Комбат Найтов - Чекист: В небе только девушки! И… я. Мы взлетали, как утки… Чекист [сборник litres]

Панфилов долго меня пытался проинструктировать, мне приходилось выслушивать это и лишь под конец сказать, что все мои усилия будут направлены на решение основной задачи, и если кто-нибудь – Борута-Спехович, Панфилов или мадам Зайцеховская – вздумают мне мешать, то я найду способ и метод обломать им рога и выбить мозг. На полном серьезе. Генерал от ГРУ расхохотался и сказал, что это – самое правильное решение!

– Не заостряйтесь на этом вопросе. Он вас особо не касается. Полковник Максимцев, вы с ним уже знакомы, отвечает за эту часть операции, и он полностью в курсе событий. Вы свое отношение ко всему этому уже высказали и совершенно правильно поступили. Просто как руководитель операции вы можете принять жесткие меры по отношению и к вербуемой, и к ее начальнику. Прежде чем это сделать, согласуйте с нами и Верховным этот вопрос. В остальном, само собой, вы абсолютно свободны в выборе сил и средств для достижения успеха в основной операции, которой Ставка придает первостепенное значение. Вот именно так меня товарищ Сталин и проинструктировал.

Угу, мы вам не мешаем, так, чуть-чуть палки в колеса вставляем. Хорошенькая перспектива, особенно если кто-то из двух «поляков» – немец из абвера. Или оба. Впрочем, я понимаю и Панфилова: эти двое крутятся возле руководства страны. Я же видел их входящими в Большой дворец. А для того чтобы совершить теракт, сильно много средств и не нужно для умелого человека. Бог с ним, понятно, что происходит, и впадать в эйфорию, что граждане Польши нам помогают, я не собираюсь. Нужны их агенты и их каналы связи, остальное будем использовать по мере поступления задач.

Основная проблема: нет сил. В четырех полках 81-й дивизии АДД семь «ТБ-7», двенадцать «Ер-2» и двадцать два «ПС-84». Где-то должны болтаться девять «галифаксов», но я почему-то их не видел. Зашел в помещение штаба 81-й, мне выделили несколько помещений под мои нужды, поэтому все происходит в одном здании, но на разных этажах и в разных помещениях. У 81-й – свои секреты. Ищу Голованова. Нашел, что-то обсуждает со штурманом 412-го полка. Я подождал, когда он закончит, и после этого спросил, есть ли у него время поговорить. Александр Евгеньевич посмотрел на часы и сказал, что полчаса у него есть.

– Я тут насчитал сорок один борт с суммарной грузоподъемностью восемьдесят тонн. Это все что есть?

– Ну, в общем, все. Двенадцать «ТБ-7» проходят перемоторизацию в Казани, и тридцать шесть «Ер-2» делают то же самое в Воронеже.

– Так, секунду, мне весьма компетентные товарищи сказали, что «Пе-8» значительно больше. Тридцать пять было принято армией и тридцать стояло без моторов в Казани.

– Семь машин потеряно в августе, точнее пять, две на ремонте, но это капитальный ремонт, надолго. Так что, считай, семь.

– Семь и семь – четырнадцать, плюс двенадцать – двадцать шесть. А остальные?

– Первый разбит в дым, второй в Казани, три под Киевом, шесть и девять в Полтаве. То есть еще про девятнадцать знаю, где стоят. Данных про остальные машины просто не имею. Что-то было в Орше. Непонятно, что в Витебске, внятного ответа я не получил. В общем, скорее всего, остальные машины на заводе в разной степени готовности. То есть там не только двигатели отсутствуют.

– Хорошо. Теперь об «Ер-2», что с ними?

– Здесь все четко, тридцать шесть на заводе, двадцать два у меня, остальные – разбиты и сбиты. Их всего семьдесят два выпустили. Больше всего разбитых. Взлетает он плохо, никогда не знаешь, взлетит или нет.

– Так. А вместе со мной из Англии прилетали девять «галифаксов», я их не вижу.

– Один лежит на кладбище, вон там, а остальные в Костроме.

– Что говорят о сроках перемоторивания? Потому что восемьдесят на ноль пять – сто шестьдесят бомб. С этим на Варшаву лететь бессмысленно. Мой корпус в пять-шесть раз больше поднимает как минимум, правда, пятисотки взять не сможет.

– Точно ответить не могу, потому что каждый день разные цифры.

– Я тогда в Казань слетаю, в Воронеж. А потом в Москву заскочу.

– Целесообразнее сначала в Москву, прихватить кого-нибудь из НКАП, а уж потом по заводам. Так скорее будет.

– Резон в этом есть, хотя раньше обходился другими действиями, но вам виднее, вы в этой кухне дольше варитесь.

– Еще не готов, жестковат, недоварился, – улыбнулся Голованов.

– Вас не затруднит отправить «спитфайры» по маршруту, как только погода позволит? Особое внимание Модлину. Он сейчас больше, чем Варшава, интересует. У меня радиус маленький, мимо него не проскочить.

– Да, конечно. Прослежу, чтобы сработали при первой возможности. А кто это днем прилетал?

– Бывший капитан русского Генерального Штаба, ныне командующий Войска Польского, ети его мать.

– Опять бомбить будут. Примета плохая. Впрочем, на поле особо никого и не было.

В Казань пошли двумя бортами: наспех залатанный «Ер-2» с дизелями М-40 – тот, у которого шасси не вышло, ему требуется ремонт центроплана, и мой «С-47», американский. По дороге «Ер-2» опять сдох и сел в Торжке, а мы дотянули засветло до Казани. Садиться пришлось на боковую ВПП, грунтовую, а не на асфальтированную. Летное поле было забито самолетами всех марок. Все ВВС спешили укрыться от войны здесь. Есть серьезно поврежденные машины, без крыльев и моторов, есть такие, что хоть сейчас в воздух, есть совершенно новенькие, и все стоят. Чего-то ждут. Не зря Голованов советовал лететь сначала в Москву. Но не беда, их сюда заставят прилететь, и не я. Знакомлюсь с товарищем Горбуновым, который всем своим видом показывает, что гусь свинье не товарищ – это из-за исчезнувшей буковки «Г» в слове «ЛаГ-5». Аббревиатура «ЛаГГ» – Лавочкин, Горбунов, Гудков – ему больше нравилась из-за авторских. Он напрямую заявил, что фронт требует «Пе-2», и план по ним завод выполняет, конструкторская документация по перемоториванию тяжелых машин не готова, не пришла из Москвы от Петлякова, поэтому готова одна машина, и дальше, как в известном одесском анекдоте: «Войдешь на Привоз, купишь там петуха и будешь клевать мозг ему! Ты – стоишь на Дерибасовской!»

– Вы уже все сказали, товарищ Горбунов? – остановил я поток его красноречия, когда он перешел на сплошные лозунги, что у него фронт требует. Он несколько удивленно приостановился.

– Вот мои документы, вы разговариваете с Представителем Ставки по авиации, которому поставлена задача сформировать ударную авиагруппу, привлекая любые воинские части и любые предприятия для этого. Сколько двигателей «Мерлин-45» и «-46» имеется в наличии?

– Англичане прислали их больше тысячи, лежат на складе.

– Вы понимаете, что две страны организовали их доставку вам для того, чтобы наши машины летали, а не ползали по небу, как беременные тараканы? А вы третий месяц выпускаете один самолет. На фронт захотелось, товарищ Горбунов? Могу организовать.