Владимир Тимофеев - Боец с планеты Земля

«Девятый» аккуратно, с помощью специальных щипцов, забрал «артефакт» и погрузил в контейнер.

— Уходим! — скомандовал «третий», когда крышка захлопнулась. — Пятый, восьмой — впереди, я и двенадцатый прикрываем…

Увы, спокойно дойти с грузом до челнока нам не позволили. На середине рощи дорогу преградили двое в «железных» масках. Фиг знает, откуда они появились, но проблем доставили сразу. Подстрелить их не удалось — энергомодули плазмоганов и лучемётов внезапно оказались разряженными. А ещё полностью вырубилась радиосвязь, поэтому даже сообщить на челнок о том, что случилось, возможности не было.

Арбалеты новые противники не использовали. Оба держали в каждой руке по мечу и этими мечами вовсю пытались достать наши тушки.

Мы медленно отступали от корабля к «Мавзолею».

Пластиковые щиты пока что держались, но уже начинали опасно потрескивать. Сколько ударов они могли выдержать и не рассыпаться, мы не знали. Разбежаться в разные стороны не получалось — мечники просто прикончили бы «девятого» и отобрали добычу, а это, ни много ни мало, означало провал всей операции.

Что надо делать, первым сообразил «третий». В очередной раз отпрыгнув назад и уступив место «пятому», он неожиданно закинул щит за спину, выхватил из ножен штык-нож и вставил его в штатные крепления плазмогана.

— А ну! Дай-ка мне с ним покумекать!

Оттеснив напарника, здоровяк принялся ловко орудовать импровизированным мини-копьём. Корпус из твёрдого сплава неплохо держал удары меча, а резкие выпады штык-ножа заставляли противника переходить от нападения к обороне.

Я фехтовать на штыках не умел, но в своё время тоже кое-чему обучился.

В имперской армии малые сапёрные лопатки делали из титана, и заточка у них была не хуже, чем в «самых страшных войсках» России.

Итог: всего через пять секунд мы с «третьим» сумели-таки остановить напирающих на нас мечников. Он колол своего штыком, не подпуская на расстояние удара. Я, прикрываясь щитом, отмахивался от своего противника МСЛ.

— Валите, пока мы их держим! — улучив момент, рявкнул «третий».

Повторять приказ не потребовалось. Его начали исполнять, ещё не дослушав.

«Пятый» и «восьмой» быстро проскочили в разрыв, образовавшийся между двумя парами дерущихся, и выставили щиты, закрывая ими несущего контейнер «девятого».

Мечники дёрнулись было следом, но мы их притормозили.

Лиц врагов я не видел, но судя по остервенелым движениям, противники были в ярости. Ещё бы. Диверсанты-грабители убегают, и помешать им нет никакой возможности.

Натиск на нас усилился. Я еле успевал отбивать выпады, защищаться щитом и одновременно перекрывать противнику путь к челноку. Мы медленно отступали, меняя силы на время и расстояние.

Сзади послышался лязг поднимающейся аппарели. До корабля оставалось всего две сотни шагов. Ценный груз был уже внутри, теперь требовалось лишь разорвать дистанцию и домчаться до челнока раньше мечников.

Сделать это мы не успели. Противники сами, внезапно, отскочили назад и разбежались в разные стороны.

Зачем — стало понятно через мгновение. Из рощицы между Мавзолеем и кораблём появились ещё несколько местных. Они катили перед собой какую-то конструкцию на колёсах, напоминающую небольшую пушечку с коротким, но сильно раздутым стволом.

Ну, наконец-то! Именно об этой фигне меня предупреждал лейтенант. Именно от неё я должен был красиво и героически умереть. Правда, не до конца. Но гарантировать это «не до конца» Ханес не мог, он предлагал просто поверить. Ну, я и поверил. А куда деваться? Другие варианты моей неожиданной «гибели» выглядели значительно хуже…

— Отходи! Я прикрою!

Увы, мой призыв к «третьему» пропал втуне.

Наверно, он тоже хотел стать героем. Глупо, но что поделаешь.

Вместо того чтобы бежать к челноку, здоровяк бросился к «пушке» и «пушкарям». Шансов у него не было. Орудие выстрелило в упор, с трёх десятков шагов. Пространство между рощей и бегущим к ней «третьим» словно бы дрогнуло и перекрутилось, а через миг, когда всё пришло в норму, бегущий просто исчез.

«Скрутобойка», — так называл лейтенант Ханес это оружие местных.

Того, кто попадал под её удар, раздёргивало едва ли не на молекулы, после чего скручивало в тонкий жгут и отбрасывало на несколько сотен тян. Потом тело несчастного «восстанавливалось», но уже в произвольном порядке, случайным перемешиванием условно живой «мозаики».

Технологию «скрута» нигде кроме Флоры повторить не могли. Само явление в его, так сказать, естественном виде наблюдалось только возле «барьера» — аномальной части Вселенной, где с завидной регулярностью пропадали космические корабли: военные, гражданские, исследовательские, специальные, беспилотные… Собственно, о том, что существует такая область пространства, узнали только благодаря людям, обладающим, как говорил лейтенант, скрут-иммунностью. В подробности он не вдавался, но сообщил, что у меня эта иммунность есть. Вероятность выжить — больше восьмидесяти процентов. На вопрос «Что будет, если я попаду в двадцать процентов невероятного?» Ханес только плечами пожал: «Будем искать другого разведчика»…

Стоять на месте и дожидаться, пока в меня выстрелят, я не стал. Со стороны это выглядело бы не так мужественно, как хотелось. Поэтому, заорав что-то нечленораздельно-матерное, я тоже, как «третий», бросился к роще и даже успел метнуть в «скрутобойщиков» титановую лопатку. Ни в кого, конечно же, не попал, но этого и не требовалось. Главное, чтобы все — и свои, и противники — видели только отчаяние и злость слетевшего с катушек «берсерка».

Выстрела я не почувствовал. Просто в какой-то момент мои ноги оторвали́сь от земли, сознание затуманилось, а потом я вдруг ощутил себя валяющимся ничком на дальнем краю местной рощи. Всё тело болело, как будто по нему проехались трактором, в горле стоял комок, в ушах гул… Впрочем, гул снаружи действительно был. Он шёл от включившихся двигателей челнока. Реактивные струи медленно поднимали корабль туда, где не действуют местные «нейтрализаторы» гравитационных и плазменных технологий.

Пилот поступил абсолютно правильно. Оба бойца, прикрывающие отход, погибли, поэтому оставаться здесь дальше стало бессмысленно. Теперь требовалось просто доставить груз на орбиту и как можно быстрее, пока местные не очухались.

Местные, естественно, возражали и, мало того, имели на этот счёт серьёзные аргументы.

Вместо того чтобы бежать за подмогой или рвать на себе волосы от досады, они развернули орудие и направили его на поднимающийся в небо челнок. Ханес, помнится, говорил, что такую большую массу «скрутить» из маленьких пушечек невозможно, но, видимо, ошибался.