Артём Суханов - Вторжение

Орлан замялся, не зная, как продолжить дальше.

- Когда конвоировали пленников? - быстро спросил Лазаров. И тут же, не дожидаясь ответа, задал новый вопрос - Вы видели среди пленников Радима Петева, ревизора из Правления дороги?

- Не знаю, - промямлил староста, - я старался в их дела не вникать. Несколько наших, и из Сагила, и из других деревень, кто этим пришлым рискнул возражать, пропали. И я к ним лезть не рискнул. Струсил, что уж тут говорить. А потом жандарм из Ичитьевска пропал. И вот тут совсем ясно стало, что дело худо. Мужики то из тех, кого эти пришлые под себя подмяли, давно уже все знали, но я - нет. Узнал про мятеж, только когда из соседних деревень вооруженные около Сагила начали лагерь ставить. Потому меня к вам и отправили, честно говоря. Те то, кто и правда в мятеж завязан, к вам соваться бояться, понимают, чем дело кончится.

- Сколько их было, этих пришлых? Как пришли в деревню? Как ушли?

- Из леса они приходили. Думаю там, дальше, к югу, у них где-то лодки запрятаны были, но сам я их не видел. Что они там с людьми пропавшими делали, тоже не знаю. Но еду мы пленникам не носили, так что ясно было, что люди там не жильцы.

- То есть где-то там в лесу есть отдельное поселение этих пришлых, куда вы водили пленников, и откуда они уже не возвращадись?

- Не мы! - замотал головой староста, - то есть, я хотел сказать, не я! Но кое-кто из нашей деревни да, водили. И из других деревень мужики тоже пленных брали, вы поймите, господин инспектор, не только наша деревня в мятежниках то. Тут почти все окружные племена поднялись на склавийцев.

- Поднялись, - глухо повторил слова старосты стоявший рядом Димов, - было бы из-за чего подняться! Вас же, вшей, мы и кормили, и поили, и избы новые помогли поставить после весеннего наводнения! А вы, поднялись, глядь! Из-за сказок залетных провокаторов! Да ты хоть понимаешь, Орлан, мать твою тудыть-растудыть, что эти кадры вовсе не эрзины? Понавезли, поди, прамцы, дикарей с Пряных островов, подучили их в своих школах, те вам и навешали макарон на уши. Вы ж теперь на каторгу всем своим племенем предательским пойдете, понимаешь? И не из-за реальных обид, из-за сказок! Из-за сказок, глядь!

- Уймитесь, Димов, - недовольно нахмурился Богдан. Сейчас, когда эрзин заговорил сам, все эти взрыкивания штабс-капитана только зря отнимали время допроса и смущали самого допрашиваемого. Лазаров прекрасно понимал злость жандарма, но ему нужно было выполнять свою работу. На сантименты не было времени.

- Господин староста, - продолжил Богдан как ни в чем не бывало, - завтра утром из Ичитьевска придет рота драгун. К этому времени все эрзины, которые хотят вымолить себе прощение, должны находиться вот на этой площади, - Лазаров кивнул на поляну под дирижаблем. - Все остальные будут считаться беглыми преступниками. Это понятно?

- Да, - уныло кивнул староста, - а что их ждет? Тех, кто явится с повинной?

- Это решит суд, - пожал плечами Лазаров, - но по крайней мере на них не будут охотится, как на диких зверей, когда в Ичитьевск войдёт армия. А это, поверьте, будет уже через пару дней. И тогда те, кто не сдастся, очень сильно пожалеют.

Сагилов молча кивнул, стараясь не смотреть на Лазарова. В глазах Орлана отражалось самое мрачное отчаяние обреченного человека. Этот эрзин слишком хорошо понимал, в какую яму втянули его народ пришлые доброхоты. Если в первые часы допроса староста ещё надеялся на смягчение наказания если не для себя, то для своего народа, то сейчас, на четвертый час допроса, эрзин уже ясно понимал - всё бесполезно. Скоро, Богдан знал это по собственному опыту, отчаяние должно было смениться полным и абсолютным равнодушием. И вот тогда уже вытянуть что-нибудь из Сагилова станет почти невозможно. Впрочем, Богдан уже получил всё, что хотел. Оставалась самая малость.

- Я хочу осмотреть поселение пришлых. Вы обеспечите мне защиту, на земле вашей деревне господин староста?

Орлан удивленно уставился на Лазарова. Димов тяжело вздохнул.

- Ваше удостоверение инспектора Синода не защитит вас от случайной пули, Богдан. Давайте просто дождёмся драгун.

- Я не могу ждать до утра, Ян. К утру Синод может прислать других следователей. Тогда обнаружение Петева будет приписано им, а мой статус в ведомстве может пострадать.

- Вы бы лучше пули боялись, Лазаров, а не этих ваших кулуарных интриг!

- Возможно, я просто недооцениваю опасность. Сами знаете, я канцелярская крыса и смертоубийстве мало понимаю. Мне кажется, что слова старосты нам вполне должно хватить для защиты. Что скажете, господин Сагилов? Мы можем положиться на ваше слово? Обещаю, что помощь в расследовании вам зачтётся.

- Господин инспектор, я… - неуверенно начал Орлан.

- Можем или нет?

- Дайте мне час, я соберу людей. Идти нам втроем через лес точно не безопасно.

- Полчаса, господин староста. Полчаса.

Тряска. Его тело трясется в такт грохоту ботинок несущих его друзей. Но к этому шуму добавляется и другой. Тот жуткий непонятный гул, что Лавр слышал до того, как потерял сознание. Гул всё ближе. Кажется, он словно преследует их, и, судя по тому, как ускоряется топот ботинок, это действительно так. Лавр попытался приподнять голову, чтобы увидеть, от чего они убегают. Что именно издаёт этот гул? Он приподнял голову от натянутого как струна одеяла и всмотрелся в темноту туннеля. Темноту? Но как же развешанные повсюду лампы? Не успел он это обдумать, как ближайшая к ним лампа взорвалась, обдавая всё вокруг осколками стекла. Топот стал более ускоренным и Лавра затрясло сильнее. Он слышал сиплое дыхание друзей, слышал проклятия, которые шипели они сквозь стиснутые от усилия зубы. А тьма все приближалась, становясь всё ближе и ближе. Из последних сил Лавр попытался удержать поднятую голову, до боли в глазах всматриваясь во тьму туннеля. Он должен увидеть, от чего они бегут. Должен! Должен!

Ужас пронзил Лавра от головы до пят. Он увидел, что аморфная масса, нечто среднее между кипящим жидким дерьмом и темной венозной кровью, следует за ними по пятам, приближаясь всё ближе и ближе. И чем сильнее он всматривается в неё, тем сильнее был испытываемый им ужас. Голова разрывалась от бьющего прямо в мозг крика. Лавр не сразу понял, что кричит он сам. Жидкая тёмная масса была ужасна в своей противоестественности. Среди бурой жижи вдруг на секунду появилось лицо Карлы Нери, застывшее в гримасе ужаса. Лавр увидел её рот, раскрытый в немом вопле дикого страха. И сейчас её лицо приближалось, несмотря на все усилия несущих его парней. Приближалось. Оно приближалось. Ещё чуть-чуть, и ноги бегущих начнут чавкать по этой омерзительной грязи. Едва представив это, Лавр содрогнулся от ужаса. Его голова бессильно упала обратно на одеяло. Усилием воли он заставил себя смотреть на потолок, где одна за другой взрывались проносящиеся прямо над ним лампы. Смотреть в потолок. В потолок. Не видеть то, что гонится за ними. Не видеть то, что вот-вот их захлестнет. Не видеть! Не видеть!