сказала ей ее подруга Наташка. — Не лезь вперед, пусть сначала парни разберутся.

— Да, Марина не спеши, — отозвался я, достав бинокль. — Сейчас нам надо своих предупредить про соминую засаду. Вот жалость, связи никакой. Разве что докричаться? Но не слепые же они, видели, что с нами впереди твориться? Какого хрена они все стоят у бортов и пялятся в воду?

— Сядьте на настил!!! — сложив руки рупором, заорал я что было сил плывущим к нам соотечественникам. — Осторожно!

— Сомы! — вслед за мной закричал юнкер. — Берегись сомов!

— Поздно, — зло мотнул головой я, заметив, как дернулся один из плотов на озере. — Началось. Надеюсь, нашим хватило ума вязать бревна на совесть.

Продолжалась соминая «проверка на прочность» недолго — минуты две от силы. Мне в бинокль все было прекрасно видно. Сомы работали четко, атакуя пятью-шестью сильными ударами каждый плот. Сначала у людей Толяна, а потом и у японцев. Но в отличие от нас, им отделаться одним испугом не удалось. При первом же ударе за борт вылетел один из русских парней, а потом в озеро свалилась японка. Обратно они уже не вылезли. Я видел в бинокль, как ушла под воду японка — резко, словно поплавок на рыбалке при уверенной поклевке. Видимо, сом схватил ее за ноги и сразу потащил вниз. Парень тоже недолго был на плаву…

А затем все закончилось и плоты команды «Толи-бригадира» и японцев стали резко набирать скорость. Взяв свою дань, сомики повезли очередной отряд «будущих курсантов» в скит.

На берег наши соотечественники и японцы сошли мрачные и задумчивые, испуганно косясь на тихую озерную воду, в которой исчезли речные твари. Я людей понимал — и так не слишком веселый поход в другой мир оборачивался трагедией. Надежды на то, что утянутые под воду гигантскими сомами парень и девушка еще живы, не было ни малейшей. Если тут и сказка, то самая мрачная. Соваться в воду люди теперь опасались, да и дед в свое время честно предупреждал каждого — выжить еще надо суметь, это помнили все. Лезть с разговорами к вновь переправившемуся через озеро народу я не хотел, поэтому дал отмашку своей команде отойти на другой край острова к небольшой березовой рощице, чтобы не мозолить друг другу глаза. Встанем лагерем там, места хватит на всех. А завтра утром все будет ясно, в девять ровно нас ждут.

На всякий случай мы обошли каменные стены скита по периметру и убедились, что видимых лазеек внутрь нет, а единственные ворота наглухо закрыты. Здравый смысл подсказывал мне, что сейчас проявлять лишней инициативы не стоит, ворота к назначенному сроку откроются сами. Но, на всякий случай я велел приготовить импровизированную штурмовую лестницу из срубленных в роще жердей. Высота стен не столь уж и велика, в самом крайнем случае полезем внутрь через них. Но это завтра. А сейчас — рыбалка, обед и отдых. Будем беречь силы.

Разговор у костра, под свежезаваренный чай с остатками сахара и сгущенки, в нашей компании выдался невеселый. Вчера все прошло как-то впопыхах, а сегодня появилось свободное время, и народ успел немножко освоиться в новом мире. Мои подопечные стали знакомиться друг с другом, парни и девушки вспоминали сегодняшнюю переправу и вчерашний день, строили предположения о нашей дальнейшей судьбе.

Илья оказался моим современником, врачом-хирургом из Тулы тридцати четырех лет от роду. Надя — комсомолка, студентка пединститута из тысяча девятьсот шестьдесят восьмого. Маринка с Наташкой — москвички-студентки из две тысячи десятого, Матвей — сорокалетний колхозник из тысяча девятьсот тридцать третьего. Впрочем, о колхозе он вспоминал со злостью, были у него там какие-то терки с председателем. Да и вступил он туда, по большому счету подневольно. До колхоза Матвей неплохо поднял свое единоличное с сыновьями хозяйство во время НЭПа, но государство задушило его хозяйство налогами, прикрыв лавочку. Бывший «кулак», прикинув нос к ветру, понял, что времена наступают мрачные и либо он добровольно вступит в колхоз, либо его с семьей раскулачат и сошлют, куда Макар телят не гонял. Поэтому он, не стесняясь раздавать взятки, устроил сыновей из деревни в город на учебу, а сам добровольно вступил в колхоз вместе со всем своим имуществом, но злость на власть у него никуда не делась. Последняя присоединившаяся к нам парочка — Толя и Варя, попали сюда прямиком из тысяча девятьсот девяносто четвертого. Толя «челночил» за товаром в Турцию, занимаясь по его словам «мелким оптом», Варя — лаборантка из издыхающего московского НИИ, уже полгода не видавшая зарплаты и торговавшая по выходным джинсами на рынке. В НИИ сейчас хорошо жило только руководство, сдавая бывшие лаборатории «коммерсам» под склады и офисы, остальные сотрудники ходили на работу скорее по привычке.